Карта мира, стр. 39

— Ну ты, Полифем, задрал своими маневрами! — плюнул долговязый мужик. — Мы ж землепашцы вольные, а не бандиты какие…

— Вы потому-то и вольные, что я, бандит, вас у маркиза отвоевал, — ухмыльнулся Полифем. — Давай-давай, тож мне енерал выискался. Гнидарь велел тренировками заниматься, пока его не будет.

— Гнидарь, Гнидарь, — ворчал долговязый. — Чтой-то давно его не видать… Разве пропал совсем, покинул нас? Хотя он человек тово, идейный, за нас горой…

— Да уж, не нам чета, — согласился Полифем. — Оттого и должны мы его наказ выполнять. А не водку жрать! — повысил он голос. — Маркиз вам бочки с водкой подкатил — а вы ему и благодарны. Он вам этак каждый день будет спирту присылать, а вы, мытари, и рады — и он рад: как сопьетесь совсем, так и кентавров за вами пришлет.

Крестьяне стали стыдливо переминаться с ноги на ногу, пряча глаза.

— Ладно, батько, твоя взяла: ща допьем и на маневры.

ГЛАВА 9

Дуэль

Если Рональд старался проводить свои дни с пользой для кругозора, то обитатели замка, чуждые интеллектуальных исканий, откровенно томились.

Было прохладно; в воздухе носились летучие мыши, преследуя невидимых комаров. Лукас и капитан Александр, по обыкновению, сидели на бревне после трудового дня. Капитан вконец умаялся, раздраженный непонятливостью и неуклюжестью вверенных ему солдат, Лукас, проигравший в карты не одну сотню золотых талеров, нервно подергивал плечами. Неподалеку бродил без дела Шамиль, еще один сарацин, бывший в услужении у барона и оттого не опустившийся, а, напротив, набравшийся барской спеси.

— Эх, время какое! — вздыхал капитан Александр, глядя на горящие неподалеку огни костров, вокруг которых весело и непривычно сыто горланили крестьяне, захватившие нынче богатый фураж. — Хоть и мерзок мне мужичок, а все равно чувствую, что прав он нынче: совести у нас не было, изъездили крестьян вконец. И чувствую в этом движении некую радостную для сердца весну! — признался он. — Термидор, сущий термидор! [18]

— Кому термидор, а кому вишни цветут, — сказал Лукас, засовывая за ухо розу. — Надо срывать цветы удовольствия и делать из них гербарий — чтобы в старости было что вспомнить! Пойдем, Шамиль, поищем, кого бы сразить своей статью и красой наповал!

Они поднялись с бревна и побрели по лагерю: барон шел, стуча каблуками, как на параде, хотя ноги ставил вкривь и вкось; Шамиль был как-то осторожен, понимая, что в случае неудачного сбора «гербария» им могут и по шее надавать.

Они прошли несколько палаток и увидели Роксану.

У Роксаны было обыкновение ночью гулять по лагерю. Было это для нее вполне безопасно: крестьяне ее знали и любили — ведь никто в замке, даже Агвилла, по собственному гуманистическому почину лечивший их детей от кори и холеры, не был к ним так добр. Подобрав длинные юбки, она переступала через бревна, подходила к мужичкам, одаривала их драхмою, целовала в щечку крестьянок и совала пряники подбежавшим ребятишкам.

Увидев Роксану, Лукас круто завернул и направился к ней; Шамиль поспешал следом.

Барон забежал навстречу Роксане и сделал довольно затяжной поклон, преловко перепрыгивая с ноги на ногу, как козлик. Роксана непроизвольно отскочила назад, затем нерешительным голосом поприветствовала Лукаса.

— Какая дивная ночь! — воскликнул барон. — Воздух течет, как оршад, нимфы поют в лесах, бледная Диана восходит над горизонтом! Самое время срывать цветы удовольствия!

Роксана вспыхнула, однако заботливый полумрак скрыл краску на ее щеках.

— Эол играет на нимфах, тьфу, на флейтах! Борей дует с востока, Зефир с запада! Лучезарный Гелиос дремлет за горизонтом! Ах, какой запах! — барон сунулся длинным носом в направлении руки девушки, которую она тотчас отдернула.

Шамиль, видя, что друг его не может выбраться из лабиринта высокопарных восклицаний на прямую стезю рационального торга, решил вмешаться.

— Мы знаем, что некоторые девицы вроде вас, пользуясь своим невинным видом, между тем не гнушаются оказывать господам офицерам известного рода услуги, — начал Шамиль. — Мне кажется, и вы из их числа.

— Я не понимаю, о чем вы, — отвечала Роксана.

