Здесь обитают чудовища, стр. 38

Дул свежий ветер, и утро выдалось ясное. Ник отчаянно жалел, что у него нет бинокля. Он добился своего – вдвоем со Страудом они вернулись на гряду холмов, откуда был виден город. Они добрались сюда ночью, хотя Страуд и возражал против этого похода.

Однако обстановка в окрестностях пещеры ухудшалась. Они оказались буквально в заточении, поскольку небо кишело летающими тарелками, которые охотились на бродяг, и поэтому все еще весьма туманный план попытаться раскрыть секрет дарующих безопасность разноцветных башен обрел некоторую поддержку. Теперь Ник пытался высмотреть путь через равнину, чтобы скрытно подобраться ближе к городу.

Там росла высокая трава, но Ник рассудил, и Страуд с ним согласился, что это надежное укрытие. Ник вообще не мог сказать, осуществим ли его план, но уже не в силах был выжидать дольше. Стоит только какой-нибудь залетной тарелке напасть на город, что, по словам Страуда, порой случается, – и они застрянут здесь на долгие часы.

– Ну ладно, я пробую? – Ник поднялся на ноги. Столь многое зависело сейчас от него, от его способности использовать свой таинственный дар. Он упражнялся, но вряд ли этого было достаточно…

– Или ты пробуешь, или уходим, – отозвался Страуд. – Мы за тем и пришли.

Думал ли он, что в решающий момент Ник струсит? Надеялся ли на это? Если да, то его неверие, наоборот, подтолкнуло Ника к действию.

Герольд.

Ник мысленно создал его образ. И вот уже Герольд предстал перед ним, как живой. Удалось! Ему это и в самом деле удалось! Не захватить Герольда в плен, как он думал сперва, а создать его изображение…

– Получилось! – торжествовал Ник.

– Вроде да, – согласился Страуд. – Но ты сможешь его удержать?

– Придется. Ну, я пошел…

Ник двинулся вниз по склону. Герольд исчез – пропал, едва Ник отвлекся. Но когда понадобится, он опять сможет создать Авалона – должен будет сделать это. Страуд останется здесь, посмотрит, как Ник войдет в город. Они не были уверены, что созданный усилием воли образ проводника сгодится для двоих, и Ник, как обладатель дара, пошел один.

Оскальзываясь и съезжая, он спускался по крутому склону, взволнованный, как всякий человек перед лицом испытания. Вообще-то Ник стал гораздо уверенней в себе с той минуты, когда смог доказать, что он не предатель и его удивительная способность создавать образы не получена при сделке с Авалоном. Он испытывал ее еще два дня, и вместе с ним остальные тоже пробовали свои силы.

У викария кое-что получалось, и, как ни странно, еще лучше у миссис Клэпп – хотя она быстро утомлялась. Крокер участвовать в этом решительно отказался. Ник был уверен, что враждебность летчика по отношению к нему не только не угасла, но еще усилилась. Женщины оказались способнее мужчин: Линда, Джин (хотя она тоже долго упрямилась вслед за Крокером), леди Диана

– все могли это делать. Линда снова взяла в помощники животных и смогла создавать более яркие и устойчивые иллюзии.

Но никто из них не мог поддерживать созданные образы в течение длительного времени, и чем больше они старались, тем скорее уставали. Ник не знал, как долго ему удастся удерживать образ Герольда, даже если он и проникнет с его помощью в город.

Он не думал, что Люди с Холмов несут бродягам какую-либо опасность. Из слов Авалона скорее следовало, что если пришельцы из другого мира отказываются принять предложение Герольда, на них тогда просто не обращают внимания.

Однако сохранят ли Люди с Холмов это свое безразличие, если Нику удастся прорвать их невидимую оборону, войти в город и там его признают за чужака? Последние два дня Ник одолевал англичан вопросами о Людях с Холмов, хотя они и избегали подобных разговоров прежде.

Именно из города (или городов – англичане их видели) появлялся Герольд (или Герольды). Здесь были и другие Люди с Холмов, вроде Зеленого Человека из леса – обитавшие и в воде, и на суше; они как будто не имели к городам никакого отношения. Однако все они, полагал Хадлетт, исконно принадлежат этому миру.

