Чародей колдовского мира, стр. 42

Нас встретил сумрачный день и унылый тяжелый дождь. Я думал, как отыскать путь назад, к тому месту, где осталась Орсия. Часть пути можно проделать по этой дороге с колеями.

Сознание Каттеи было для меня закрыто, хотя я пытался заинтересовать ее бегством. Она шла тупо, окружив себя барьером, который я не мог преодолеть. Я продолжал поглядывать на меч, хотя после выхода из кургана руны остыли и не вспыхивали снова, когда мы миновали долину и поднялись на противоположный склон.

С этого склона я осмотрелся и отметил ориентиры, которые запомнил на пути сюда. Вот там я убил чудовищное существо, одного из стражей Темной башни.

Голод, который я осознал еще в том мире, превратился в острую боль, и я достал из поясной сумки корни, которые дала мне Орсия. Предложил их Каттее.

— Еда хорошая — не испорченная… — сказал я, поднося корень ко рту.

Она выбила корень у меня из рук, и он откатился и исчез в промежутке между двумя камнями. Сознание ее по-прежнему было закрыто для меня. Ненависть к Динзилу стала такой сильной, что если бы он стоял передо мной, я, как лесной зверь, терзал бы его зубами и ногтями.

Каттея начала раскачиваться взад и вперед, спотыкаясь, и я посмотрел на нее. Неожиданно она изогнулась и оттолкнула меня так, что я упал. И прежде чем смог встать, она двинулась назад, к Башне.

Я перехватил ее, и, очевидно, эта последняя попытка отняла у нее всю энергию. Она не пыталась больше вырваться, но я продолжал внимательно следить за ней.

Мы стали спускаться, и идти было трудно. Мы словно шли по миру смерти. Руны не горели, и я не видел ничего живого. Мне показалось, что я узнаю кустарник, хотя сегодня он не окутан туманом.

Наконец мы подошли к ручью и к скале, возле которой я в последний раз видел Орсию. Не знаю почему, но я надеялся, что она ждет меня на прежнем месте. И когда не увидел ее, испытал разочарование.

— Ты думал, что можешь надеяться на эту водяную девицу, мой глупый брат? — Мне в сознание ворвалась мысль Каттеи, непривычно чуждая, жесткая. — Но тем лучше для нее.

— О чем ты?

Теперь в сознании смех — такой смех я слышал только от Динзила.

— Мой дорогой брат, я хотела попросить тебя об одолжении; ты вряд ли смог бы мне отказать, и вот тогда ей пришлось бы туго.

— О чем ты говоришь? — снова спросил я, поскольку она сняла барьер. Но в голове прозвучал только ужасный смех. И я решил, что Каттея для меня потеряна, хотя и идет рядом.

Наш путь ведет по ручью и дальше по реке. Он настолько ясен, что мне не нужна помощь Орсии. Но я по-прежнему беспокоился о ней — надеялся, что она благоразумно ушла, найдя безопасное место, а не была захвачена каким-нибудь бродячим хищником этой земли.

Мы пришли к покинутому дому аспта, и по моему настоянию Каттея заползла в него передо мной. И прижалась к дальней стене тесного помещения, как можно дальше от меня.

— Каттея, в Долине знают гораздо больше нас. И скажут, что нам делать!

— Но Кемок, брат мой, я знаю, что нам делать! Для этого мне нужна только твоя водяная девица. Ну, а если не она, то кто-нибудь другой. Но она подходит прекрасно. Приведи ее ко мне или меня к ней, и мы произведем волшебство, которое поразит тебя… поразит Кемока, который считает, что он кое-что знает о тайнах, но на самом деле лишь подбирает обрывки знаний, выброшенные другими, гораздо более великими, чем он.

Я едва не потерял терпение.

— Такими, как Динзил, вероятно.

Она долго молчала. Потом снова в сознании прозвучал ее смех.

