Я смотрю на тебя, стр. 39

– Что ты собираешься делать? – спрашиваю, уже опасаясь услышать ответ.

– То, чего хочешь и ты тоже, – отвечает, покусывая меня за шею.

– Здесь?

– А почему бы и нет?

В этот момент звонит мой мобильный. Мне удается пошевелиться немного только для того, чтобы вытащить его из кармана пальто и проверить, кто это. В любом случае я не собираюсь отвечать. Боже, это Брандолини! Смотрю на Леонардо, не зная, что делать.

– Отвечай, – советует он мне как ни в чем не бывало.

Выполняю, в легком волнении.

– Алло, – говорю, стараясь, чтобы мой голос звучал естественно.

– Элена, добрый вечер, – голос графа, как всегда, спокоен. В это время Леонардо запускает мне руку под юбку. – Я забыл вам сказать, что, если вам нужны рекомендации для дона Марко в проекте на Мендиколи, я могу походатайствовать. Я хорошо его знаю.

Я не совсем уверена, что поняла, о чем он. Он хочет рекомендовать меня священнику? Рука Леонардо легко проводит по моим трусикам, а вторая уже сжимает мою левую грудь. Сдерживаю стон.

– Ах, спасибо, – говорю голосом, охрипшим от желания.

– Я сделаю это с удовольствием, потому что я вам доверяю.

– Это очень любезно с вашей стороны, но я бы предпочла подождать. Я еще не совсем уверена, что проект состоится. Простите, вас плохо слышно…

Притворяюсь, что нет связи (хотя прекрасно слышу Брандолини), поскольку в этот момент рука Леонардо пробралась сквозь кружево нижнего белья и прокладывает себе дорогу внутри моей влажности.

– Простите, но мне пора, – заканчиваю я наш телефонный разговор.

– Конечно, Элена, – говорит Брандолини, – до скорой встречи.

– Обязательно. До скорого!

– А ты молодец! – ухмыляется Леонардо, лаская мои губы и продолжая движение пальцев внутри меня.

Выключаю телефон, бросаю его в карман пальто, а он проводит языком по моей груди посреди выреза блузки, потом сдвигает чашечку лифчика и облизывает сосок.

– Перестань, пожалуйста. Нас кто угодно может здесь увидеть… – пытаюсь противостоять.

– Я знаю, – отрезает он, – именно поэтому мы и здесь!

И тут я понимаю, что все это на самом деле подстроено – один из его экспериментов. Леонардо привел меня сюда, чтобы подвергнуть очередному испытанию: бросить вызов моему чувству стыда.

Ситуация тем временем полностью вышла из-под моего контроля. Леонардо приподнимает мне юбку, избавляет от трусиков, разрывая их руками. Теперь я полностью обнажена ниже пояса. Я ужасно боюсь, что кто-то может увидеть нас, но вместе с тем эта мысль возбуждает меня. Леонардо расстегивает молнию брюк и вызволяет свой напряженный, твердый орган. Прижимает меня в угол между воротами и мраморным порталом и поднимает мою ногу. Мы оба закрыты его черным плащом. Леонардо стоит неподвижно какое-то мгновение, будто хочет позволить мне почувствовать его желание, потом начинает медленно двигаться взад-вперед.

Я схожу с ума от вожделения. Не хочу, чтобы эта медленная агония заканчивалась, нечто особенное раскрывается внутри меня и поднимается по спине до головы. Издаю стон, не в состоянии сдержать всплеск удовольствия.

Леонардо продолжает целовать меня в губы и шею, и хотя я наполовину обнажена на ледяном ветру, его тело, вплотную к моему, источает невероятное тепло.

Внезапно слышатся приближающиеся голоса, мы замираем, Леонардо прижимает меня к стенке теснее, оставаясь внутри меня. Дышим тихо, наши лица совсем близко. Мое сердце бьется в бешеном ритме. Двое мужчин проходят по переулку, затем через галерею, даже не заметив нас. Я в ужасе смотрю на Леонардо. А он бесстыдно скалится в ответ. Как только мы слышим, что шаги удаляются, он приподнимает мою вторую ногу, практически взяв меня на руки, и начинает двигаться с нарастающей силой.

