Год Крысы, стр. 10

Я обнаружил, что должность императора не освободила меня от работы. Каждое утро я собирал свой двор — не придворных, внешне жаждущих мне услужить, а старших чиновников, всегда державших в руках бразды правления империей и королевством. Обычно собиралась всего лишь горстка человек, и я быстро познакомился с ними — в какой-то мере.

Криэд, первый министр, был связан традициями. Он был ровесником моему отцу и происходил из очень консервативной высшей знати. Он был не из тех, кто позволяет себе много высказываться, и больше слушал, чем говорил, хотя под конец каждой встречи, на которой присутствовал, обычно сообщал свое мнение, к каковому я научился внимательно прислушиваться.

С Мохамброй, смотрительницей императорских котов, я чувствовал себя иначе. Это была женщина средних лет, чрезвычайно живого характера, дружелюбная ко всем. Когда я был свободен от дел, я часто заходил к ней, чтобы обсудить и обитателей дворца, принадлежащих к кошачьему роду, и песчаных котов, о которых ей очень хотелось узнать больше. Она с некоторым благоговением относилась к Мурри, а тот был склонен прихорашиваться в ее присутствии.

Верховный канцлер Гьяррибари, казалось, приняла меня, по крайней мере внешне. Я часто задавал ей вопросы о делах разных королевств и обсуждал проблемы Внешних земель. Думаю, мои знания о них произвели на нее некоторое впечатление. Она всегда приходила с отчетами, и они с Геланни, командиром людской гвардии, напряженно обсуждали последние слухи о крысах или непосредственные наблюдения.

Королева Юикала редко посещала наши собрания. Ее занимала только Вапала. И я был весьма доволен таким положением дел. Она была в своем роде пугающим человеком. Дважды я получал от нее приглашения на неофициальный ужин в ее башне, и каждый раз ей прислуживала ее внучка, Берниен. Согласно обычаю, девушка редко говорила и в основном только отвечала на вопросы. Во вторую нашу встречу я догадался, что она трепещет перед Юикалой и при таких обстоятельствах я никогда не увижу истинную Берниен. Я никогда не бывал на праздниках, обычных для моих сверстников, и просто не знал, как найти подход к девушке, словно цепями скованной железными правилами придворного этикета.

В тот день, когда я приветствовал обычное собрание своих советников, Юикала тоже присутствовала. Гьяррибари пришла не одна — ее сопровождал впервые появившийся здесь Меккуи-ва-Киекку, министр равновесия. Для всех Внешних земель он был пугающим символом и обычно держался в стороне. Встретив его взгляд, я ощутил, как холод пополз у меня по спине. Этот взгляд мог без сожаления уничтожить целый Дом, если он посчитает это своим долгом. Министерство равновесия было мрачной и грозной организацией. Мы, рожденные во Внешних землях, сильно зависим от воды. Водорослевые пруды необходимы для жизни. Если по какому-то несчастливому случаю пруд начнет терять воду, и это будет продолжаться, Меккуи и его стража определят, кто будет жить, а кто умрет, принесенный в жертву на благо королевства.

Такая беда не случалась с нами в течение нескольких поколений. В последний раз подобное произошло во время царствования Застафф-джи несколько сотен лет назад. Тогда сам император, уже в годах, поехал во Внешние земли, чтобы взобраться на высокую скалу. Там он постился, умоляя Высший Дух заступиться за свой народ. Наконец он поднял свой меч и принес наивысшую жертву. Записи говорят, что Высший Дух был тронут его деянием, и вода в прудах начала подниматься.

Меккуи поклонился мне, как подобает придворному, и я знаком приказал одному из слуг принести ему сиденье. К несчастью, это привело к тому, что он расположился лицом ко мне, без чего я предпочел бы обойтись, поскольку история Застафф-джи не выходила у меня из головы.

Но прежде всего следовало обсудить проблему крыс. Пришло известие, что вышедший из Азенгира караван, странствовавший, как обычно, ночью, подвергся нападению. Яксы были убиты почти сразу, торговцы и охранники уничтожены, так что ко времени прибытия азенгирского патруля в живых оставались только четыре человека. Сам патруль также пострадал в последующем столкновении, потеряв троих, пока наконец оказавшиеся более крупными и разумными крысы не были перебиты.

— Они появились из Безысходной пустоши, — заявил командующий Геланни.

Мохамбра, не сводившая взгляда с Меккуи с самого момента его появления, теперь уставилась на говорившего.

— Осмелятся ли даже крысы рыть в подобном месте свои норы?

Я подумал, что настала пора показать, что эта проблема мне уже известна,

— Нам приходилось сталкиваться с крысами, которые размером превосходили известных нам особей. Возможно, они уже имеют возможность использовать в своих целях даже Безысходную пустошь.

— Есть и другие, — медленно проговорил командующий, словно неуверенный в собственном докладе, но точно знающий, что должен поделиться полученным знанием. — Половина отряда дорожной стражи задержалась, преследуя оставшихся в живых и бежавших крыс. Там был…

— Наблюдатель? — подсказал я, когда он запнулся,

— Да. Его видели вдалеке, в пустоши. Так доложили трое стражей.

— Это невозможно, — сказал Криэд. — Никто не может войти в пустошь и надеяться выжить.

Командующий не согласился:

— И прежде встречались уходящие в том направлении следы. В страже Внешних земель состоят следопыты, в чьем знании страны нет причин сомневаться.

Криэд по-прежнему смотрел свысока, но не стал продолжать спор. А мне осталась эта новая проблема. Люди в Безысходной пустоши… как мы можем это проверить? Несколько месяцев назад я видел одну из этих гигантских крыс, видел предмет, который был в ее черепе, видел, как тот рассыпался, оказавшись на воздухе. Возможно, и эти люди также носили подобные вещи и что, если благодаря им они были неуязвимы для смертоносных испарений пустоши?

Но кто достаточно сведущ, чтобы рассуждать об этом? Только один человек — но сейчас я не собирался произносить ее имя — Равинга. Я хотел сначала услышать ее совет, причем наедине, без свидетелей.