Питер Пэн и Похитители теней, стр. 39

То же самое случилось и с мальчишкой, который шел следом за Питером. Тот принялся мурлыкать песенку, которой Питер никогда раньше не слышал: о цыгане-бродяге, пришедшем из-за холма. Прежде этот мальчишка никогда особо не увлекался пением, теперь же у него вдруг прорезался чудный голос, и маленький бродяжка распевал во все горло, так, что прохожие останавливались, дивясь его красоте.

Однако Хамдрейку, который и без того уже был вне себя от злости, песня пришлась не по вкусу. Старый тюремщик терпеть не мог пения, как и прочих проявлений радости.

— Эй, там!!! — рявкнул он и кинулся к поющему мальчишке, твердо намереваясь как следует его отдубасить.

Однако когда он подбежал, его внимание привлекло светящееся облако в руках Питера. Хамдрейку никогда прежде не доводилось видеть, чтобы у заключенного было при себе светящееся облако, но все же он смутно сознавал, что этого тоже допускать не следует.

— Эт-то что такое?!! — взревел он и протянул руку к облаку. — А ну давай сюда!!!

Когда Хамдрейк ухватил Питера за руку, мальчик попытался ее отдернуть. Из медальона вырвался фонтан мерцающего света, который медленно поднялся вверх, а затем золотистым дождем осыпался на Хамдрейка, колонну узников и женщину, которая сидела на ступеньках, прижимая к себе плачущего младенца.

Как только звездная пыль опустилась на людей, произошло сразу три вещи.

Во-первых, младенец прекратил реветь и заулыбался. Мать с облегчением улыбнулась ему в ответ. Она еще не знала, что ее малыш выздоровел и больше никогда не будет болеть.

Во-вторых, у Хамдрейка коренным образом изменилось настроение. Его гнев растаял без следа, а вместо него Хамдрейк вдруг проникся теплыми чувствами к мальчишкам — этим ребятишкам, этим несчастным пацанятам. Ведь единственная их вина — теперь Хамдрейк понимал это совершенно отчетливо — состояла в том, что им недоставало твердой отцовской руки. Разве сам он в детстве не страдал от того же? «Нет, — думал Хамдрейк, — эти дети вовсе не преступники, заслуживающие наказания. Они нуждаются в заботе, наставлениях — и любви, да-да, именно любви!» И ведь именно он, Хамдрейк, мог бы дать им все это. Взять, к примеру, хотя бы этого мальчишку — вот этого, тощенького, который пытался спереть помойное ведро. Что должен был пережить этот мальчик, какие страдания должны были толкнуть его на подобный шаг! Его нужно обнять, пожалеть…

Хамдрейк потянулся обнять Питера, но вместо этого совершил в воздухе медленное сальто, не стоившее ему совершенно никаких усилий. А все потому, что — и это было в-третьих — Хамдрейк незаметно для себя поднялся в воздух. Как и Питер. Как и остальные узники. Все они медленно поднимались над крыльцом суда, точно гигантский хвост необычного воздушного змея. Некоторые из них опрокинулись набок, некоторые вообще перевернулись вверх тормашками, но никого из них это совершенно не волновало. Все от души радовались необычным ощущениям и открывавшемуся перед ними виду. Мальчишка за спиной Питера по-прежнему распевал звонким, как колокольчик, голосом, который было слышно на всю улицу:

Разумеется, дюжина людей, парящих в воздухе, привлекла внимание всех прохожих. Снизу доносились крики, удивленные и испуганные. Кто-то завизжал. Перед зданием суда быстро росла толпа: со всех сторон сбегались все новые зеваки. Из самого здания тоже выскочили наружу служащие. Кремп, юный помощник тюремщика, растерянно метался по крыльцу: Хамдрейк не давал ему инструкций насчет того, что положено делать, когда заключенные улетают.

