Стража Колдовского мира, стр. 70

Глава 22

Пустыня, Запад, Святилище триединой богини

Воодушевление боя, помогшее Кетану выбраться из мерзкого гнездовья, постепенно улеглось. Голова у него повисла, и он заметил, что худенькое тельце кошки волочится по земле.

Однако он видел своих товарищей и догадывался, что они не могут связаться с ним из-за защитного барьера. Кетан надеялся, что они сами выставили его для своей безопасности, а не оказались в плену какой-то враждебной силы.

Кетану служил маяком свет лунного цветка, венчавшего волшебный жезл Эйлин, хотя рядом по обе стороны светились ещё два огонька более густого и тёмного цвета. Один испускал странные лиловые лучи, пронзавшие окружающую тьму, и Кетан решил, что это должна быть Элайша, другое серое свечение, наверно, исходило от пробудившегося перстня Ивика.

Позади продолжался хриплый галдёж переполошённых стервятников, но ни одна птица не попыталась напасть. Может быть, они в полном подчинении у чудовища Пустыни и ничего не делают без его приказания?

Наконец пард почувствовал, что больше не в силах тащить кошку. Он разжал зубы, выпустил её мягкий загривок и лёг на брюхо. Она лежала на земле, как тряпочка, и не шевелилась. Он принялся вылизывать её, как вылизывал бы раны сородичей, и попытался установить мысленную связь.

— Залезать… Спина… — продолжал он твердить, пока не дождался, что она зашевелилась.

Решив, что она поняла, Кетан распластался на земле, прижимаясь брюхом к твёрдой глинистой почве, чтобы ей легче было взобраться к нему на спину. Кошка с трудом распрямилась и медленно поползла к его боку. Казалось, она так ослабела, что не может встать на лапы. Ткнувшись носом в его бок, она стала вскарабкиваться на него; оборотень совсем вжался в землю. Наконец он почувствовал, как её когти впились ему в спину; уцепившись покрепче, кошка стала устраиваться у него на хребте. Кетан не обращал внимания на терзавшие кожу острые когти, лишь бы она сидела там надёжно.

Он осторожно поднялся, стараясь не уронить свою ношу, и двинулся вперёд, навстречу спасительным огонькам, обещавшим помощь и защиту. Не решившись пуститься бегом, он медленно шёл, шаг за шагом, осторожно переставляя лапы.

Он подумал, что так и до утра не доберётся до цели, а там его встретит непроницаемый барьер. От отчаяния захотелось сесть, задрав голову, и завыть.

Но тут какая-то тень, едва различимая в слабых лучах света, отделилась от трёх ровно горевших, немигающих огоньков. Кетан заметил, что впереди началось какое-то движение, но даже зрением парда не мог различить, что там происходит. Он догадался, что кто-то хочет открыть защиту. Фирдун! Ведь защиты — главный его талант, и кто же, если не он, способен проникать сквозь заслоны!

Кетан еле плёлся, свесив голову до самой земли. Он уже сомневался, сумеет ли преодолеть оставшиеся несколько шагов, даже если Фирдун откроет перед ним защиту.

И вдруг он услышал, как взвыла у него на спине кошка и как где-то, наверное, в ином времени и пространстве, отворилась невидимая дверь или рухнули защитные преграды. Ободрённый, он проковылял ещё несколько шагов и ощутил целительную силу лунного цветка, от которого в него вливались жизненные силы. Но он слишком устал. Он так и свалился наземь, успев напоследок только ощутить царапанье кошачьих когтей. Затем он окончательно погрузился в сонную тьму, где уже ничего не имело значения.

Эйлин сразу опустилась на колени возле парда. В следующее мгновение её пальцы нащупали в его шерсти пояс с кованой пряжкой. Застёжка щёлкнула, и вместо парда перед ней возник избитый и израненный юноша.

Элайша тотчас же взяла на руки исхудавшую от голода кошку и нежно прижала её к груди.

— Бедная Юта! — ласково сказала она, поглаживая её по спинке. — Как же это случилось, что ты так отощала?

— Скорее уходим отсюда! — раздался голос Фирдуна. — Здесь наложено четверное заклятие. Мы сдвинули защиту с места, и при обратном качке она может обрушить на нас страшный удар.