– Элена, чем это мы занимаемся? – провоцирует он меня. – А если кто-то нас увидит? Такую хорошую девочку, как ты… – дьявольски нашептывает мне на ухо.

Это все безумно, извращенно, возбуждающе. Я совсем ничего уже не соображаю, чувствую только, что мне это нравится. Сейчас мне нет дела до всего остального. Сжимаю его ногами покрепче и ухватываю прядь его волос, постанывая ему на ухо «Черт бы тебя побрал!».

Он входит в меня резким толчком. Издаю еще более громкий стон.

Новая сладкая волна поднимается внутри меня, с глубокими переходами, которые заставляют меня вздрагивать. Чувствую, как приближается оргазм. Во всей своей неотвратимости и беспорядочности. Полностью потеряв контроль, кричу громко и хрипло, и Леонардо зажимает мне рот рукой. Продолжаю кричать в его ладонь, не беспокоясь ни о чем, глаза затуманиваются, и горячая слеза вытекает из угла глаза. Леонардо кончает сразу же после меня, издавая первобытный стон, погружаясь в меня и опустив голову мне на грудь.

Он держит меня еще какие-то мгновения верхом на себе, нежно целуя мои закрытые глаза. Наше сумбурное дыхание смешивается со звуками города, которые постепенно начинают проявляться: отдаленный звук мотора вапоретто, захлопнувшееся где-то окно, многоголосье людей на площади неподалеку. Когда я просыпаюсь от этого зачарованного сна, Леонардо осторожно выходит из меня, придерживая, и я сначала ставлю на землю одну ногу, потом вторую. Облако тепла распространилось вокруг нас, постепенно поднимается вверх, растворяясь во влажном воздухе зимы.

– Ну вот, теперь можно и домой, – говорит он, улыбаясь.

Я улыбаюсь в ответ, покачивая головой, изумленная, довольная, пораженная.

Одеваемся в спешке. Ему пора в ресторан, а мне домой. Я опускаю юбку и замечаю на земле разорванные трусики. Смотрю на них, не решаясь поднять.

Леонардо делает это за меня и кладет их себе в карман, потом, взяв меня под руку, выводит из двора.

– Тебе без них лучше, – говорит он, подмигивая. Потом награждает меня поцелуем, превращающимся в укус.

У меня нет сил, чтобы достойно ответить. Этот мужчина каждый раз обезоруживает меня. Придется возвращаться домой вот так, без ничего под юбкой, кроме запаха секса.

Хорошо, Леонардо. Ты опять выиграл.

Глава 12

Я проснулась несколько часов назад. Неспешно завтракаю, со мной это редко случается: я приготовила себе крепкий кофе, нарезала свежих фруктов и намазала «Нутеллой» пару тостов. Могу считать себя удовлетворенной.

Теперь я сижу напротив моего макбука [41], мне жизненно необходимо сейчас, чтобы кто-то подсказал, что мне делать. Смотрю из окна: деревья на площади Сан-Вио украшены красными бантиками (ночью они сверкают желтыми огоньками), а над входом в пиццерию красуется немного вульгарная комета с надписью «Аугури!» [42]. Время пролетело, до Рождества осталось всего пять дней. Я тоже распаковала старые украшения и поставила искусственную елку. Но в этом году появилось что-то новое: я написала на стеклянных шариках из «Икеи» строфы любовных стихотворений знаменитых поэтов. Это романтическая новогодняя елка – небольшой аванс моему связанному по рукам сердцу.

Возвращаюсь к компьютеру. У меня есть только один-единственный, но существенный мотив для того, чтобы его включить: Филиппо. Я так и не ответила на его последнее письмо. Не смогла. К сожалению, он после этого писал мне еще несколько раз, спрашивая, куда я пропала, и настойчиво приглашая в Рим. Чувствую, что предала его. Хотя он и не мой парень, и мы оба решили, что пока будет так, чувство вины сдавливает горло, когда думаю о Филиппо.

Я решила, сейчас все ему напишу. Передо мной открывается чистый лист, и я позволяю мыслям свободно течь в нужном направлении, а пальцы послушно следуют за ними.