Грань будущего, стр. 43

– Ах да, чуть не забыл. Какая-то мышка из американского отряда спрашивала о тебе.

Шаста Рэйл. Шаста Рэйл, с которой мы перемолвились парой слов в Небесной Гостиной. Мы почти не разговаривали. Та Шаста, у которой я одалживал боевой топор, навсегда исчезла во временной петле.

– А где временные казармы семнадцатой роты? И что с ангаром? Я бы хотел проверить свой Доспех.

– Только что с гауптвахты – и хочешь проверить свой Доспех? А ты серьезный парень.

– Ничего особенного.

– Твой Доспех забрали американцы. И я припоминаю, что та мышка как раз была одной из тех, кто за ним пришел.

– И на кой он им понадобился?

– У командования на твой счет свои планы. Не удивляйся, если вдруг окажешься в Войсках специального назначения США.

– Вы серьезно?

– Им нужен человек, способный занять место Валькирии. Я уверен, ты им прекрасно подойдешь. – Феррел хлопнул меня по плечу, и мы разошлись.

Я отправился к американской части базы – на поиски Шасты и моего Доспеха. Казармы сгорели дотла, было трудно понять, где заканчивалась японская зона и начиналась американская. Даже часовых с огромными мускулами не было на месте.

Я нашел свой Доспех в мастерской Шасты. Сама она тоже была там. Кто-то нацарапал на нагрудной пластане слова «Убийца Кэйдж». «Кэйдж» – так американцы произносили мое имя. Похоже, теперь у меня тоже есть кличка. Времени даром они не теряли. Неплохое имя для засранца, получившего награду за убийство своих друзей. Надо будет поблагодарить гения, который это придумал. В паршивом мире мы живем.

Шаста заметила, что я пристально смотрю на надпись.

– Я старалась глаз с твоего Доспеха не спускать, но они все равно до него добрались. Извини. – У меня возникло странное чувство, что когда-то она то же самое сказала Рите.

– Не беспокойся. Говорят, ты искала меня?

– Хотела дать тебе ключ от Небесной Гостиной.

– Ключ?

– Как и просила Рита. С тех пор как вы ушли, внутрь никто не заходил. Было не так-то легко целых три дня держать оборону, но иногда я бываю очень изобретательной, – произнесла Шаста, вручив мне ключ-карту. – Не обращай внимания на то, что увидишь у входа.

– Спасибо.

– Была рада помочь.

– Можно задать тебе один вопрос?

– Какой?

– Ты знаешь… знаешь, почему Рита красила Доспех в красный? Она ведь не любила этот цвет. Я просто подумал, может, ты знаешь.

– Она говорила, что хочет выделяться. Не знаю, почему человеку может взбрести в голову выделяться на поле боя. Это всего-навсего превращает его в заметную мишень.

– Спасибо. В этом есть смысл.

– Наверное, ты к своему рога прикрутить захочешь? – Видимо, я нахмурился, не осознавая этого, так как Шаста поспешно добавила: – Извини, я пошутила.

– Ничего. Надо будет поработать над выражением лица. Еще раз спасибо за ключ. Пойду загляну в Небесную Гостиную.

– Пока ты не ушел…

– Да?

– Это не мое дело, но мне стало интересно…

– Что именно? – спросил я.

– Ты был старым другом Риты?

Я сжал губы и изобразил кривую усмешку.

– Прости, мне не следовало спрашивать.

– Нет, все в порядке. Вообще-то мы…

– Да?

– Только познакомились.

– Ну конечно. Мы ведь недавно совсем приехали на вашу базу. Глупый вопрос.

Я вышел из мастерской и направился в Небесную Гостиную. Осторожно открыл дверь, хотя прекрасно знал, что никого не потревожу.

Желтая лента с надписью «Биологическая опасность», напечатанной через равные промежутки, крест-накрест пересекала вход. У ног валялся огнетушитель, пол усеивало какое-то зернистое вещество. Видимо, дело рук изобретательной Шасты. База по-прежнему была усыпана проводящими песками из тел мимиков, и обеззараживание менее важных структур вроде Небесной Гостиной не входило в число приоритетных задач. Умно.

