Грань будущего, стр. 14
– Не знаю. Если их помнят даже через пятьсот лет… может, десять? Или двадцать?
– Бери выше. Записи тех лет обрывочны, но приблизительное число убитых составляет от трех до пяти сотен. Каждым из них. У них не было пушек. У них не было бомб. Каждого человека эти парни убивали в бою один на один, холодным оружием, чтоб его! Я бы сказал, этого вполне достаточно, чтобы получить одну-две медали.
– И как они это делали?
– Отправляй по одному человеку на тот свет каждую неделю, делай так на протяжении десяти лет – и вот они, твои пять сотен трупов. Вот почему они прославились, их знают как мастеров фехтования. Они не останавливались на достигнутом, убив одного человека. Они шли дальше. И становились еще лучше.
– Похоже на видеоигру. Чем больше народу убиваешь, тем сильнее становишься, так, что ли? Вот черт, много мне еще надо наверстать…
– Только вот их противники не были тренировочными манекенами или пришельцами на экране. Они убивали, как скот, живых людей, из плоти и крови. Людей с мечами. Людей, сражавшихся за свою жизнь, как и они сами. Если они хотели выжить, им нужно было научиться заставать врагов врасплох, устраивать ловушки, а иногда и убегать, поджав хвост.
Не самый типичный образ для мастеров фехтования.
– Что может тебя убить? Как самому убить противника? Есть лишь один способ узнать ответы на эти вопросы – сделать это. Парень, которого научили махать мечом в додзё, ни за что не выстоит в схватке с человеком, прошедшим проверку боем. Они это знали – и продолжали убивать. Вот как вышло, что у каждого за плечами горы трупов. По одному удару за раз.
– Kiri-oboeru.
– Именно.
– Тогда зачем нас вообще тренируют?
– В яблочко. С такими мозгами… ты слишком умен, чтобы быть солдатом.
– Как скажете, сержант.
– Для того чтобы сражаться с мимиками, нужны вертолеты или танки. Но вертолеты стоят денег, и еще больше денег уходит на обучение пилотов. А от танков на такой местности толку будет мало – не развернуться среди рек и гор. Но зато в Японии много людей. Поэтому их одевают в Доспехи и отправляют на передовую. Как лимоны в лимонад.
– Да, и что происходит с лимонами?
– Все то дерьмо, что вколачивают в вас на тренировках, – голый минимум. Они берут толпу рекрутов, которые задницу от локтей не отличают, и учат их не переходить дорогу на красный. Посмотри налево, посмотри направо, опусти голову пониже, если ситуация выходит из-под контроля. Большинство невезучих ублюдков забывает все уроки, как только начинают свистеть пули, – и их довольно быстро убивают. Но если тебе повезет, ты, возможно, выживешь, а то и чему научишься. Поучаствуй в настоящем бою, вынеси из него урок – и, возможно, из тебя выйдет хотя бы подобие того, кого можно назвать солдатом… – Феррел прервал свой монолог и спросил: – Что смешного?
– Что? – Я и сам не заметил, как на моем лице появилась широкая улыбка, пока я слушал сержанта.
– Когда кто-то так ухмыляется перед боем, мне начинает казаться, что у него не все в порядке с головой.
Я думал о своем первом сражении, когда Буйная Смертерита пыталась мне помочь, когда мои внутренности, смешанные с землей, превратились в золу, когда отчаяние и страх слезами струились по моему лицу. Кэйдзи Кирия оказался одним из тех самых невезучих ублюдков. Дважды.
В третий раз, когда я сбежал, мне тоже не слишком-то посчастливилось. Но по какой-то причине мир дал мне еще один шанс, поставив передо мной сложную задачу – найти способ выжить. Выжить благодаря не удаче, а самому себе.
Если я сумею подавить желание сбежать, то буду просыпаться готовым к целому дню тренировки перед сражением. Что может быть лучше? Как говорится, мне предстоит учиться по умолчанию. По одному удару зараз. То, на что у этих мечников-самураев ушло десять лет, я могу сделать за один день.
Феррел поднялся и хлопнул меня по спине, резко прервав размышления. Словно в поезде стоп-кран дернул.
– Но беспокоиться сейчас об этом нет смысла. Лучше иди, найди себе девушку.