Теперь Питер и все остальные висели примерно в сотне футов над бурлящей уличной толпой. Питер закрыл медальон и повесил его обратно на шею. Он не знал, сколько драгоценного порошка у него осталось и осталось ли вообще хоть что-нибудь. Одно Питер знал твердо: действие звездного вещества, благодаря которому узники и Хамдрейк держатся в воздухе, скоро закончится и все опустятся обратно на землю. К тому времени необходимо снять с ноги эти золотые кандалы. А для этого нужно добыть ключ у Хамдрейка, парившего в паре десятков футов, чуть повыше остальных, и блаженно улыбавшегося.

Питер попытался подлететь к нему, но управлять группой людей, к которым он был прикован, оказалось невозможно.

— Сэр! — крикнул он, пытаясь привлечь внимание Хамдрейка. — Сэр! Сэр!

— Да, мальчик?!! — откликнулся Хамдрейк. Он по-прежнему орал, но теперь его рев звучал дружелюбно. — Что тебе?!!

— Сэр, не могли бы вы подлететь к нам? — попросил Питер.

— Да, конечно!!! — рявкнул Хамдрейк и захлопал руками, как будто крыльями.

С места он от этого не сдвинулся, только стал похож на огромного пингвина с бакенбардами.

— Нет, сэр, не так! Наклониться надо! Наклониться! — завопил Питер.

Но Хамдрейк уже не слышал его из-за рева толпы внизу. На улице собрались сотни людей, и с каждой секундой сбегались все новые и новые. Мальчишки вокруг Питера хихикали, от души наслаждаясь этим чудом, паря над морем задранных голов.

Один только Питер не разделял их эйфории. Мальчик с ужасом понял, что драгоценное звездное вещество подарило ему всего-навсего несколько лишних минут свободы. Но скоро парящая в небе цепочка спустится на землю и он снова окажется в плену, на этот раз — без всякой надежды на спасение.

Глава 48

Могущественная сила

Молли ахнула и схватилась за грудь.

На этот раз это было куда сильнее: медальон бился у нее на шее и почти обжигал кожу.

Девочка снова подбежала к окну и выглянула наружу, надеясь увидеть отца. И снова ей пришлось разочароваться.

Но она понимала, что где-то что-то происходит: могущественная сила пущена в ход, причем совсем близко. Не выпуская из руки медальон, все еще теплый, Молли вглядывалась в туман и лихорадочно гадала, что же это такое. Но ответа так и не нашла.

«Что же это могло быть?»

Глава 49

Так или иначе

Ощутила это и Динь-Динь, но по-другому и куда более отчетливо. Она сидела на крыше, отдыхала и злилась: попытка узнать дорогу у очередного лондонского голубя снова завершилась неудачей. Этот идиот ничего не соображал! И тут вдруг как будто незримая волна теплого воздуха окутала ее и пронеслась мимо.

Динька тут же поняла, в чем дело. Поняла она и то, откуда пришла волна: по направлению ее движения. Она тут же забыла об усталости, вспорхнула с крыши и понеслась над Лондоном так стремительно, как никогда еще не летала. Кто-то открыл медальон: то ли Питер, то ли кто-то еще.

Так или иначе, у Питера явно серьезные неприятности.

Глава 50

Рукопожатие

Действие звездного вещества заканчивалось. Остальные узники пока ничего не почувствовали: они все еще радостно хихикали и кувыркались в воздухе. Цепь передавала движение от одного к другому, так что все бешено вертелись и кружились в небе. Пьяницы, прикованные в самом хвосте, дружно распевали песню про кувшин виски. Чуть поодаль парил Хамдрейк. Он развернулся лицом к небу и, блаженно улыбаясь и помахивая руками, лениво греб куда глаза глядят.

Но Питер чувствовал, что волшебное снадобье выветривается. Они мало-помалу начинали опускаться вниз. Мальчик уже в десятый раз рванул и натянул цепь, пытаясь подлететь к Хамдрейку вместе со всеми узниками и дотянуться до блестящего ключика от кандалов, который вместе с остальными ключами болтался на кольце у пояса тюремщика. И снова Питеру не удалось сместить всю эту беспорядочную толпу.