Весло невесты (СИ), стр. 21

Спецодежда

Вечер начался с конфет. Я вспомнила, что Алевтина Александровна обмолвилась о своем увлечении — шить одежду. Она охотно согласилась сшить мне халатик с кармашками. Тем более я хотела показать ей квартиру после ремонта. Вино, чтобы вывести ее из шока, было припасено заранее. Сначала, правда, были сомнения: прилично это или неприлично? Если бы не пряталась, то, конечно, поступила бы, как хочу. Но партизаны должны быть осторожны. Партизаны, обезьяны, осторожны невозможно, лично прилично, неприлично публично. Поздравляю. Ура! Начала мыслить провинциальными категориями, вспомнила слово «прилично» — это супер, прогресс налицо. А лицо терять нельзя. Даже в партизанстве.

Надо было еще добыть конфет к чаю. Оказалось, что в Шмелеве конфеты продают в основном на развес. За коробку здесь платят только 8 Марта. Поэтому бутылку хорошего вина найти легче, чем коробку хороших конфет. Кстати, мне вина хочется больше, чем конфет. Надеюсь, не только мне.

Алевтина Александровна была точна. В 16.00 она позвонила в дверь. Я ее впустила и отошла в сторону, чтобы не мешать ей увидеть всё. Она шагнула в квартиру и замерла.

— Алевтина Александровна, проходите.

Она сняла свои туфельки сразу у двери. Осторожными шагами, боясь сдвинуть страницы на полу, прошла в комнату. Сначала ее взгляд хаотично метался в пространстве, потом она стала привыкать и осматривать более целенаправленно. Она начала замечать предметы и детали. Обошла комнату по кругу, вышла на балкон. Ушла на кухню. Вернулась в комнату и стала изучать предметы подробнее: рассматривать вблизи и осторожно дотрагиваться руками. В какой-то момент она испугалась собственной смелости:

— А можно? Это всё трогать руками можно?

— Конечно! Это ж не музей, а Ваша квартира.

— От моей здесь ничего не осталось…

— Вас это огорчает?

— Что Вы, Славочка! Я никогда не испытывала подобного восторга!

— Я очень рада, что Вам нравится. Если честно — я волновалась, как Вы воспримете мой эксперимент с Вашей квартирой. Давайте кофе пить?

— С удовольствием!

Мы вышли на балкон. На улице тихо. И, знаете, это тоже очень мило. Такой купеческий московский дворик. Век так девятнадцатый. И не слышно электроприборов. И нет машин, и даже велосипедов. Просто здесь нет детей. Люди живут давно и смотрят в основном в себя, в свое прошлое, фильмы своей жизни. И улыбаются.

— Славочка, Вы позволите мне заходить к Вам в гости? Хотя бы иногда?

— Конечно, Алевтина Александровна. Как Вам кофе?

— Чудесно! Всё чудесно!

— Может быть, вина?

— С удовольствием! Я, знаете ли, постеснялась спросить днем, не захватить ли бутылочку на новоселье.

После бокала вина Алевтина Александровна взбодрилась еще больше и начала снимать с меня мерки. Для халатика. Она взяла повышенные обязательства сшить его за вечер. Поэтому от второго бокала отказалась, сказав, что им мы лучше завтра отметим мой первый рабочий день. Уже обувшись, она набрала в грудь воздуха и выдала:

— Славочка, у меня к Вам просьба.

— Слушаю Вас, Алевтина Александровна.

— Пожалуйста, больше так не стригитесь! Вам не идет!

К моему стыду, я подумала, что просьба будет касаться денег, а бескорыстное внимание к моей персоне тронуло. Готового ответа у меня не нашлось. Но ответить что-то было нужно, и я ответила:

— Обязательно об этом подумаю.

Мышечное воспоминание № 3

Тогда, когда у меня денег было так мало, что их совсем не было. Тогда я была очень веселой, и у меня был роман. С мальчиком. Таким же молодым мальчиком, как и я. Умный и хороший мальчик. Еще высокий и красивый. Мы мало разговаривали, больше смеялись без шуток. Нам казалось, что понимаем друг друга без слов, а на самом деле гормоны не давали полноценно работать мозгу — вот разговор и не ладился. А мы были уверены, что у нас не гормоны, а любовь.