— Не понимаете? А, по-моему, я ясно выражаюсь! — вспылил Шамиль. — Нам нужно от вас небольшое одолжение интимного характера. Vous comprenez?

— Господа, по-моему, вы оба сошли с ума! — воскликнула Роксана, еще пуще покраснев и делая шаг назад, чтобы в случае чего убежать.

— Да как вы смеете нас отвергать? Вашу показную невинность оставьте для простаков вроде сэра Рональда! — вскипел Шамиль и, ища поддержки, глянул на барона. И остолбенел — барон, синея и краснея одновременно, надувался, точно переспелая слива. «Не послать ли за санитарами?» — пронеслось в голове у Шамиля, но в этот самый момент барон открыл рот и со всем презрением, на какое был способен, выпалил:

— Рас-пут-ная девка!

Роксана попятилась от неожиданности. В этот самый момент по щеке барона хлестнула сильная рука — да так, что он чуть с ног не покатился.

— Вы подлец, сударь! — сказал Рональд. — Вызываю вас на дуэль — сейчас же.

— Завтра же! — крикнул Лукас, утирая кровь, брызнувшую у него из прыща. — Хорошо-с! Скрестим шпаги-с!

— Скрестим, — подтвердил Рональд.

— Нет-с, не шпаги! — возопил барон, потрясая указательным пальцем. — Пистолеты-с! Пистолеты-с решат нашу судьбу-с, да-да, боле ничего!

— Прекрасно, — отозвался Рональд. — Я пришлю к вам моего секунданта.

— Присылайте-с! Не побоюсь-с! Шамиль, за мною…

Оба исчезли с быстротой молнии.

Рональд подошел к всхлипывающей Роксане и, неожиданно для себя самого, взял ее лицо в свои руки.

— Не плачьте, — сказал он. — Все будет хорошо.

— Хорошо? — поразилась девушка. — Хорошо?! Впрочем, вы, наверное, правы. Все будет хорошо.

Они помолчали. Роксана мягко покачала головой и высвободила ее из рук Рональда; рыцарь засмущался и спрятал руки за спину.

— И не страшно вам в этом мерзком месте? — спросил он, вздохнув.

— Страшно, — призналась девушка. — Но ведь это мой дом, другого я не знаю.

— Вы не были в Риме? — удивился Рональд.

— Никогда. Я и от замка-то далеко не отъезжала. Меня воспитала леди Эльвира, она была добра, как мать. Это теперь все поменялось…

— А раньше маркиз был другим?

— Другим. То есть он всегда был странный, пожалуй, негодный человек. Но раньше он как-то стыдился своих черных дел, что ли. А теперь ничего не стыдится и ни о чем не жалеет. Выписал из соседнего поместья этого отвратительного Лукаса, набрал непонятно где чудовищ — химер, мантикор, василисков… Мне только кентавры симпатичны, я общаюсь с некоторыми из них. Вот такой стал маркиз — с тех пор как жена сбежала, а его самого попытался убить родной сын, Гнидарь. Гнидарь был мне братом.

— А где он сейчас? — поинтересовался Рональд (он уже задавал девушке этот вопрос, но вдруг на этот раз она про говорится?)

— Этого никто не знает, — поспешно ответила Роксана. — Ладно, я пойду в замок, пожалуй.

— До свидания, — сказал Рональд.

— До свидания, — Роксана сделала несколько шагов в сторону, затем остановилась:

— Вы завтра будете драться из-за меня?

— Верно.

— Спасибо вам, — улыбнулась девушка.

И убежала.

Молодой рыцарь зашагал по той же самой дороге в тот же самый замок, злясь на себя, что не догадался предложить себя Роксане в провожатые.

Роса покрывала листья, воздух был на удивление морозным. Секунданты проверяли пистолеты, считали шаги, дуэлянты, молча, сосредоточенно, расхаживали друг против друга.

— Ну-с, господа, становитесь. Вы, сэр Лукас, вон туда, а вы, сэр Рональд, вот сюда. Пистолеты заряжайте сами, ибо и это — часть стрелкового искусства, — тоном школьного учителя произнес Агвилла. Шамиль ехидно хмыкнул.

Рональд зарядил свой пистолет мигом, Лукас долго возился, отсыпая порох из рожка, затем, сквозь узкое отверстие пытаясь отправить его на полку. Каждое движение занимало у него несколько минут. Держа пистолет в левой руке, а правой примеривая к отверстию полки воронку, скрученную тут же из бумаги, Лукас окинул присутствующих молодцеватым взглядом и — о чудо — вдруг начал читать стихи, подмигивая противнику и явно желая вывести его из себя: