Пропали каникулы, стр. 15
Высунув кончик языка, он осторожно провёл на стенке кувшина зелёную кривую линию… Потом еще одну…
— Что ты делаешь? — возмущённо завопил Саша. — Что это за загогулины?!
— Не мешай! — Юзик соединил линии, ещё немного домазюкал — и получилась ракета.
А чтобы никто в этом не усомнился, он написал на ее борту крохотными буквами «Восток-101». Из зелёной ракеты вырвался длинный хвост красного пламени. А вокруг Юзик рассыпал горсть синих кружочков-звёзд.
— Молодец! — похвалила его тётя Глаша и обернулась к Саше. — Ну, теперь ты покажи, на что способен.
— Зелёную ракету нарисовал — и молодец! — хмыкнул, усаживаясь на скамейку, Саша. — Разве такие бывают?
Он взял кривобокую миску, которую сам же вылепил, и опоясал её голубой извилистой линией. Рядом побежала ещё одна, и все догадались, что это река. На её берегах вырос лес. На деревьях запели птицы, а на синей воде раскрылись золотые кувшинки. Саша любил рисовать. Правда, на глине рисовать было труднее, чем на бумаге, но тёте и Юзику его рисунок очень понравился.
Расписанная посуда, прежде чем её обжигать, должна была подсохнуть. И ребята отправились на пасеку.
Сразу за большаком начинались колхозные мастерские. На просторном дворе ровными рядами выстроились тракторы, комбайны, сеялки и косилки. «Ничего себе, столько техники! — невольно остановился Саша, вдыхая запах бензина и разглядывая цветное скопище машин. — Как у мамы на заводе!»
— Вон мой папка! — обрадовался Юзик, увидев возле комбайна отца.
Сашу, как магнитом, потянуло к машинам.
— Подойдём?
— Только на минутку, — согласился Юзик. — А то мы так до вечера на пасеку не доберёмся!
Отец Юзика, звякая ключами, менял на комбайне большое зубчатое колесо.
— Погодите, скоро закончу, на тракторе прокачу! — весело подмигнув, сказал дядя Фёдор.
Юзик потянул Сашу к трактору «Беларусь». Ребята влезли в раскалённую кабину.
— Стёкла пока протрите, там ветошь есть! — крикнул им дядя Фёдор.
Юзик побежал в мастерские, принёс ведро воды. Мальчики до блеска вымыли стёкла, вытерли везде пыль, и кабина засверкала, как новая.
— Вот это дело! — похвалил их дядя Фёдор, подойдя к трактору. — Вы куда? На пасеку? Мне по дороге. Поехали!
Трактор затарахтел и пошёл, пошёл, покачиваясь на выбоинах. В кабине было тесно и жарко, но Саша не замечал этого. Эх, видели бы ребята — вот позавидовали бы!
Антона Ивановича они нашли в шалаше. Он сидел за столом и погружал в банку с водой венчики цветов.
— Ага, пришли-таки! — повернул он к ребятам обрадованное лицо. — Садитесь, будете мне помогать!
— А мы хотели ваших дрессированных пчёл посмотреть! — разочарованно сказал Саша. Ему вовсе не улыбалось заниматься какой-то чепухой.
— Ещё посмотрите! — пообещал Антон Иванович и стал объяснять, что он готовит для пчёл подкормку. В банке у него не вода, а сахарный сироп. Этот сироп настаивается на цветах гречихи, клевера или любого другого растения, на которое хотят направить пчёл. Пчёлы отведают сиропа и полетят на этот запах.
— Сейчас цветёт гречиха, — продолжал Антон Иванович, пододвигая ребятам банку, — но, как гласит пословица, сколько бы ни было на гречихе цвету, без пчёл урожая нету!
— Пчёлы помогают выращивать урожай? — удивился Саша.
— Ещё бы! Растения, которые опылили пчёлы, дают урожай в два-три раза больше. Да и само зерно становится крупнее, полновеснее, — пояснил Антон Иванович.
Когда сироп был готов, Антон Иванович повёл ребят на пасеку.
— Вообще-то, я разливаю сироп в кормушки рано утром, — сказал он. — Сейчас мы туда просто добавим понемножку свежего.
Плоские кормушки с гречишным сиропом густо облепили жёлтые мохнатые пчёлы.
— Эти на гречиху летят? — спросил Саша.
— Эти, — кивнул Антон Иванович. — А вон те, чёрные, на клевер.
— Значит так, Юзик! Я побегу за этими, а ты — за теми. Встретимся здесь, на пасеке. Хорошо?
