Год Крысы, стр. 66

Наше бешеное бегство в неизвестность не становилось медленнее. Я знала, что ориксены на такой почве не могут сравниться по скорости с Мурри. Огромный кот должен был сдерживать бег, чтобы мы не потеряли его из виду. Порывы ветра, несущие песок, были лишь намеком на то, что последует вскоре. Я закутала лицо в дорожную вуаль сразу, как только покинула укрытие лагеря. Теперь она затуманивала мне зрение, поскольку песок начал набиваться в ткань. Касска, сидевшая под моим плащом, потерлась об меня. Она была укрыта настолько хорошо, насколько это было возможно.

По счастью, мы ехали не навстречу ветру, а скорее по краю бури. Своим временно ограниченным зрением я не замечала, чтобы дюны двигались.

Сколько мы так ехали, я не могу и предположить, казалось, наша скачка длится часами. Однако сила ветра стала ослабевать. Наш рывок на запад — если конечно, Мурри все еще двигался в том же направлении — вывел нас из-под удара бури.

Хинккель! Вряд ли он следовал за нами. Он просто выполнял свой долг — тот, который лег на его плечи, когда на его голову возложили императорскую корону. И этот долг требовал от него шести достоинств, известных всем Внешним землям: отваги, уверенности, самоотверженности, сострадания, надежности, находчивости. Насамом деле он сам был подлинным сердцем этих земель. И если это сердце перестанет биться… Но в первую очередь он должен был позаботиться о тех, кто оказался с ним в путешествии.

Я боролась с болью — не телесной, а душевной, порожденной страхом, — боязнью потери, терзавшей меня. Я была так поглощена этим безымянным чувством, что оказалась совершенно не готова к тому, что нам предстояло.

Круговерть песка и ветра слегка рассеялась и, держа поводья в одной руке, другой я попыталась стряхнуть пыль с вуали. Бешеный галоп моего скакуна замедлился до спотыкающегося шага, ориксен задыхался — его силы были на исходе. Впереди виднелась тень — скалы, к которым мы стремились, были прямо перед нами.

Рев ветра приглушился достаточно, чтобы я услышала пронзительный свист. Свет, ослепительный свет сорвался с одного из пиков. Луч ударил в Мурри! Мурри попятился с болезненным воем, извернулся, словно уклоняясь от какого-то оружия, упал на песок и больше не двигался.

Я пришпорила ориксена и попыталась мысленно коснуться Мурри, Но вместо этого я услышала Равингу:

— Они идут!

Из-под земли у основания скалы внезапно выросли какие-то закутанные фигуры и направились к нам. Я попыталась повернуть моего скакуна влево, но животное почти что вырвало поводья у меня из рук и упрямо продолжало идти вперед. Затем ориксен остановился так резко, что я чуть не вылетела из седла, поскольку одна из фигур отделилась от остальных и подъехала прямо к нам. У меня не было оружия, и я не думала, что это существо намерено помочь нам. Меня накрыла волна такого ужаса, что я оказалась совершенно беспомощной, когда из-под плаща с капюшоном появилась рука и длинные пальцы поймали поводья моего ориксена. Руки мои безвольно повисли вдоль тела. Свет, изрядно съежившись, теперь окружал меня и чужака.

Я все еще могла дышать, но во всем остальном тело отказывалось повиноваться моей воле. Поскольку я не могла двигаться, мой ориксен повиновался воле того, кто захватил меня в плен (а это он, несомненно, и сделал), пока тот, закутанный плащом и укрытый капюшоном, тянул за поводья.

Его скакун показался мне странным. Мускулистый, более крупный, чем любой ориксен или даже яке, он имел на голове три рога вместо двух. Я ощущала, как дрожит под плащом Касска. Ее страх лишь подпитывал мой собственный.

Насколько я видела, Равингу так же легко взял в плен и повел впереди меня другой всадник. Мы проехали мимо тела Мурри, которое уже начало заносить песком. Скоро он окажется похоронен. Горе лишь усилило мой ужас.

Внезапно мы прорвались сквозь что-то, казавшееся неким незримым занавесом. И ветер, и летящий песок сразу исчезли. Всего в нескольких футах перед нами появилась арка света, достаточно высокая, чтобы пропустить наш верховой отряд. С дальней ее стороны я увидела извивающиеся разноцветные полосы. От взгляда на них у меня заболели глаза, и я была вынуждена закрыть их.Но мой ориксен продолжал идти к этим странным воротам, за которыми не было ничего похожего на привычную пустыню.

Мурри пошевелился, медленно приходя в себя. И вовремя, потому что все его тело уже поглотил песок, снаружи оставалась лишь одна голова. Поначалу его попытки выбраться были слабыми, пока страх, известный всем жителям пустыни, не придал ему сил. Он выбрался наружу. Ветер утих. Мурри пытался понять, насколько сильно он ранен. Одно плечо просто горело от нестерпимой боли. Он вспомнил внезапное чувство опасности, из-за которого припал к земле, уклоняясь от светового копья. Скорее всего, оно было нацелено ему в голову, чтобы прикончить сразу.

А теперь страх иного рода в нем вызвал запах. Тошнотворный, не заглушаемый песком, такой крепкий, что Мурри даже подавился, — и усиливающийся. Крысиный — но все же не крысиный. Зло — такое же зло, как водяная тварь в подземной реке.

Он, шатаясь, двинулся вперед и вверх — не убегая от запаха, а следуя за ним. Они исчезли — женщина его брата и мудрая, которая столько знает! Крысы… Заставив себя двигаться, он ощутил жгучую боль. Затем он снова лег и прикрыл лапой нос. Сама эта вонь усиливала жжение. Словно лежишь в костре, и он пожирает твое тело.

Впереди был слабый свет, Кот видел, как он образовал арку, растаявшую прямо у него на глазах.

Зло и черная сила. Он не сумел уберечь тех, кого должен был защищать. Мурри зарычал. Его брат должен узнать об этом как можно скорее. Страдая от боли, он повернулся. Он видел завихрения песка. Должен ли он снова идти но краю бури? Выбора не было. Собравшись с силами, Мурри захромал вперед, намереваясь во что бы то ни стало добраться до лагеря.

Касска заползла на меня и ткнулась головой мне в подбородок. Хотя мои глаза все еще горели, я заставила себя открыть их. Глубоко вздохнула, поскольку увидела, что еду посреди воинского отряда. По краям его находились обычные люди, каких можно встретить повсюду в королевствах, но те, кто окружал меня, принадлежали иному роду. Их тела и головы скрывали плащи с капюшонами, но тот, кто все еще вел моего ориксена, был… что делать при встрече с чудовищем из ночного кошмара? Эта… это существо… у него не было нормальной головы. На меня смотрели крысиные красные глазки, крысиные уши настороженно подергивались, крысиная пасть чуть приоткрылась, демонстрируя огромные желтоватые зубы.