Грифониец уже склонился над Кетаном, с другой стороны к нему подошли Ивик и Гьюрет. Они подняли юношу, и он повис у них на руках. Он спал на ходу и даже не мог передвигать ноги. Друзья кое-как потащили его на себе, понимая, что его раны могут оказаться гораздо опаснее, чем это выглядит на первый взгляд. Тут подоспели Обред и Лиро. Они уложили Кетана на широкое полотнище и привязали его к двум коням, получилось подобие гамака. Лошади сперва фыркали и рыли копытами землю, но кайоги их успокоили, и они покорно повезли оборотня. Когда они двинулись в путь, стояла ещё тёмная ночь. Эйлин шла рядом с гамаком, в котором лежал её приёмный брат; ей не терпелось поскорее приняться за лечение, но Ивик и Фирдун, которых поддержала Элайша, сочли, что нужно как можно скорее уходить с этого места.

С тех пор, как Кетан пришёл и свалился наземь, он ни разу не шевельнул ни рукой ни ногой; казалось, он даже не чувствовал, как его поднимали и перекладывали на носилки. Но глядя на его перепачканное грязью и запёкшейся кровью лицо, Эйлин убедилась, что это не обморок, а просто глубокий, здоровый сон.

Сначала они шли на юг, временами останавливаясь, чтобы Ивик мог сверить путь по звёздам. Он то и дело взглядывал на тусклый кристалл своего перстня и один раз резко изменил направление. Элайша несла на руках кошку, и Эйлин иногда улавливала обрывки их мысленного разговора. Чародейка потребовала себе из дорожных запасов кусок мяса и держала наготове чересседельную флягу с водой, чтобы понемножку кормить и поить подопечную.

Наконец забрезжил рассвет, и тогда Фирдун разглядел, что жёлтая корка засохшей глины, по которой они шли раньше, кончилась, и почва под ногами изменилась. Вместо рыжего мха на ней стали попадаться зелёные кустики. Памятуя о наваждении, которое заманило их в ловушку, он недоверчивым взглядом внимательно изучал окружающую местность.

Теперь они уже шли прямо на запад, но находились, по-видимому, значительно южнее экспедиции, вышедшей из Гарт-Хауэлла. Наконец им встретилась небольшая рощица, и Ивик объявил привал.

Кетан не проснулся даже, когда Эйлин, разложив около него содержимое лекарской сумки, принялась за врачевание. Когда ему, приподняв голову, поднесли к губам кружку с водой, он попил, но сделал это словно во сне, не открывая глаз. У Эйлин даже мелькнула тревожная мысль, уж не попала ли в его раны какая-нибудь зараза.

Элайша пришла ей на помощь, и совместными усилиями они сняли с Кетана изорванную одежду, чтобы тщательно обработать раны. Тут он впервые сделал самостоятельное движение, словно пытаясь нашарить что-то у себя на поясе, и застонал. Эйлин помогла ему нащупать пояс, который оставила на нём, расстегнув пряжку.

В середине рощи находился источник, а невдалеке раскинулся зелёный луг, завидев его, кони нетерпеливо заржали, требуя, чтобы их пустили туда пастись. Двое кайогов ускакали куда-то и вскоре вернулись с добычей, подстрелив небольшого зверька, похожего на прыгуна, которого уже успели наскоро освежевать и разделать. Фирдун, сходив к источнику, принёс с собой два пучка сладких съедобных кореньев.

Кошка расхаживала среди новых друзей и, судя по всему, чувствовала себя гораздо лучше, чем её спаситель. Она подошла и села возле него и стала внимательно наблюдать за тем, что делает Эйлин. Убедившись, что за ним как следует ухаживают, она улеглась рядом, поджав под себя лапки. Посмотрев на её полу зажившие шрамы, Эйлин достала ещё какие-то мази и принялась лечить раны, особенно тщательно она намазала рваное ушко, и кошка терпеливо позволила ей сделать всё, что было нужно, с таким видом, точно ничего другого и не ожидала.

— Один, три, — услышала вдруг Эйлин, она даже вздрогнула от неожиданности, поймав этот мысленный посыл.

В тот же миг кошка протянула ей раненую лапку, словно сама хотела обратить на неё внимание целительницы.

Служительница Луны почти ничего не знала про домашних кошек. Но привыкнув у себя дома общаться со снежным барсом и пардом, она знала, на каком уровне можно мысленно говорить с представителями кошачьего племени.