Рог Юона, стр. 7

Долгие дни Жерар скорбел по матери и брату, ибо уже решил, что Юон тоже погиб, поскольку ни одному смертному человеку не удалось бы выполнить задачу, возложенную на него Карлом Великим. Преисполненный скорби, Жерар молча бродил по замку, ни с кем не разговаривая и не принимая пищи, пока, наконец, к нему не подошел один старый рыцарь, воспитывающий его с пеленок, и не сказал:

— Милорд, я понимаю, что ужасные несчастья пали на вашу голову. Но плач и траур не возродит мертвых. Бордо нуждается в правителе, и вы должны занять это высокое кресло и управлять городом, как это делали до вас ваши достославные отец и брат.

Так Жерар стал герцогом Бордосским, и спустя некоторое время ему понравилось управлять городом, и вскоре он позабыл о Юоне и том обстоятельстве, что он стал единственным правителем Бордо благодаря несчастной судьбе брата. Ибо теперь для него Юон был таким же погибшим, как если бы его останки покоились в семейном герцогском склепе. Когда-то он горячо завидовал брату и тайно вынашивал мечту, как он станет великим, а Юон — никем. Теперь его мечты претворились в жизнь.

По прошествии некоторого времени он взял в жены дочь Жильбера Сесилла, который приходился дальним родственником Эмери, принесшему столько несчастья в Дом герцога Севина. Это была женщина невиданной красоты, незаурядного ума и весьма острая на язык. Она рьяно занималась черной магией, чем наводила страх на простолюдинов, живущих в герцогстве и его окрестностях. Однако Жерар, очарованный ее неземной красотой, совершенно не думал о ее семье, ибо ей удалось ввести его в заблуждение при помощи своих запретных знаний.

Поэтому он все время прислушивался к ее словам, равно, как и к советам ее отца, который прослыл по всей Франции коварным и лживым человеком.

Так зло поселилось в Бордо, о чем ничего не знал его полноправный владелец герцог Юон.

Глава 8. Как Юон повстречался с отшельником Жерамом и отправился в волшебный лес

Наконец торговое судно с Юоном, герцогом Гарайном и их спутниками доставило их к пустынному скалистому берегу, находящемуся очень далеко от всех сарацинских городов. Юон не признавал никаких трудностей на своем пути к Вавилону. Вместе с дядей они вскочили на коней и в сопровождении своих людей поскакали вглубь страны навстречу восходящему солнцу, указывающему им дорогу к Вавилону.

Они долго ехали по совершенно открытой бесплодной пустыне, пока не добрались до двух дорог. Первая вела через обширную местность, представляющую собой голые скалы и раскаленный на солнце песок. Вокруг не было видно ни деревца, ни даже кустика. Однако другая дорога вела к какой-то неведомой и очень красивой земле, где Юон увидел деревья, обрадовавшие его взор и обещающие воду.

Этот путь и выбрал Юон: не задумываясь, повернув туда коня. Не успел он проехать и нескольких метров, как из покосившейся лачуги, сложенной из крупных прямоугольных камней, вдруг появился отшельник и преградил им путь.

Его чресла и спину прикрывала львиная шкура, а седые волосы неопрятными лохмами ниспадали на костлявые плечи. Длинная борода доходила до пояса, но в его сверкающем взгляде чувствовались разум и сила, а сам он держался с таким достоинством, словно считал себя единственным властелином этой покинутом Богом земли.

— Да благослови вас Господь, благородный сэр, — громко обратился он к Юону. — Судя по вашему одеянию и кресту на вашем щите, вы — христианский рыцарь. Если это действительно так, то прошу вас, примите предостережение от того, кто, хотя и был побежден в черные времена, некогда владел землями, принадлежавшими христианскому королю.

Весьма озадаченный подобным приветствием, Юон сдержал своего коня, и попросил этого человека рассказать ему, что привело его к жизни в столь отдаленном и заброшенном месте.