– Я в порядке, сержант. Я просто подумал… – Феррел отвел взгляд. Я продолжил: – Если я выживу в завтрашней битве, за ней ведь наверняка будет еще одна? И если выживу и в следующей, то попаду в третью. И если навыки, полученные в каждом новом бою, я буду отрабатывать с помощью симуляторов, то мои шансы уцелеть будут все время расти. Я прав?
– Ну, если представить себе все это так детально…
– Ведь никогда не вредно взять за правило регулярно тренироваться, верно?
– Ты ведь легко не сдашься?
– Нет.
Феррел покачал головой:
– Честно говоря, я думал, что ты не из таких. Может, староват я уже становлюсь для всего этого…
– Не из каких?
– Послушай, в CEO есть три категории людей: наркоманы, которые так подсели на войну, что их и живыми трудно назвать; люди, которые пришли в армию ради халявного питания; и те, кто просто шел своей дорогой и свернул не туда – или рухнул с моста и угодил прямо в армию.
– Думаю, меня вы отнесли к последним?
– Именно.
– А в какой группе были вы, сержант?
Он пожал плечами.
– Надевай снаряжение первого уровня. Встречаемся здесь через пятнадцать минут.
– Сэр… в полном боевом облачении?
– Оператор Доспеха не может тренироваться без самого костюма. Не волнуйся, патроны будут не настоящими. Экипироваться, живо!
– Есть, сэр!
Я отдал честь – и сделал это с чувством.
Человеческое тело – занятный агрегат. Когда ты хочешь шевельнуться – скажем, поднять руку, – мозг посылает одновременно два сигнала: «Больше силы!» и «Меньше силы!». Операционная система, управляющая телом, автоматически удерживает часть силы, чтобы избежать чрезмерного ее приложения – иначе человека просто разорвало бы на куски. Не у всех механизмов есть схожее свойство. Можно направить автомобиль на стену, вдавить педаль газа в пол – и машина будет долбиться в кирпич до тех пор, пока не сломается двигатель или не кончится горючее.
В боевых искусствах используется каждая толика силы, которой располагает тело. Обучаясь им, ты кричишь и бьешь одновременно. Команда «Кричи громче!» помогает преодолеть сигнал «Меньше силы!», посылаемый мозгом. Со временем, с помощью долгих тренировок, удается перекрыть механизм сдерживания. По сути, ты заставляешь свое тело прибегать к той самой силе, которая может его уничтожить.
Солдат и его Доспех функционируют по тому же принципу. У человеческого тела есть механизм сдерживания силы, и точно такой же имеется у Доспеха – система, позволяющая уравновешивать расход энергии. Сила сжатия кулака в костюме – триста семьдесят килограммов, Доспех с легкостью может раздавить дуло винтовки, не говоря уже о человеческих костях. Чтобы предотвратить несчастные случаи, Доспехи автоматически ограничивают расход применяемой энергии, и даже активно борются с инерцией, чтобы уравновесить противодействующие силы. Техники называют эту систему «автобалансир». Автобалансир замедляет действия оператора Доспеха на долю секунды. Этот интервал настолько ничтожен, что большинство людей его бы даже не заметили. Но на поле боя он может означать разницу между жизнью и смертью.
На протяжении трех боев, в каждом из которых участвуют по десять тысяч Доспехов, всего лишь одному солдату может конкретно не повезти – возникнут проблемы с автобалансиром. Если система внезапно откажет, когда на тебя несется мимик, все кончено. Вероятность этого ничтожно мала, но никому не хочется оказаться тем самым бедолагой, которому крупно не повезло. Вот почему перед каждым боем ветераны вроде Феррела отключают автобалансир. Нас этому на тренировках не учили. Как сказал сержант, я должен научиться двигаться не задумываясь.
У меня ушло семь попыток только на то, чтобы пройти по прямой.
2
На дороге, ведущей в сектор базы, находящийся под юрисдикцией США, стояли двое часовых. Они были огромного роста, у каждого автомат в гигантских руках толщиной в мое бедро. Из-за такого сложения они сами походили на Доспехи, выставленные в витрине. Без единого слова все понимали, кто тут главный и почему. С неба могли бы падать кассетные бомбы, а эти парни остались бы стоять на посту, даже глазом не моргнув, до получения иных приказов.