Год Крысы, стр. 90

Нас осыпало брызгами. Я видел за спиной у Куинзелля крыс и людей, сцепившихся в смертельной схватке. Темный выбросил вперед руки. Водяной туман вокруг него сгустился стеной. Мое странное оружие вышло из строя, когда эта преграда окружила его. Больше я не представлял для него угрозы.

— Хинккель!

Несмотря на то что я должен был следить за Куинзеллем, я оглянулся влево.

Равинга и Алитта. Промокшая одежда облепляла их тела. Они словно только что выбрались из реки. Между ними со злобным свистом проскользнуло оружие с наконечником в виде тройного лезвия, и с плеча Алитты упал клочок ткани.

Кукольница — если это была она — резко указала куда-то. Я понял, что это предостережение, и немедленно повернулся к Куинзеллю.

Хотя он и не присоединился к рукопашной внизу, я видел, что его внимание разрывается между мной и его слугами, сражающимися с теми, в ком я узнал собственных сторонников.

Хотя я больше не доверял моему оружию, я снова вскинул его, прижал утолщенным концом к груди и выстрелил. Моя цель была верна, мишень близка, но результата не последовало. Свет сверкнул лишь на мгновение — и исчез. Последовал обратный удар, обрушившийся на меня. Я пошатнулся, не в силах совладать с внезапно ослабевшим телом, и упал на колени, ударившись об одну из колонн, обрамлявших вход во дворец. Снова зрение мое померкло, снова время повернуло вспять… так уже было прежде.

С шумом рассекая воздух, пронеслось человеческое тело, нет, не мертвое или раненое, а с воинской сноровкой приземлившееся рядом со мной. На меня сверху вниз смотрел мой брат.

— Ты ранен?

Мое плечо касалось стены. Жезл я не выпускал, наоборот, крепко сжал его. Попытался опереться на стену левой рукой, чтобы снова встать на ноги, но слабость не позволила мне. Каликку крепко схватил меня и рывком вздернул на ноги рядом с собой.

— Яла! Яла! Яла!

Даже нарастающий грохот воды не мог заглушить знакомого боевого клича.

Каким-то образом мне удалось выпрямиться и встать рядом с братом, глядя вниз на поле боя.

Когда я увидела, что Хинккель упал, я почти заскулила от ужаса. В тот момент я вполне могла прыгнуть прямо на его скрытого туманом врага и вцепиться в него ногтями. Затем я увидела, как возле Хинккеля очутился какой-то воин — человек. В то же время Темный владыка этого города поднял руки, указывая пальцами вправо и влево, каждый раз направляя их на крысолюдей. Все, кого он так выделил, были серьезно ранены. Один потерял руку у другого в груди зияла дыра. Никто из них не рухнул, все продолжали сражаться, размахивая трех-лезвийными копьями, с какими наши люди прежде никогда не сталкивались.

Внизу сражались воины Внешних королевств Я посмотрела на крыс, рвущих их в клочья, и отвернулась. Хинккель привлек к себе брата, говоря что-то ему прямо в ухо. Каликку покачал головой. Хинккель поднял жезл, который удерживал, даже когда брат попытался оттащить его прочь. Он воспротивился и высвободился из рук Каликку. Пошатнулся, как только брат отпустил его. Я видела, как Каликку пытается удержать Хинккеля. Он схватил его за руку. Я не осознала, что Равинга исчезла, хотя мы и стояли совсем близко друг к другу, И вдруг она оказалась перед Каликку, преграждая ему путь.

Моя рука метнулась к груди. Подвеска снова начала теплеть. Другой воин — юный офицер Джаклан — пробился к нижней ступеньке. По руке его струилась кровь, но когда крысолюдь ударил его копьем, его клинок взлетел, и он поднялся на ступень выше.

Передо мной развернулась картина кровавого кошмара. Это было таким пятном грязи, что даже сам Высший Дух мог восстать, чтобы смести его. Потоки крыс все еще прибывали так же быстро, как и поднимающаяся вода.

Равинга стояла на ступени выше Хинккеля, но я не заметила, чтобы она предлагала ему помощь — если могла. Я сжала амулет между ладонями — он нагревался все сильнее. Затем — шаг за шагом, — избегая встречи с Равингой, я встала рядом с Хинккелем. Я подняла сомкнутые руки над головой, до крови закусила губы, поскольку мне казалось, что я держу в ладонях пылающий осколок пустынного солнца. Солнце пустыни — теперь я почти видела его висящим над нами!

Между моих пальцев пробился обжигающий луч света. Он ударил не прямо в туман, окружающий голову Темного, а под углом.

Поднялись струи пара — оружие Хинккеля чуть приподнялось. За спиной нашего врага крысы и люди, перестав сражаться, попятились, отступая.

Куинзелль чуть покачнулся, затем снова выпрямился. Его лицо заострилось, напоминая крысиную морду. Трехлезвийное копье полетело в Хинккеля. Я чуть качнула амулет на цепочке. Я не заметила соприкосновения луча и этого оружия, когда снова подхватила амулет, но копье перевернулось и упало, не долетев до цели. В то же мгновение Каликку поспешно и грубо оттолкнул меня в сторону. Прежде чем он успел отпустить меня, Хинккель закричал, и голос его эхом раскатился над площадью:

— Время НАСТАЛО!!!

Обеими руками он прижал конец своего оружия к себе, как мог бы схватиться за меч, вонзенный в свою грудь.

Я мог сфокусировать взгляд только на туманной колонне и ее сердцевине, когда по ней ударил луч сияющего света. Я не помнил, как целился. Смутное воспоминание… так уже случилось раньше… и после этого я потерпел поражение!

Туман исчез вместе с лучом. Владыка пустоши стоял передо мной напряженный, как натянутый лук. Я понимал, что он готовится прыгнуть и вцепиться мне в горло. Руки мои, ослабевшие и бесполезные после последнего ничтожного усилия, бессильно упали.

Но между мной и врагом вдруг появилась рука сжимающая меч. Я знал, что его невозможно убить сталью. Мое собственное оружие скатилось вниз по окровавленным ступеням.

Передо мной вдруг возник шар света. Каким-то образом, вскинув руку, я сумел поймать его. То, что последовало за этим, несомненно, не могло произойти ни в одном из миров, которые я знал.

Куинзелль задержался, чтобы расхохотаться, и в него ударили мелкие брызги воды. Изо рта его вырвался такой вопль, словно его вздернули на дыбе. Когда вода попала на его тело, она стала выглядеть зеленоватым пятном, сбегающим вниз от горла, и плоть там, где она касалась его, расползалась и отслаивалась. Хотя он не упал, все больше клочьев кожи и мяса отваливалось от его костей. Лицо его оставалось неповрежденным, я мог предположить лишь, что Куинзелль был не человеком, а скорее неким конструктом, куклой наподобие тех, что так искусно делала Равинга. Если так, то его голова…