В своих заключениях викарий опирался, как он с готовностью признавал, на английские полузабытые предания. Возможно, его догадки были и неверны, но это все, чем Ник располагал.

Кроме тех Людей с Холмов, что казались безобидными, здесь обитали и явно опасные для человека существа, но они селились в гиблых местах, и если обходить их стороной и не поддаваться действию чар – таких, например, как волшебное пение Лорелеи, которое Ник слышал во время дождя, то и они не представляли собой большой угрозы.

Ник спустился на равнину. Он хотел бы подойти к городу поближе и лишь тогда создать образ Герольда, но не знал, наблюдают ли уже за ним или нет. Он собрал все силы и сосредоточился.

Снова появился Герольд. Ник не стремился сделать отчетливыми все черты и детали одежды образа, достаточно и того, что внешний вид его «проводника» в общем схож с обликом настоящего Авалона. Следя за порожденным силой своей воли призраком, Ник быстро зашагал к разноцветным башням.

Страуд ему показал, где, по всей вероятности, находится невидимый защитный барьер, и Ник страстно желал скорее его достичь, чтобы пройти сквозь него в город. Однако не следует отвлекаться от призрака. Они миновали это место – хотя Ник не был в этом полностью уверен, ведь Страуд мог и ошибаться. Праздновать победу еще рано. Появились первые признаки усталости. Что, если он не сможет удержать образ? Не окажется ли он пленником внутри невидимой ограды?

Ник упрямо боролся с усталостью, не разрешая себе отвлечься, сосредоточившись на иллюзии. И вдруг…

Город – он оказался в городе!

Это произошло так быстро, словно здания выросли из-под земли. Здания… Ник забыл про Герольда, про необходимость удерживать его образ.

Его действительно окружали здания, уходящие все выше и выше в небо, он видел двери, окна, улицы. Но где же люди? Улицы были пусты, на мощенных белыми и зелеными плитами мостовых ни человека, ни экипажа. Двери захлопнуты, окна даже если и не были скрыты за ставнями, имели непроницаемый вид. Стены блестящие и гладкие, как стекло, будто и впрямь сделаны из хрусталя, наложенного на какой-то непрозрачный материал. И на них мерцали и переливались, перетекая друг в друга, все мыслимые оттенки зеленого, голубого и красного цветов.

Ник постоял в нерешительности. Над городом висела мертвая тишина, словно он забрел в развалины, покинутые столетия назад. Однако это были вовсе не развалины – никаких признаков выветривания, ни трещин, ни разрушений…

Ник медленно подошел к ближайшей стене и неуверенно протянул руку. Дотронулся кончиками пальцев и тут же отдернул ее, потому что почувствовал не холод мертвого камня или хрусталя, а мягкое тепло чего-то тонко вибрирующего.

Энергия, в этих стенах заключена какая-то форма энергии. Это объясняло бы их сияние. Возможно, весь город является генератором или аккумулятором энергии.

Улица, на которой стоял Ник, была совершенно прямой. Если никуда не сворачивать, он же не потеряется? Вновь обретя решимость, Ник пошел вперед. Но это было все, что он мог сделать, чтобы оставаться хозяином положения.

Ибо он не сомневался, был уверен столь же твердо, как в биении своего сердца, что городу – или его обитателям – известно, кто он такой: незаконно вторгшийся пришелец.

Дважды он останавливался и оборачивался назад, но не увидел ни внезапно выросшей стены, ни стражников, готовых отрезать ему путь к отступлению. Улица была все так же пуста и безмолвна.

Где же жители? Может быть, они вымерли и где-то здесь живет лишь горстка оставшихся? Или город вовсе и не город? Возможно, названия из его собственного мира здесь неприемлемы. Эта обширная застроенная территория может иметь совершенно иное предназначение. Но Герольд выезжал отсюда и сюда возвращался с теми, кто принял Авалон, – Ник видел это своими глазами.

Впереди показалось открытое пространство, где находилось нечто, испускавшее яркий свет – такой яркий, что глазам стало больно. Сейчас пригодились бы темные очки Линды. Ник подался ближе к стене, щурясь, попытался поглядеть вверх. Но башня вздымалась в утреннее небо так высоко, что у него закружилась голова.