Хроники Эмбера I-II, стр. 5

— Разве у тебя есть другая кандидатура? — Внезапно она вскочила, схватившись за свисток. — Блейз! Ну конечно!

— Сядь и не смеши меня, — сказал я. — Неужели я пришел бы к тебе, прекрасно понимая, чем это грозит, если бы собирался договориться с Блейзом?

Рука, сжимавшая свисток, опустилась, и, искоса на меня посмотрев, она снова уселась в кресло.

— Кто знает? — произнесла она после непродолжительного молчания. — Ведь ты — игрок в душе и способен на предательство. Но если ты пришел убить меня, это глупо. Кому-кому, а тебе должно быть известно, что я вовсе не такая важная птица. И кроме того, мне всегда казалось, что ты хорошо ко мне относишься.

— Так оно и есть, — с готовностью согласился я. — Можешь мне поверить, тебе не о чем беспокоиться. Как странно, что ты заговорила о Блейзе.

Приманка, приманка, приманка! Мне так много надо было узнать!

— Почему? Значит, вы все-таки вели переговоры?

— На этот вопрос я тоже предпочитаю не отвечать, — сказал я, довольный, что добился некоторого преимущества. — Но уверяю тебя, в любом случае я ответил бы ему то же, что и Эрику: «Я подумаю».

— Блейз, — повторила она.

Блейз, сказал я сам себе. Блейз, ты мне нравишься. Я должен плохо к тебе относиться, хоть и не помню, по какой причине, но ты мне нравишься. Я это знаю.

Какое-то время мы сидели молча, и внезапно на меня навалилась смертельная усталость. Но я ничем себя не выдал. Я не имел права показывать своей слабости. Я знал, что обязан быть сильным.

— Хорошая у тебя библиотека, — заметил я, нарушая затянувшуюся паузу.

— Спасибо. — Она внимательно на меня посмотрела. — Блейз… Скажи, ты действительно считаешь, что у него есть шанс?

Я пожал плечами.

— Трудно сказать. Может быть, он в себе уверен. А может, и нет. По крайней мере я здесь ни при чем.

Внезапно я увидел, что рот у нее приоткрылся, а глаза изумленно расширились.

— Ни при чем? — повторила она. — Послушай, неужели ты сам решил рискнуть?

Я рассмеялся в надежде, что это хоть как-то ее успокоит.

— Не болтай глупостей, — заявил я, стараясь говорить как можно увереннее. — Зачем мне рисковать?

Но в глубине моей души зазвенела какая-то струна, а в голове молнией блеснула мысль: «Почему бы и нет?»

И мне стало страшно.

Мой ответ, казалось, ее успокоил, и, улыбнувшись, она махнула рукой в сторону встроенного в стену бара.

— Я бы выпила коктейль, только покрепче.

— С удовольствием к тебе присоединюсь. — Поднявшись, я подошел к бару, смешал напитки и. налил два полных бокала. — Знаешь, — сказал я, вновь усаживаясь на стул, — я рад, что мы сидим с тобой вдвоем, разговариваем, как прежде, и никто нам не мешает. По крайней мере у меня возникают приятные воспоминания.

И лицо ее озарилось прекрасной улыбкой.

— Ты прав. Если ни о чем не думать, можно на секунду представить, что мы снова в Эмбере.

И бокал чуть не выпал у меня из рук.

Эмбер! Горячая волна прокатилась по моей спине, ударила в голову.

Она тихонько заплакала, и я поднялся, обнял ее за плечи и осторожно притянул к себе.

— Не плачь, сестричка, не надо! Не трави мне душу! — Эмбер! Волшебное, животрепещущее слово, которое так много значило! — Подожди, настанут еще хорошие времена!

— Ты действительно так думаешь?

— Да! — громко сказал я. — Я в этом уверен!

— Ты сумасшедший! Наверное, поэтому я всегда любила тебя больше других братьев. Когда ты так говоришь, я тебе верю, хоть и знаю, что ты — сумасшедший! — Она опять заплакала, но довольно быстро успокоилась. — Корвин, — всхлипнула она в последний раз, — если когда-нибудь ты добьешься своего, если каким-то чудом, неизвестным даже на отражениях твое желание исполнится, ты ведь не забудешь свою глупенькую сестричку Флоримель?

