Сборник Поход «Челюскина», стр. 18

В 10 часов 40 минут снялись с якоря. Идем уменьшенным ходом с расчетом закончить до выхода в море оставшуюся работу по креплению груза. Проходим низкий, далеко вдающийся в залив мыс Великий. На мысе — маяк. Нас обгоняет военно-учебное судно «Комсомолец». Поравнявшись с нами, оно подымает сигналы с пожеланием счастливого пути. Мы благодарим. Обменявшись любезностями, расходимся.

Справа оставляем голый каменистый остров Сальный с маяком. Вслед за ним, слева, тянется гряда низких каменистых островков Шуриновых.

Идем на Тювогубский маяк. Прошли Перейму (узкий пролив между островом Екатерининским и материком), через которую видны постройки села Полярного, расположенного на склоне гор (прежде уездный город Александровск).

Миновав Оленьи острова, увидели вход в гавань Екатерининскую. На правом плече входа, у берега, на высокой горе Вестник возвышается здание магнитно-метеорологического павильона. Это — владение биологической станции Государственного океанографического института.

Идем мимо острова Седловатого с одиноко стоящим домом — маяком.

Вышли в Баренцово море.

Работы по креплению груза закопчены. Команда, свободная от вахты, пользуется возможностью отдыха. Отдыхает и состав экспедиции. Все разошлись по своим каютам.

На палубе тишина. Слышны легкие всплески небольшой волны, разбивающейся о борта, и мерный, ритмический стук машины. С каждым поворотом винта дальше и дальше уходим от берегов.

На верхнем открытом мостике вахтенный помощник громко и отчетливо отдает команду рулевому, стоящему у штурвала. Рулевой — в закрытом помещении застекленного нижнего мостика. Штурман по переговорной трубке четко бросает короткие слова команды:

— Три градуса лево! На румбе! Так держать! [83]

Пасмурно. Мелкий дождь. Видимость слабая. Скоро пропадает берег, кругом только водная даль. Наступает ночь — не такая яркая, как день, но все же светлая. Моряки начали свою непрерывку. Каждые четыре часа бьют склянки и сменяются вахты.

Второй день в пути. Утро. Воспользовались благоприятной погодой, работаем. Плотники-строители делают кормушки в коровнике и ставят перегородки.

Наводим чистоту и порядок на судне. Судовой работы никогда всей не переделать. Всегда работа найдется.

На горизонте время от времени проходят рыболовные тральщики, иногда несколько судов сразу. Вдали от берегов большими сетями (тралами) они ловят рыбу. Даже при успешном лове их рейсы продолжительны — от двух недель до месяца.

На поверхности моря временами, рассекая волну, покажется касатка, или морская свинка, играя, выгнет спину; из-под самого носа или от борта испуганные судном, быстро и громко хлопая крыльями о воду, бросаются в сторону отяжелевшие кайры (гагарки), но, не сумев оторваться, они шлепаются в море и ныряют под воду. [84]

Море живет своей жизнью. Ветерок свежеет. Небольшое волнение легонько пошевеливает корабль. Люди, попавшие на судно впервые, чувствуют себя неважно, их укачивает.

На третий день около полудня мы увидели скалистые заснеженные берега Новой Земли. Узнали приметные с моря мысы Бритвин и Норденшельд. Повернули вдоль берега к проливу Маточкин Шар.

Шквалистый ветер. Волнение увеличилось. Тяжелые массы воды ударяются о борта корабля. Судно, вздрагивая всем корпусом, неуклюже ворочается, черпает бортом воду, скатывающуюся с шумом, и упорно прокладывает себе путь. Широкий скуластый нос разрезает волну.

Увидели два парохода, идущие в одном направлении с нами. Это направляются для соединения с ледоколом «Красин» суда ленской Экспедиции «Володарский» и «Правда». Поравнявшись, отсалютовали.

Проходим Паньков Камень. Вошли в пролив. Ветер немного затих. Густые снежные заряды. Обстановка резко изменилась. Чувствуется Арктика. На берегу снег, скопившийся в ложбинах и широко раскинувшийся пеленой к вершинам гор.

Подошли к мысу Лагерному, на котором белеют новые постройки. Стали на якорь.

Через час пошли дальше в пролив.

Пасмурно. Низко с гор спускаются белые клубящиеся облака. В узком проливе, вблизи берега и на совершенно гладкой, спокойной воде, ход судна кажется особенно быстрым.

У белужьей губы увидели мощный силуэт ледокола «Красин» и стоящий рядом с ним транспорт. Оба готовились к выходу в море.

Миновали станцию Матшар, расположенную недалеко от берега пролива, совсем близко от выхода в Карское море.

13 августа около трех часов вышли из пролива в Карское море. На горизонте — лед.

Весть о том, что показался лед, заинтересовала население судна. Всем не терпелось скорей увидеть лед. Рассуждали и спорили — сможем ли мы его пройти или придется просить помощи «Красина». Всем хотелось пройти без посторонней помощи. Многие, глядя в бинокль, искали уже белого медведя или моржа. [85]

Гидрограф П. Хмызников. Карское море

Среди тяжелых льдов медленно пробирается «Челюскин». Почти все время над морем густой туман.

По радио снеслись с «Красиным». Он успешно проводит через лед свои пароходы. Договорились: после вывода каравана на чистую воду в средней части Карского моря «Красин» двинется к нам, а до тех пор мы сами будем пробиваться ему навстречу.

С утра 14 августа вошли в густой лед. Старые льдины спаяны между собой тонким, молодым льдом. На малом ходу судно еле-еле двигается вперед.

«Челюскин», как показал опыт этих дней, недостаточно прочен для самостоятельного форсирования тяжелых льдов. У нас уже имеются вмятины по правому и левому бортам. Приходится беречь судно — предстоит еще длинный путь. И вот мы стоим неподвижно — временные пленники льдин…

Начался угольный аврал. Перегружаем уголь из второго трюма в бункер, чтобы несколько облегчить носовую часть судна, [86] поднять ее выше, улучшить ледокольные качества корабля. Работают все: команда, научные работники, писатели, рабочие-строители. Разбились на бригады. Соревнование бригад на полном ходу. Первая же смена выполняет свой «угольный промфинплан», последующие смены оставляют первую позади. Ну, что ж? Нажмем еще!

После четырехчасовой работы, перемазанные в угле, усталые, но бодрые, с шутками и песнями мы устремляемся в баню, а затем, поев, заваливаемся спать до следующей смены.

Так работаем два дня.

17 августа с утра следы угольного аврала убраны, палуба окачена водой. Челюскинцы вылезают на лед, гуляют вокруг судна.

Около четырех часов дня вдали вырисовывается характерный силуэт «Красина». Он все ближе и ближе.

Борт «Челюскина» усеян зрителями. На приближающийся ледокол направлено 17 фотоаппаратов (по точному подсчету). Кинооператоры уже установили на льду свои «орудия производства».

Как легко идет «Красин»! Льдины как будто отскакивают от его массивного корпуса…

Когда «Красин» подходил к «Челюскину», наши кинооператоры так увлеклись съемкой, что чуть было не попали в очень неприятное положение: льды зашевелились, стали перемешаться; глыба, на которой находились операторы, закачалась, отделилась от остальных и поплыла. Операторы заметались, но все обошлось благополучно. Льдина вскоре приблизилась к остальным, и операторы вернулись на судно.

«Красин» пришвартовался к борту «Челюскина» и будет принимать у него уголь. У нас значительные угольные запасы сверх необходимого для своего рейса.

Сведения о положении льдов в восточной части Карского моря не радуют: «Сибиряков», выйдя с острова Диксона на север, застрял во льдах; севернее дрейфует затертый «Седов».

19 августа проводим на «Красине» вечер смычки: концерт и кино, «объединенный джаз-банд красинцев и челюскинцев», танцы. Посмеялись, повеселились…

На следующий день к вечеру стали готовиться к отплытию. «Красин» закончил погрузку угля. Кратчайшим путем он выведет нас на чистую воду в средней части Карского моря. Дальше мы уже самостоятельно пойдем на север искать подходов к североземельским проливам.

В 9 часов 30 минут «Красин» двинулся вперед, расчищая нам [88] дорогу. Но итти за ним оказалось не так-то просто. Канал, который он оставляет во льду, извилист, а длинный «Челюскин» на малых и даже средних ходах не отличается большой поворотливостью. Полный же ход нам давать опасно — можно при ударе о лед повредить корпус. Несколько раз мы отставали от ледокола, но потом приноровились друг к другу. Он следил за нашим ходом, то прибавляя, то убавляя скорость.