— Хорошо, — ответил Юзик, и Саша помчался вслед за пчёлами.
Он бежал и падал, попадая в колдобины — сложная это штука, бежать с задранной вверх головой! Пчёлам что — летят себе, машут крылышками — ни кустарника перед ними, ни луж, ни крутого косогора… А ему каково, крыльев-то нету… Да и поди узнай, те ли это пчёлы, за которыми ты побежал, или какие-нибудь другие…
Пробежав, может, с километр, разорвав на локте рубашку и набив шишку на лбу, Саша без сил опустился на траву возле гречишного поля. Долговязый пурпурно-розовый иван-чай медленно раскачивался у него над головой. Было тихо. Пчёлы гудели над гречихой, ползали по цветкам, и все они были жёлтыми, мохнатыми. Сколько Саша ни вглядывался, он так и не увидел ни одной чёрной пчелы.
Где-то рядом хрустнула ветка. Саша поднял голову и замер: из кустов вышел тот самый таинственный незнакомец, что жил у тётки Фрузы…
Теперь Саша мог его хорошо рассмотреть. Незнакомец был высокий, худой и сутулый, в сером полотняном костюме. Длинное злое лицо, запавшие щёки… В левой руке он держал какую-то штуковину, похожую на треножник, в правой — плоский чемоданчик. На вид незнакомцу было лет шестьдесят.
«Смешно, — подумал Саша, — разве может такой старик быть шпионом?»
По книгам Саша представлял себе шпионов ловкими и сильными людьми: они бегали со скоростью антилоп прыгали с четвёртого этажа и стреляли без единого промаха, а этот…
Незнакомец огляделся и быстро зашагал через поле. Забыв о пчёлах, Саша, прячась за кустами, пошёл за ним.
Поле кончилось, потянулся луг. Саша залёг — идти по открытой местности нельзя — незнакомец заметит. Он уже быстро поднимался на холм. И только тут Саша понял: замок! Конечно, он идёт в замок.
Саша ящерицей пересек луг и замер за сосной. «Зачем он в замок ходит, что ему там нужно?» — подумал он стараясь не терять из вида мелькавший среди зарослей серый пиджак.
Осторожно перебираясь от дерева к дереву, Саша взобрался на холм. Но незнакомец исчез. Словно сквозь землю провалился. Может быть, он спрятался там, за разрушенными стенами?
Саша замер, чутко прислушиваясь. Ни звука, ни шороха не доносилось из развалин. Лишь одинокий шмель обрадовавшись его приходу, гудел над головой.
Осмелев, Саша полез на стену, вернее, на то, что от неё осталось. Лезть по огромным оплавленным глыбам было нелегко, но он всё же забрался наверх. Перед ним грудились серо-пепельные развалины, поросшие молодыми берёзками и колючим шиповником. Саша подумал, что, если бы фашисты не взорвали замок, он мог бы простоять ещё много-много лет, и как интересно было бы побродить по его залам, полазить по высоким башням…
Поболтав в воздухе ногами и помедлив ещё несколько минут, Саша решительно спрыгнул вниз, туда, откуда тянулась к солнцу тонкая стройная берёзка.
Едва коснувшись ногами земли, Саша ощутил, как под ним что-то дрогнуло, заскрипело, и, глухо вскрикнув от испуга, он полетел в подземелье.
В подземелье
От толчка повернулась каменная плита пола. Рухни она вниз, Сашу наверняка задавило бы — огромная плита весила, наверно, с центнер, если не больше. Но она удержалась. Саша больно стукнулся о земляной пол и откатился в сторону; сверху всё ещё сыпались камешки, песок. Полежав немного, он осторожно пошевелил руками, ногами и с облегчением вздохнул — всё, вроде, цело. Правда, сильно саднило бок, но это не страшно, пройдет…
Саша приподнялся и опасливо огляделся. В подвале было тихо и сумеречно. Только наверху, в провале, синел кусочек высокого летнего неба, косо перечёркнутый наклонившейся плитой.
«Как я попал сюда? Случайно? — наморщил лоб Саша. — Или всё это подстроил тот незнакомец? Глупость, конечно, он ведь не столкнул меня со стены, я сам спрыгнул. Как же он мог это подстроить? Не зря тётя Глаша не разрешала мне сюда ходить, ой не зря…»
Потирая ушибленный бок, мальчик принялся осторожно расхаживать по подвалу, прикидывая, как отсюда выбраться. Стены были гладкие. Сколько Саша ни вглядывался, он не увидел ни одного выступа. Но в дальнем углу он заметил что-то тёмное.