Влюбленный призрак, стр. 36
Нас обоих, сначала Алексея, а потом и меня, терзало прозрение!
Художника мучили человеческие тени и видения незнакомой женщины. Сводили с ума, разъедали изнутри. Он ждал моего появления, только, вероятно, не догадывался, что встреча случится уже после смерти. В нашей истории не произошло ни одного случайного события. Абсолютно все было предопределено заранее!
Вытащив из кармана мобильный, я набрала номер Марка, но вызов автоматически переводился на автоответчик. Разговаривать с пустотой и оставлять бездушному эфиру сообщения в столь серьезной ситуации не хотелось, поэтому следующий звонок соединил меня с рабочим кабинетом личного помощника архитектора:
– Владислав? – я вдруг поняла, что у меня осип голос. – Я не могу дозвониться до Марка, соедините меня с ним…
– Не думаю, что сейчас это удобно, – перебил референт. – Нам только что сказали, что тело Алексея отдают семье. Скоро состоятся похороны.
Глава 14
Прозрение
В день похорон Алексея Протаева город накрыла пурга. Дороги превратились в снежное месиво, на шоссе и проспектах растянулись многокилометровые пробки. За окном кружило и вертело, снег налипал на стекла. Царили серовато-грязные сумерки.
Еще накануне мы договорились с Владиславом, что он довезет меня до кладбища, находящегося в самом центре города. Рядом с главным входом было не пробиться – дорогу оккупировали телевизионщики и автомобили публичных персон. Нам пришлось бросить машину и, кое-как прикрываясь от ветродува, добираться на своих двоих. Летящий в глаза снег залеплял надетые для маскировки очки, сыпал за шиворот, отчего шее делалось сыро и холодно.
Несмотря на то что официальное прощание с известным художником длилось неделю, проводить гения в последний путь, кажется, собрался весь город.
– Зоя, постойте! – окликнули меня, когда мы с референтом Протаева пытались прошмыгнуть на кладбище.
– Что? – я резко развернулась и тут же отшатнулась назад, прижав к груди пару поникших розочек. Оказалось, что на нас с Владиславом уставились объективы десятка видеокамер. В нос нацелились разноцветные микрофоны с эмблемами известных телеканалов.
– Расскажите, как проходили поиски тела Алекса! – потребовал кто-то из корреспондентов.
– Вы участвуете в расследовании убийства? – проорал другой.
– У вас были близкие отношения с Алексом Протаевым? – выкрикнули из глубины журналистской толпы.
Как обычно, в самый неподходящий момент на меня напала немота. Щурясь от снега, я молчала, точно рыба.
– Без комментариев! – не растерялся Владислав, утягивая меня за ворота кладбища, куда не пустили ни одну камеру.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я, когда мы спрятались от навязчивой прессы. – Теперь понимаю, что поехать вместе было правильным решением.
– Вы говорили Марку Федоровичу, что приедете?
– Нет, – сухо вымолвила я, давая понять: не лезь в чужие дела!
– Я думаю, он будет благодарен за поддержку…
– Владислав, – раздосадованно перебила я, – вы крайне деликатный человек, но иногда бываете исключительно непонятливы. Ваш босс не имеет никакого отношения к моему появлению. Я приехала сюда не к нему, а к его брату.
Рассерженная, я пошла чуть быстрее, а потом и вовсе затерялась в густом потоке людей, следовавших к месту захоронения.
До сегодняшнего дня я ни разу в своей жизни не присутствовала на похоронах. Скорбное действо обходило меня стороной. Даже тетю, завещавшую мне квартиру, родители провожали в последний путь, оставив нас с Аней, тогда еще совсем малюткой, дома.
Нужное место было легко найти по толпе поклонников, желавших попрощаться с кумиром. Среди разношерстной публики где-то утопала в снегопаде Аня, пришедшая вместе с сокурсниками отдать последнюю дань художнику. Мне не хотелось бы случайно столкнуться с сестрицей в сутолоке. Особенно после того, как я с трудом убедила впечатлительную студентку, что никогда не разговаривала с мертвыми и не занималась поиском пропавших людей с помощью экстрасенсорики. Она полагала, что сейчас я сижу дома и просматриваю сайты с рабочими вакансиями, а не участвую в похоронах человека, к которому якобы не имела никакого отношения.