Я шагнул внутрь. Воздух был спертым. Запах Риты уже начал исчезать. Все осталось на своих местах после нашего ухода. Упавший на пол пластиковый мешок, кофейная мельница и переносная плита показывали, каким коротким было ее пребывание здесь. Единственные следы ее присутствия. Почти все остальные принадлежности Риты были армейского образца. Набор для приготовления кофе оказался единственной по-настоящему личной вещью. Конечно, она не оставила мне записки – это было бы слишком сентиментально для Стальной Суки.

В кружке на стеклянном столе по-прежнему был кофе, сделанный ею в тот день. Я поднял кружку. Напиток казался темным и неподвижным. Он остыл до комнатной температуры несколько дней назад. У меня дрогнули руки – и по черной поверхности пошла мелкая рябь. Вот как Рита справлялась со своим одиночеством. Теперь я это понял.

Ты была всего лишь фигурой на шахматной доске, и теперь я тебя заменил. Очередной фальшивый герой, который нужен миру. И этот никчемный мир снова вытолкнет меня на залитое кровью, задымленное поле битвы. Но ты никогда не презирала мир за то, что он делал с тобой.

Поэтому я не позволю миру проиграть. Пусть выбрасывает меня на поле, полное мимиков, с одним лишь карбид-вольфрамовым топором и почти сдохшей батареей в Доспехе, и я все равно выберусь оттуда. Я пройду по пояс в крови через больше сражений, чем все ветераны CEO, вместе взятые, – и выйду из них невредимым. Я стану тренироваться до тех пор, пока не буду знать, в какую наносекунду пора нажать на спуск, в какой миг сделать следующий шаг. Я не позволю копью мимиков даже краску оцарапать на моем Доспехе.

Пока я живу и дышу, человечество не проиграет. Обещаю тебе. Пусть на это уйдут десятки лет, но я выиграю эту войну для тебя. Пусть ты уже этого не увидишь. Ты была единственным человеком, которого я хотел уберечь, и теперь тебя нет.

Глаза наполнились горячими слезами, когда я посмотрел через треснувшее стекло на небо, но я не стал плакать. Ни из-за друзей, которых потеряю в будущих битвах. Ни из-за друзей, которых не смогу спасти. Я не буду оплакивать тебя до тех пор, пока война наконец не закончится.

Сквозь изогнутое окно я увидел небо, кристально-синее, которое тянулось в бесконечность. По нему лениво плыло облачко. Я снова повернулся к окну, и, как сухая губка, впитывающая воду, мое тело словно вобрало в себя чистое, безграничное небо.

Ты ненавидела одиночество, но держалась подальше от казарм, спала и просыпалась в одиночестве, потому что было слишком тяжело смотреть в глаза друзьям, которых ждала смерть. Затерянная в жестоком, бесконечном кошмаре, ты думала только о них. Ты не могла вынести мысли о том, чтобы потерять одного из них, не важно, кого именно.

Красный был твоим цветом – и только твоим. Твоим он и останется. Я покрашу свой Доспех в небесно-голубой. Ты ведь при нашей первой встрече сама сказала мне, что любишь этот цвет. На поле боя я буду выделяться среди миллиона солдат, как громоотвод, притягивая к себе врагов. Я стану их мишенью.

Я долго сидел там, держа в руках последнюю кружку кофе, которую она сделала в своей жизни, для человека, которого едва знала. Тонкий аромат пробудил во мне невыносимую тоску и печаль. На поверхности кофе качнулось пятно сине-зеленой плесени. Я поднес кружку к губам и начал пить.

Послесловие

Я люблю видеоигры. Я играю в них с тех пор, как был сопливым мальчишкой. Я видел, как они взрослеют вместе со мной. Но, даже пройдя десятки игр в режиме максимальной сложности, я не испытывал особого желания радоваться так, чтобы стены дрожали. Я не смеялся, не плакал, не вскакивал с места, чтобы встать в позу победителя. Моя радость тихо плывет, как лед по тихому пруду, бурлит где-то глубоко в душе.

Возможно, мне так только кажется, когда я смотрю на себя со стороны. Я гляжу сверху вниз и говорю: «Потратив на игру столько времени, я, конечно, должен был победить». Я вижу себя с самодовольной усмешкой на лице – улыбкой ветерана, которую может понять только тот, кто побывал на моем месте.