Кроме меня и секса мальчик еще любил рыбалку. Он уезжал с друзьями на выходные, а у меня, пока я его ждала, возникало ощущение, будто мы женаты двадцать лет. Я чувствовала себя старой теткой, которой вот-вот припрут ведро рыбы, которую надо будет полночи чистить. А самое ужасное — потом всё на кухне будет вонять сырой рыбой. И руки тоже. И это долго ничем не отмыть. Мне становилось дурно. Даже тошнило. Мне такой жизни совсем не хотелось. На самом деле, мне ни разу не притаскивали ведро рыбы и не заставляли ее чистить и готовить. Наоборот, я ее ела уже в готовом жареном и супном виде. Но меня преследовала мысль, что рано или поздно наступит ночь, когда я останусь наедине с ведром мертвой рыбы и этим отвратительным запахом. И я начинала ненавидеть своего любимого мальчика. И бояться. Мой страх. Моя глупость. А что делать, если они уже есть? Но любимый мальчик любит ловить рыбу. И любит ее есть. Поэтому, наморщив лоб и сжав кулаки, я убеждала себя, что всё не так страшно — через день после ночной рыбной оргии руки перестанут вонять рыбой.

И, чтобы окончательно убедить себя, что я абсолютно и безусловно принимаю перспективу чистить ночами рыбу и не буду роптать ни при каких обстоятельствах, я решила на день рождения подарить своему мальчику-рыбаку спиннинг. Настоящий, крутой спиннинг. Немного скопила, много заняла и пошла в самый лучший в нашем городе магазин для охотников и рыболовов.

Причем я тщательно подготовилась к визиту. Сначала пошарила в Интернете, опросила знакомых рыбаков, чтобы понять, что и как выбирать. Остановились на «Антаресе». За красоту. В тубусе и с пробковой ручкой. Когда взяла в руку пробковую ручку, поняла, почему он так любит рыбалку. Какое-то волнение и кайф распространяется моментально от этой ручки по всему телу. Хотя у милого еще нет такой пробковой ручки… Тогда опять непонятно, что он находит в этой рыбалке? В состоянии легкого кайфа я флиртовала и прикалывалась с продавцом уже битый час. Сорок пять минут из которых, правда, я флиртовала уже со всеми тремя продавцами магазина. Еще размахивала удочкой, танцевала и позировала — жаль, камеры ни у кого не было. Оказывается, это вовсе не скучно — выбирать рыболовные снасти.

— Хороший выбор, — сказал голос, еще не участвовавший во флирте.

— Мальчики, поговорите с покупателем — я подожду.

— Это я Вам, барышня. Хороший выбор, правда. Откуда такая осведомленность у столь юной особы?

— Интернет. Слышали про такое?

— Что-то мельком.

— Просто красивая она, эта удочка.

Он был так хорош, что очень хотелось ему дерзить. Тем более, долго таким мужчинам дерзить невозможно. Холеный, лощеный, умный, около тридцатилетний. Интеллектуально стройный, не слишком высокий, в очках. Мужчина без недостатков. Еще и с чувством Ю.

— А я решил, что Вы — рыбачка, — улыбка у него была не американская, а искренняя.

— Угадали — рыбачка, потому что он — рыбак.

— Мужу?

— Почти. Другу.

— Значит, еще не всё потеряно?

— Вы о чем?

— О погоде, конечно. Вы обедали?

— Я не курю.

— В смысле?

— В прямом. О погоде, как и Вы. Извините, мне нужно сделать покупку.

— Завидую ему.

— Почему?

— У него такая… удочка.

Этой фразой он меня купил. В общем, мы пошли вместе обедать.

— А когда у Вас день рождения? — спросил он.

— Тринадцатого тринадцатого, — не задумываясь, ответила я. Думать было некогда — десерт надо было есть, пока он был вкусный.

— То есть? — он впервые говорил не как старший товарищ.

— Тринадцатого января — что не понятно?

— Так это тринадцатого числа первого месяца, если я ничего не путаю.

— Это смотря откуда считать. После двенадцатого месяца вполне логично следует тринадцатый.

— А дальше?

— А дальше у меня нет дня рождения, поэтому дальше для меня ничего нет.

— Логично.

— Вкусно! — я показала на мороженое.

Он только что вернулся из-за границы. Он даже говорил с легким акцентом. Он рассказывал, как уехал туда в семнадцать лет. Сначала учиться в Англию, потом стажироваться в США, Германию, даже Арабские Эмираты. Потом опять приехал в Англию. Работать. И вот, когда здоровье отца стало темой для вопросов и новостей, вернулся домой. Через четырнадцать лет. Он, конечно, приезжал в Россию. Навещал, но это были короткие набеги. А сейчас он приехал, чтобы принимать дела. Провел вечер с матерью и отцом, и наутро он уже был в самолете с командой молодых и резвых, чтобы облетать активы. И вот он — последний пункт вояжа. Город как город, но здесь была обещана охота. Решили задержаться на пару дней. И Саша пошел покупать ружье — а тут дурочка с удочкой. И концепция изменилась.