— Да, — ответил я, вспомнив ее имя, как только его услышал. — Обещаю, что не забуду.

— Спасибо. Я доложу Эрику, что ты появился, но ничего не скажу о Блейзе и о своих подозрениях…

— Спасибо, Флора.

— Только я все равно тебе не верю. Помни об этом.

— Естественно.

Потом она позвонила горничной, которая проводила меня в спальню, и я с трудом разделся, свалился в постель и проспал одиннадцать часов кряду.

3

Когда я проснулся следующим утром, Флора куда-то ушла, даже не оставив записки. Горничная подала мне завтрак на кухне и отправилась по своим делам. Я не стал ни о чем ее расспрашивать. Либо она ничего не знала, либо отказалась бы отвечать на мои вопросы и в любом случае обязательно донесла бы на меня Флоре. А поскольку в настоящий момент я оказался полновластным хозяином дома, я решил для начала обыскать библиотеку. Я вообще люблю библиотеки. За стеной красивых и мудрых слов чувствуешь себя спокойно, уютно и, главное, безопасно. К тому же книги помогают забыть о неприятностях.

Доннер, Блитцер или один из его родственников появился неизвестно откуда и пошел за мной на негнущихся ногах, осторожно принюхиваясь. Я попробовал с ним подружиться, но, судя по всему, это было сложнее, чем договориться с полицейским, остановившим тебя за превышение скорости. Проходя по коридору, я заглянул в две комнаты, на которые обратил внимание вчера вечером, но ничего интересного не увидел.

Когда я вошел в библиотеку, Африка все еще глядела прямо на меня. Я закрыл за собой дверь, чтобы собаки не мешали, и прошел мимо стеллажей, читая названия книг на корешках.

Основу всей коллекции составляли книги по истории и частично по искусству. Я взял одно из роскошных изданий и принялся рассеянно листать страницы. Самые умные мысли обычно приходили мне в голову, когда я отвлекался и думал о чем-то постороннем.

Совершенно очевидно, Флора была богата. Означало ли это, если мы действительно являлись братом и сестрой, что я тоже не нуждался в деньгах? Я стал думать о своем доходе, социальном положении и профессии. Мне казалось, что денежный вопрос никогда меня не беспокоил и средства к существованию я добывал без особого труда. Был ли у меня свой дом? Этого я не помнил.

Каким родом деятельности я занимался?

Я уселся в кресло за письменным столом и начал методично обшаривать свою память, пытаясь понять, кто я такой. Исследовать самого себя со стороны очень трудно, и, наверное, поэтому у меня ничего не вышло.

Обратиться к врачу? Эта мысль пришла мне в голову когда я рассматривал анатомические рисунки Леонардо да Винчи. Почти машинально я стал повторять в уме некоторые стадии хирургической операции и понял, что в прошлом оперировал людей.

Но я не был практикующим врачом, и мое медицинское образование являлось лишь частью куда более обширных знаний. Так кем же я был? Кем?

Что-то привлекло мое внимание.

Сидя за письменным столом, я видел всю комнату до противоположной стены, на которой рядом с ковром висела антикварная кавалерийская сабля. Вчера вечером я ее просто не заметил, так как сидел спиной к двери.

Я встал с кресла, подошел к стене, взял саблю в руки и невольно поморщился, увидев, в каком состоянии находилось боевое оружие. Мне захотелось взять масленую тряпку и абразив, чтобы привести клинок в надлежащий вид. Значит я разбирался в оружии, по крайней мере рубящем.

Моя рука привычно обхватила эфес, я чувствовал себя спокойно и уверенно. Я отсалютовал. Провел атаку, сделал несколько выпадов и принял оборонительную позицию. Да, я умел фехтовать.

Час от часу не легче.

Я внимательно осмотрелся в надежде, что какая-нибудь мелочь сможет пробудить мою память, но ничего путного не увидел и, повесив саблю на место, вернулся за письменный стол с твердым намерением исследовать его содержимое.

Удобно усевшись в кресло, я выдвинул средний ящик и принялся за работу.

Чековые книжки, конверты, почтовые марки, листы бумаги, огрызки карандашей, резинки — в общем, обычный ассортимент.