Тройка мечей, стр. 9
Я измерил взглядом расстояние между собой и этой грязной компанией, прикидывая, чем же всё-таки они ответят на моё нападение. Нет, здесь что-то не так, не могут они быть такими беспечными.
Крита подняла руку и повернулась к колонне. Не касаясь её поверхности и не открывая глаз, она сделала подметающий жест сначала сверху вниз, затем вперёд и назад. Горбатые приземистые фасы продолжали свои песнопения. Я приготовился к прыжку. Только бы достичь Криты. Может быть, мне тогда удастся разрушить колдовские чары, которыми её несомненно опутали…
Тсали предостерегающе зашипел. Что-то коснулось моего плеча. Я обернулся. Из темноты к нам тянулись длинные тонкие щупальца, подобные уродливым корням. Прежде чем я осознал опасность, одно из щупалец обвило мои лодыжки и рывком повергло меня наземь. Я поднял меч, чтобы разрубить путы.
Сталь звякнула, будто ударила по металлу, на щупальце не осталось даже зазубринки. Я снова замахнулся мечом, но запястье перехватило другое щупальце, невзирая на моё яростное сопротивление. Таким образом, всего через несколько мгновений я оказался обезоруженным и распростёртым на каменном дне пещеры.
Щупальца тянулись и к Тсали, но тот ловко увёртывался от их прикосновений. Они явно избегали светящихся камней, которые лежали в сетке у мужчины-Ящерицы, и он, размахивая сеткой, умудрялся держать их на расстоянии. Наконец он сделал большой прыжок и исчез, оставив меня в плену.
Пение позади меня не прерывалось ни на секунду, и, к моему бесконечному удивлению, ни один из фасов не счёл нужным даже взглянуть в нашу сторону. Мною занимались только щупальца, и занимались, надо признать, очень умело. Создавалось впечатление, что они действуют совершенно самостоятельно, независимо от фасов. Хотя видел я просто длинные цепкие корни.
От них тоже исходил мерзкий запах тлена, запах зла, он окутывал меня и забивал дыхание. Я давился и кашлял, глаза мои наполнились слезами, как у тех, кто надышался едким дымом. Значит, фасы всё-таки имели часовых, таких, о которых я никогда не слышал. Хорошо, если Тсали удалось убежать. Только он может теперь спасти меня. Если же нет, то мне предстоит умереть, задушенному этим ужасным зловонием. Вокруг меня всё закружилось, быстрей и быстрей, и я провалился в бездонную черноту…
Не знаю, сколько времени длился обморок, но очнулся я от того, что где-то очень далеко отсюда кто-то называл имя. Оно было незнакомо, но принадлежало мне, я это чувствовал. Зов становился всё более настойчивым…
Я попробовал шевельнуть руками, потом ногами. Призыв требовал ответа. Я открыл глаза. Справа от меня пробивался слабый свет. Запах тлена не исчез, но сделался слабее. Я попытался повернуться на бок. Меня что-то удерживало, потом путы разом ослабели. Новая волна мерзкого запаха словно ударила меня. Задохнувшись, я едва не потерял сознание.
Свет шёл сверху. Я повернул голову и обнаружил, что лежу у подножия ледяной колонны, от которой исходил страшный холод. Передняя часть колонны была гладкой и прозрачной, как стекло, и… Внутри неё находился человек!
Во всяком случае, это было человеческое тело обычных размеров и пропорций. Вот только лицо его было закрыто странным образом тремя пластинами мерцающего металла, огранёнными как бриллиант и скреплёнными цепями из того же металла. Две из них закрывали глаза, а третья — рот, оставляя на виду только нос и скулы.
Голову его венчал воинский шлем дорогой работы с гребнем в форме дракона, глядевшего на меня изумрудными глазами. Тело прикрывала кольчуга, а руки он держал на рукоятке боевого топора с двумя лезвиями.
Зловоние, волнами накатывавшееся на меня, было просто невыносимым. Я приподнялся на корточки, затем встал. Взглянул вниз и увидел, что щупальца-корни, ранее удерживавшие меня, почернели, частично сгнили и безжизненными нитями валялись у моих ног. Несомненно, у этих странных охранников фасов была недолгая жизнь. Но всё же у них хватило времени подтащить меня к ледяной колонне, той самой, перед которой фасы занимались песнопениями, а может, они решили, что я умер, и положили сюда как ещё одну жертву тому, кто заключён внутри колонны…
Действовать — вот что я должен был сейчас делать, действовать, а не тратить время на всякие домыслы. Я не сводил взгляда с топора в руках замурованного во льду человека. Ему он уже ни к чему. А мне очень даже пригодился бы, чтобы выбраться из этой клетки.