— Во время оно я был рыцарем Жерамом, который всегда скакал по правую руку от благородного герцога Севина Бордосского. Но, возжелав посмотреть на гроб Господа Нашего Иисуса Христа, я приплыл сюда, и мой пилигримский корабль был захвачен морскими волками, магометанскими пиратами. Всех моих спутников они продали в рабство, а мне спустя много лет удалось вырваться из цепей и бежать сюда, в эту дикую пустынную местность, где ни одной живой душе даже в голову не придет разыскивать меня. За семь лет вы первые, кто появился на этих древних дорогах. Мне не понятно, зачем христианам понадобилось вступать на эти пагубные земли. Какая злая судьба привела вас сюда?

Юон поведал о возложенной на него задаче, и рассказал, как он и его дядя оказались на пути в Вавилон, чтобы выполнить волю короля Карла Великого.

Когда он узнал, что Юон — сын его бывшего хозяина, герцога Севина, на глазах Жерама выступили слезы, и он схватил руку юноши и покрыл ее горячими поцелуями, приговаривая при этом, что тотчас же последует за Юоном даже за самой смертью.

И снова он умоляющим голосом стал просить их свернуть с дороги, проходящей через лес. А потом пояснил:

— Этот лес — магический, и считается одним из тех неведомых мест, где царит мир Волшебства, и никому неизвестно, что произойдет, стоит обычному мирскому человеку вступить в него. Король Народа Холмов Оберон имеет обыкновение проезжать через этот лес вместе со своими волшебными лордами. И стоит ему узреть смертного человека и заговорить с ним, то как только тот ответит ему, он тотчас же подпадает под его волшебство и до конца своих дней должен будет выполнять все, что Оберон потребует от него. Вот так навеки исчезли самые могущественные и храбрые рыцари.

Юон вновь посмотрел на палящее солнце пустыни и не увидел ни тени, не говоря уже хотя бы о капле воды. И тогда он повернулся к лесу, манящему своей прохладой и каким-то странным образом притягивающим его к себе. И спросил:

— А можно как-нибудь не отвечать на слова короля Оберона? Неужели его волшебство подействует на меня, если я буду все время молчать?

Жерам покачал головой.

— Да, если человек не заговорит с королем Обероном, то король Волшебной земли не властен околдовать его.

— В таком случае, — молвил Юон, — нам придется попридержать языки и покрепче стиснуть зубы. И тогда мы будем в безопасности, даже если этот ужасный король повстречается нам на пути. Ибо, если мы останемся в пустыне, мы все равно погибнем от палящего солнца и жажды, а в лесу мы сможем найти тень и воду.

Несмотря на зловещие предсказания Жерара, они поскакали через лес. Достигнув его середины, они услышали звук охотничьего серебряного рога и вскоре увидели скачущих к ним рыцарей в зеленых одеяниях. По-видимому, этот цвет больше всего любил Народ Холмов.

Впереди скакал юноша такой неземной красоты, какую невозможно встретить среди смертных. Его зеленое одеяние, разукрашенное золотом и серебром, отличалось сказочным великолепием и изяществом. Его портупея и ножны его меча сверкали от вкрапленных в них огромных жемчужин, а колесики шпор украшали крупные бриллианты.

Однако ростом он был не выше маленького ребенка и казался мальчиком лет десяти, сидящем на огромном черном коне. Однако лицо его было отмечено печатью мудрости и мужества.

Увидев Юона и его спутников, маленький юноша пришпорил коня, поудобнее расположился в седле и произнес:

— А вот и вы, гордые смертные! Кто вы, кто осмелился перейти границы моего королевства?

Когда он говорил, всем казалось, что они слушают сладкозвучную песню.

Но Юон и его спутники помнили предостережение Жерама и не отвечали, поэтому король Оберон пришел в гнев от такой неучтивости.

— Ах так, вы, негодяи! — закричал он. — Что ж, вы у меня быстро поймете, во что вам обойдется ваша дерзкая непочтительность!

С этими словами он ударил коня шпорами и поскакал прочь, а его лорды устремились за ним. Тогда Жерам проговорил Юону:

— Милорд, нам надо поскорее убираться из этого леса. Сдается мне, Волшебный король задумал против нас какое-то зло.

И Юон с его людьми всадили шпоры в бока своих коней и ударили их хлыстами. Как можно скорее они попытались миновать этот зловещий лес. Но прежде чем они успели достигнуть опушки, внезапно поднялась такая сильная буря, какой еще никто из них не видел в жизни.