Боги денег. Уолл-стрит и смерть Американского века, стр. 86

Но самый далеко идущий аспект нового курса, проводимого Вашингтоном после 1973 года и поддерживаемого с тех пор каждым следующим правительством, состоял в идее, что из?за уникальной роли доллара как мирового иностранного валютного резерва с плавающей ставкой и из?за того факта, что доллар больше не был привязан к золоту, иностранные государства, которые обладали долларовыми накоплениями в результате экспорта в Соединённые Штаты (особенно Япония и Германия) будут вынуждены реинвестировать свои долларовые активные сальдо торгового баланса в американский правительственный долг, чтобы получать по ним проценты и держать их в безопасном хранилище.

Вашингтон, не оставляя ничего на волю случая, на своих переговорах о двусторонней торговле с такими странами, как Япония или Германия, всегда заботился о том, чтобы ясно дать понять, что последние обязаны инвестировать долларовые излишки своего активного торгового баланса в американские казначейские облигации или векселя. ^{787}

С этого началась извращенная зависимость мира от экспорта в США как «импортёра последней инстанции». Соединённые Штаты во главе с банками Уолл-Стрит, которые держали монополию на покупку и продажу американского долга, в 1980?х годах неожиданно проявятся в качестве крупнейшего в мире рынка капитала. В результате этого решения оказались в пагубном пренебрежении растущий взрывными темпами бюджетный и торговый дефицит и внутренняя промышленность США. Брокеры на Уолл-Стрит пожинали прибыли. Для проведения этого «крупнейшего грабежа» истеблишмент выбрал период президентства Рональда Рейгана.

Глава 15

Рейгановская революция для «денежных мешков »

Монетаристский переворот Пола Волкера

Если нефтяной шок в 1973 году вызвал поляризацию американского общества, разделив его на меньшинство, чьё состояние росло, и большинство, чей жизненный уровень медленно, но верно понижался, терапия монетарного шока довела этот процесс до своего логического завершения. Инициированный 6 октября 1979 года Полом Волкером процесс означал переворот «денежных мешков» в США.

Монетарная шоковая терапия, которую Волкер применил в США, была разработана и внедрена несколькими месяцами раньше в Великобритании премьер-министром Маргарет Тэтчер. Волкер и его ближний круг друзей-банкиров с Уолл-Стрит, включая «Морган Гаранти Траст Компани», просто перенесли модель Тэтчер в американские условия. Задача в обоих случаях (и в Великобритании и в США) состояла в том, чтобы резко изменить перераспределение богатства и доходов в пользу богатых 5% или даже меньше.

В мае 1979 года Маргарет Тэтчер выиграла выборы под лозунгом «выдавливания инфляции из британской экономики». Но Тэтчер и её ближнее окружение из современных Адамов Смитов – идеологов «экономики свободного рынка» – вводили в заблуждение избирателей, настаивая на том, что основной «причиной» 18%-ной инфляции цен в Британии был перерасход правительственного бюджета, а не 140%-ный с момента свержения иранского шаха рост цен на нефть.

По утверждению советников Тэтчер, растущие в результате инфляции цены можно было вновь понизить только за счёт сокращения притока денежных средств, таким образом индуцируя экономическую депрессию. Поскольку, по утверждению Тэтчер, главным источником «лишних денег» являлся хронический дефицит правительственного бюджета, то для обуздания «денежной инфляции» требовалось суровое урезание государственных расходов. Одновременно в качестве своего вклада в эту политику Банк Англии ограничил кредитование экономики, повысив процентные ставки. Это во всех отношениях совпадало со Второй американской революцией Рокфеллера, которая была названа в этот раз «революцией Тэтчер».

В июне 1979 года, всего через месяц после прихода к власти Тэтчер, её министр финансов сэр Джеффри Хоу поднял базовые банковские ставки на ошеломляющие 5%. Всего за 12 недель они выросли с 12 до 17%. Это привело к беспрецедентному 42%-ому росту стоимости займов и для промышленности и для домохозяйств. Никогда ещё в современной истории индустриальное государство не испытывало такого потрясения за столь короткий срок, если не говорить о чрезвычайных экономических обстоятельствах военного времени.

Для поддержания высоких процентных ставок Банк Англии приступил к одновременному снижению суммы денег в обращении. В результате монетаристской революции Тэтчер обанкротились многие предприятия, поскольку оказались не в состоянии производить выплаты по займам; семьи не смогли покупать новые дома; долгосрочные инвестиции в электростанции, тоннели, железные дороги и другую инфраструктуру упали практически до нуля.

Тэтчер также проводила драконовскую политику в отношении профсоюзов, вынудив воинственных британских шахтеров сдать позиции после жестоких месяцев забастовки, за что заслужила прозвище «Железная леди». Уровень безработицы в Британии удвоился: с 1,5 млн. безработных на момент её прихода к власти до 3 млн. к концу первых 18 месяцев её правления. Это было частью стратегии банкиров: расчёт на то, что отчаявшиеся безработные будет работать за меньшие деньги, лишь бы получить любую приличную работу. Тэтчер целила в профсоюзы, утверждая, что они препятствуют успеху монетаристкой «революции», и обвиняя именно их в раскручивании инфляции.

Тогда же Тэтчер оказала ещё одну услугу крупным банкам лондонского Сити, устранив контроль над обменом валюты, так что вместо инвестирования капитала в перестройку прогнившей индустриальной базы Британии фонды уходили на спекуляции недвижимостью в Гонконге или на выгодные займы странам Латинской Америки. ^{828}

После 1979 года начавшаяся в Британии, продолженная в США, а затем и вышедшая за пределы англо-американского мира шоковая волна радикального монетаризма Тэтчер и Волкера распространялась как раковая опухоль. Страны одна за другой прогибались под требованиями о сокращении правительственных расходов, о снижении налогов, о дерегулировании промышленности и подрыве влияния профсоюзов. По всему миру процентные ставки взлетели до уровней, ранее не виданных в мирное время.

В начале 1980?х годов политика монетраного шока Волкера подняла процентные ставки в США до невероятных 20%. Экономическая подоплека таких жёстких процентных ставок стала вскоре очевидной. При ставке 20% или даже 17% любые инвестиции в промышленность, требующие 4-5 лет, чтобы окупиться, становились просто невозможными. Уже одна только выплата процентов по займам на строительство это запрещала.

Уничтожение сберегательных банков

Шоковая терапия Волкера была взята на вооружение бездарным президентом Картером, который в марте 1980?го года охотно подписал беспрецедентный закон – «Закон об отмене регулирования депозитарных учреждений и кредитно-денежного контроля». Этот закон стал первым в серии шагов, предпринятых основными нью-йоркскими банками, возглавляемыми Дэвидом Рокфеллером, в американской и мировой экономике в последующий период.

Этот закон дал ФРС право применять свои резервные требования к банкам, включая ссудосберегательные, даже если они не являлись членом ФРС, позволив кредитному шоку Волкера в достаточной степени перекрыть поток кредитования. Кроме того, новый закон ликвидировал любые официальные ограничения сверху по процентным ставкам, которые банки могли налагать на своих клиентов в соответствии с «Правилом Кью» ФРС, а также отменил все законы штатов, которые устанавливали какие-либо ограничения по процентным ставкам, так называемые антиростовщические законы. ^{829}