Надежда Сокола, стр. 31

Он умел разговаривать с боевыми птицами не больше, чем с лошадью, но самка негромко крикнула и поднялась в воздух, целеустремленно направившись к лагерю.

Вскоре навстречу Руфону выехали два сокольничьих, они проводили его к лагерю. Остановились они перед большой палаткой примерно в центре лагеря и сразу удалились, отдав приветствие человеку, стоявшему у входа.

Предводитель сокольничьих был высок и строен, его жилистое гибкое тело напомнило Руфону о Тарлахе.

Бесспорно, это был ветеран, участвовавший во множестве сражений, и человек, давно знакомый с грузом ответственности. И осанка, и черты лица, те, что видны из-под шлема, свидетельствовали об этом.

Как поступил бы Горный Сокол, этот человек сделал быстрый шаг вперед и схватил лошадь за узду.

— Приветствую тебя именем Рогатого Лорда, житель долины, — сказал он. — Слезай, мои адъютанты позаботятся о твоей лошади, а ты заходи. Я приказал, чтобы для тебя приготовили еду и питье.

Внутри палатка оказалась разделенной на две части, в большей части главнокомандующий работал, в меньшей, очевидно, спал. Обставлено помещение очень удобно. Руфон даже удивился этому. Оглядываясь, он решил, что тут живет человек дисциплинированный и обладающий хорошим вкусом.

Но только одно мгновение мог он осматриваться.

Главнокомандующий посмотрел на него. Глаза у него были светлые, почти серебряные, и смотрели так проницательно, словно проникали в самую глубину души.

— Крылатая доложила, что ты принес Призыв Крови, — сказал Варнел.

Руфон кивнул.

— Да, лорд. — Сокольничьи обычно не пользуются титулами, но этот человек правит своим народом и вполне достоен такого титула. — От отряда, размещенного в Морской Крепости. Капитан послал меня с докладом, в котором подробно рассказывается о нашем положении.

Нашем и вашем.

Главнокомандующий взял толстый пакет, но продолжал разглядывать вестника.

— Ты знаком с его содержимым?

— Да, милорд. Письменный доклад может быть потерян или уничтожен, и необходимо было, чтобы информация обязательно дошла до тебя. Сокол, несомненно, уже ответил на твои вопросы.

— Как тебя зовут, человек из долины?

— Руфон. Я адъютант госпожи Уны, правительницы долины, и был адъютантом ее отца, лорда Харварда до его смерти.

— Благодарю тебя, Руфон, — сказал Варнел. Он посмотрел в сторону входа: адъютант главнокомандующего откинул входной клапан. — Твоя еда готова.

Ешь и отдыхай, пока я прочту это. Потом я снова пошлю за тобой, чтобы ты ответил на вопросы и, может быть, дал свою оценку положения. Мнение уроженца местности всегда полезно, когда планируешь действия.

— Я к твоим услугам, милорд.

Прошло уже два часа после заката, когда Руфона вновь пригласили в помещение главнокомандующего.

Варнел вежливо приветствовал его, но в его поведении видна была серьезность и какая-то тяжесть: он прочел письмо капитана и серьезно воспринял угрозу.

— Когда ты выступил в путь, захватчики еще не прибыли?

— Нет, лорд. Но если сведения призрака верны, сейчас они должны уже быть там.

— Ты веришь этому призраку? — спросил Варнел.

— Горный Сокол верит. Я знаю бойцов, лорд, и доверяю его мнению.

— Кто такой Горный Сокол?

Руфон покраснел.

— Это капитан. Так его назвали в Лормте, и мы, в Морской Крепости, подхватили это имя. В нем нет никакой обиды, просто трудно работать с человеком, имени которого не знаешь.

К удивлению Руфона, главнокомандующий улыбнулся.

— Знаю. Мы часто сталкиваемся с этой проблемой.

В следующий момент лицо его вновь омрачилось.

— Шестьдесят тысяч человек. Я не наберу и трети этого количества. Твой Горный Сокол прав. Если их не удастся удержать в таком месте, где они смогут одновременно вводить в действие ограниченные силы, остановить их невозможно. Послужит ли этой цели стена, удастся ли вообще ее завершить…

— Мы узнаем это, только когда доберемся до Морской Крепости, милорд.

Серебристые глаза пристально смотрели на него.

— Я слышал странные рассказы о Морской Крепости и Рейвенфилде, — сказал Варнел. — Сокольничий раньше никогда не занимал такое положение, и мне интересно, каковы планы моего капитана. Его товарищи проявляли непонятную скрытность в этом деле, когда осенью побывали в моем лагере.

— Это дело сокольничьих, лорд, — осторожно ответил Руфон.

— Ты хочешь защитить капитана?

Руфон поднял голову.

— О чем ты спрашиваешь? Горный Сокол не сделал ничего такого, что навлекло бы бесчестье на него самого или на его народ. Сколько я его знаю, он проявляет исключительную храбрость, благородство и прямодушие.

А что касается защиты, — почти свирепо добавил ветеран, — то я отдал бы свою жизнь, даже свою душу ради него, как любой другой мужчина, женщина и ребенок в Морской Крепости. Мы преданы ему не меньше, чем владычице долины.

Главнокомандующий снова улыбнулся.

— Мир, житель долины! Итак, способность моего сына вызывать преданность распространяется за пределы нашего народа? — Он заметил удивление Руфона. — У нас принято так называть молодых воинов, которых мы обучаем.

— Он вызывает преданность, потому что заслуживает ее, — ответил Руфон. — Разве ты не слышал, как он спас моряков-сулкаров?

— Слышал и от своих воинов, и от самого капитана Эльфторна. Он охотно рассказывал о своем спасении и о последовавших за этим событиях.

—  — Значит ты знаешь, что капитан.., твой сын… может служить гордостью всего вашего народа. — Руфон неловко поерзал. — Время идет, милорд. Ты теперь предупрежден, но долины еще нет. Не пошлешь ли гонцов…

— Нет.

Руфон вскинул голову.

— Прости, что побеспокоил тебя, командующий. Мне до ночи нужно проехать еще немало миль…

Варнел поднял руку, призывая к спокойствию, в то же время он негромко рассмеялся.

— У тебя характер такой же горячий, как у Горного Сокола. Успокойся, Руфон из Морской Крепости! Я не пошлю вестников, потому что уже сделал это.

Руфон покраснел.

— Прошу прощения.

Сокольничий снова рассмеялся, на этот раз громче.

— Не нужно. Я дразнил тебя. Садись. Даже наемникам нужно время, чтобы свернуть такой большой лагерь.

Огромная тяжесть словно спала с плеч Руфона.

— Вы отправитесь со мной?

Главнокомандующий кивнул.

— Все, кроме выздоравливающих, которые останутся охранять деревни, и вестников, о которых я говорил.

Я много слышал о Морской Крепости и Рейвенфилде и хочу взглянуть на них собственными глазами. Мне бы не хотелось, чтобы эти земли были захвачены, а их жители перебиты.

18

Тарлах позволил своему усталому телу соскользнуть вдоль стены, пока не сел на платформу. Он закрыл глаза и попытался забыть о том ужасе, что уже почти месяц заполняет его жизнь.

Но сразу же открыл глаза. Бесполезно. Реальность слишком жестока, и одним желанием и волей от нее не избавишься.

Все казалось странно спокойным. Защитники настолько устали, что не могли даже поблагодарить тех, кто принес им еду и питье, а султаниты почти не шумели, убирая своих мертвецов. Им не нужно разговаривать, тупо подумал Тарлах: работа теперь для них привычная.

Да и ему все слишком знакомо.

Капитан приподнялся и посмотрел вправо и влево вдоль платформы. Слишком много отсутствует тех, кто стоял на ней почти пять недель назад, когда султаниты начали первый натиск. Стена, которую соорудили так торопливо, оказалась превосходной защитой, но не могла защищать всех бесконечно, отражать все удары и стрелы. Конечно, не все отсутствующие мертвы. Большинство просто ранены, но немало воинов отправилось занимать свои места в Залах Доблестных.

Тарлаха охватил приступ горя, когда он подумал о тех, кого больше никогда не увидит в мире живых.

Есть ли среди них Рорик? После последней схватки лейтенанта унесли вниз с копьем, пронзившим тело.

Такие раны в грудь не обязательно смертельны, но все же очень многие от них умирают, даже те, о ком заботится Дария.