Панихида длилась бесконечно долго. Я окоченела на морозе и извелась от волнения. Помимо близких Алексея здесь собрались многочисленные звезды шоу-бизнеса, публичные люди и прочие персонажи, по какой-то причине часто мелькавшие в телевизоре. Известные личности и совершенно незнакомые мне персоны говорили в микрофон теплые слова о погибшем. Кто-то разглагольствовал неприлично долго и пафосно. Другие ограничивались парой скупых, коротких фраз.
Меня преследовало чувство, что все эти люди, пришедшие на кладбище, совершенно не знали моего художника! Я была знакома с Алексеем гораздо ближе и интимнее!..
Объявили скорбную минуту молчания. Толпа примолкла. Кладбище, охранявшее покой тысяч заснувших душ, погрузилось в тишину. Даже злой ветер в одночасье затих. Снег крупными хлопьями медленно опускался на землю.
Внезапно меня посетило ощущение его присутствия. Призрак стоял в одном шаге от меня. Он смотрел не туда, где собирались предать земле его тело, а в упор на меня. Мне стало не по себе из-за того, что на целом кладбище только я видела главного героя похорон.
В голове закрутился десяток мыслей. Почему он смотрел так, словно испытывал жуткое разочарование? Я выполнила его желание, помогла попасть в покойное место, чем еще он недоволен?!
– Не смотри так! – чуть слышно фыркнула я, обращаясь к призраку. Потусторонний гость моментально исчез, зато незнакомый мужчина удивленно оглянулся. Пришлось извиниться: – Простите, я не вам.
Толпа шевельнулась и двинулась по направлению к могиле. Гроб уже опустили в землю, и теперь все присутствующие прощались с покойным, бросая горсть земли…
От предвкушения скорой развязки у меня бешено колотилось сердце, в кончиках пальцев неприятно покалывало. К тому времени, как людской поток принес меня к месту, где стояли венки и землю покрывали охапки ярко-алых роз, у меня перехватывало дыхание.
Семья сгрудилась в стороне. Глазами я моментально нашла одинокого даже в окружении родственников Марка. Он обнимал за плечи сгорбленную, рыдающую женщину и говорил успокаивающие слова. Не сразу в плачущей старушке мне удалось опознать хранительницу домашнего очага Елизавету Потаповну.
Вдруг Протаев поднял голову, точно кто-то невидимый толкнул его. Наши взгляды пересеклись. Мужчина коротко кивнул и не выпускал меня из поля зрения, пока очередь, словно медленная гусеница, тянулась к могиле.
Наклонившись, я сгребла горсть рыжей мерзлой земли, а когда выпрямилась, то снова увидела Алексея. Он стоял на другой стороне ямы, над собственным телом, и отрицательно мотал головой.
Что он хотел сказать? Отказывался прощаться? Не хотел уходить? У меня снова не получалось расшифровать его немое послание!
Комья полетели на крышку гроба вместе с двумя замерзшими розами. И призрак вспыхнул красным пламенем. Секундой позже с глухим хлопком в разные стороны разлетелся черный пепел и в мгновение ока растворился в воздухе.
Я замерла, вдруг ощутив, что его больше нет. Походило на то, что дух покинул мир живых навсегда. Ледяной ободок, окольцовывавший средний палец, стал медленно теплеть. Видимо, мне удалось добраться до финала. Неважно, что осталось потерянным на пути к развязке, главное, что наступил конец!
Я стащила с руки перчатку, схватилась за кольцо и… ничего не произошло. Побрякушка не сдвинулась с места! Более того, от прикосновения она сжалась, впиваясь в кожу. Металл продолжал нагреваться.
День потемнел. Кладбище бешено завертелось перед глазами. Если бы я могла заорать от страха, то, несомненно, сорвала бы себе голос.
Кто-то легонько толкнул меня, требуя двигаться дальше и уступить место. Не чуя под собой ног, я сделала несколько пьяных шагов. От внезапно нахлынувшей слабости подкашивались колени. К счастью, меня подхватил под локоть Владислав и не дал свалиться в могилу к мертвому художнику.