Оглядевшись, я увидел, что кроме ледяной колонны в пещере находилось ещё много свисающих со сводов сосулек — длинных, с острыми кончиками. «Ну чем не оружие?» — подумал я и тут же отогнал прочь эту мысль. Только помешанному придёт в голову использовать в качестве меча или пики хрупкие ледяные сосульки…
«Толар!» — я быстро обернулся. Кто назвал это имя? Именно оно прозвучало несколько минут назад в окружавшей меня темноте и вернуло к жизни. Имя было не моё, но что-то во мне отозвалось на него.
Едва ли отдавая себе отчёт в том, что делаю, я ослабил шнуровку на кольчужной рубашке и вытащил из-под неё рукоять меча. И она засветилась здесь, в темноте! Невзрачный с виду сероватый кристалл возродился к жизни и ярко засиял изнутри.
Эх, если бы эта рукоять обладала клинком!
Я обвёл взглядом пещеру и вновь посмотрел на спускавшиеся со свода длинные тонкие сосульки. Подойдя к ним и понимая, что просто делаю очевидную бессмыслицу, я отломил одну из них — самую острую, длиною как раз с клинок меча.
Сосулька отломилась легко и бесшумно, будто только этого и ждала. Действуя совершенно неосознанно, словно мною кто-то руководил, я приложил рукоять меча к сосульке. Внезапная вспышка ослепила меня.
Возможно, я так до конца и не проснулся или на самом деле тронулся умам, но в руках у меня оказался меч! Не изо льда, а настоящий, стальной, прекрасно сбалансированный меч, возрождённый из небытия ради Света!
Глава 6
Держа в руках вновь обретённый меч, я вернулся к ледяной колонне. Какая-то тревога снедала меня. Человек в толще льда, без сомнения, был мёртв и помочь ему нечем, но я почему-то чувствовал, что не могу оставить его в таком положении и уйти, как не мог бы бросить боевого товарища.
Я подошёл ближе к колонне, отшвыривая ногами полусгнившие путы. Стояла глубокая тишина. И вдруг где-то внутри меня слабо, отдалённо, вновь прозвучало то же имя:
«Толар!»
Меч в моей руке продолжал излучать сияние, правда, не такое сильное, как в тот момент, когда я присоединил сосульку к рукоятке, но всё же достаточно яркое, гораздо ярче, чем светящиеся камешки Тсали. Я забеспокоился, как бы этот свет не выдал меня, но отложить меч в сторону было выше моих сил. В этой подземной пещере, где свершались таинственные обряды, он был моей единственной опорой.
Крита, Тсали — где они? Удастся ли отыскать их в этом лабиринте, или мне самому суждено остаться здесь навсегда? Как вообще найти дорогу назад? Здесь только запах фасов и ничего больше, под ногами — скальная поверхность, следов на ней не остаётся…
Мои глаза то и дело возвращались назад, к неподвижной фигуре в толще льда, как будто между нами существовала некая связь, более важная для меня, чем побуждение броситься на поиски Криты. Против воли я вновь подошёл к дышавшей холодом ледяной колонне. Да, она источала холод, как мой меч источал сияние, мой необыкновенный меч… Но рукоять его была успокаивающе тёплой.
Кем был этот пленник фасов? Как попал сюда? Очевидно что в облике его нет ничего общего с приземистыми, уродливыми мохнатыми обитателями подземных пещер. А не был ли он их божеством? Или олицетворением врага? Может быть, в давние времена его пленили и поместили в лёд, дабы насмехаться над ним в веках? Но тогда при чём здесь Крита, зачем её-то приводили сюда?
Ни на один из этих вопросов я не мог получить ответа. И совершенно бессознательно кончиком меча коснулся поверхности ледяной тюрьмы. Едва я это сделал, как почувствовал, что неодолимо связан чьей-то другой волей, значительно превосходящей мою собственную, и рукой моей задвигала другая могучая рука, от которой я уже не мог освободиться.