— Динзил… да, он взбирается на облака, чтобы пройти по небу. Динзил хочет многого, очень многого. Но другой вопрос, достанется ли ему хоть горсть того, чем он хочет обладать полностью, и Динзилу придется на этот вопрос отвечать. Я думаю, он ненавидит тебя, Кемок, за то, что ты сделал, когда уводил меня. Однако теперь, все обдумав, я вижу, что ты сослужил мне хорошую службу, послужил гораздо лучше, чем если бы я сама тебе приказала. Я была во власти Динзила, подчинялась ему — ты был прав, когда опасался этого. Дорогой брат, твоя служба будет вознаграждена. — И она кивнула головой, плотно закутанной в зеленую ткань.

Меня пробрал озноб; я подумал, что за тварь поселилась в Каттее и удастся ли ее изгнать. Подумал о тех двух вариантах будущего, которые показала мне Лоскита и которые так и не осуществились. В них Каттея была на стороне врага. Может, лучше было бы ей погибнуть.

Но человек цепляется за малейшую надежду: если удастся добраться до Долины, там сумеют с этим справиться, уберут не только уродливую голову, но и ту тварь, что поселилась в сестре.

— Спи, Кемок; клянусь, я буду с тобой, когда ты проснешься. Теперь я ничего не хочу больше, чем идти туда же, куда и ты.

Я знал, что она говорит правду. Но не это хотел услышать. Не знаю, спала ли она. Но лежала неподвижно, положив закутанную голову на лапу. Наконец я уже не мог следить за ней, усталость победила.

Глава 17

Утром мы выбрались из логова. Снова я предложил Каттее съедобных корней, она отказалась, говоря, что такая пища ей не нужна. Я настаивал, спросил, а какая нужна, но она отгородилась от меня. Однако пошла со мной без возражений.

И опять над ручьем повис туман. Я обрадовался ему: здесь нас легко преследовать, и я надеялся, что мы скроемся в тумане. Возможно, Орсия оставила нам в качестве проводника Кофи, поэтому я внимательно наблюдал за поверхностью воды, не покажется ли мерфей.

Или кроганская девушка считала мою миссию в Темной башне настолько безнадежной, что не думала о моем возвращении?

Растительность на берегах ручья свободна от зла этой земли, но она редеет. Стало прохладно, и я подумал, что зима близко. Не мог сдержать дрожь и пожалел о плаще, из которого сделал чучело на пути сюда.

В дороге я также постоянно следил за мечом, не появится ли на нем предупреждение в виде рун. Туман каким-то причудливым образом приглушал звуки, и я решил, что предупредить нас об опасности может только меч.

Если повезет, мы по воде могли бы добраться до Высот. Но возвращаться подземным путем я не решусь. Поэтому нужно как-то пересечь эту землю.

Однако поступать так глупо. Есть все основания считать, что нас выследят за один день. Тем не менее я повернул от ручья в сторону Высот. Другого пути нет.

Смех, легкий презрительный смех. Я быстро повернул голову и взглянул на Каттею.

— Невозможно, мой дорогой брат? У тебя дар предвидения, и ты получил предсказание. Но помни, ты идешь не один, и я могу показать тебе такое, для чего не найдется слов ни у твоей водяной девицы, ни у мудрых из Эсткарпа. Не бойся, мы вернемся в Долину. Если пожелаем этого оба, сделаем.

Снова высокомерная уверенность, презрение к остальным. Однако она убеждена в том, что говорит. Но внутренне я отшатывался от ее помощи, как приветствовал помощь Орсии.

— Что это?… — Ее закутанная в шарф голова повернулась; Каттея внимательно вглядывалась в странную рябь на воде, там, где ее касался туман.

— Кофи! — воскликнул я. — Орсия? — Я послал мысленный призыв. Рябь приближалась, словно по воде вброд идет мерфей, дожидаясь, пока мы догоним его.

— Что это? — снова спросила Каттея. — Не могу проникнуть в него мыслью. Но это что-то живое. Что?

— Это мерфей. Он был нашим проводником.

— Друг твоей водяной девицы? — Каттея остановилась, как будто не хотела подходить ближе.

Неожиданно я почувствовал раздражение от того, как она называет Орсию.

— Ее зовут Орсия, и она тоже обладает силой. Только с ее помощью я смог найти тебя. — Мой ответ прозвучал резко.

— Орсия, — повторила Каттея. — Прошу прощения, брат. Пусть будет Орсия. Итак, она помогла тебе добраться до меня? Это я тоже не забуду. Ее волшебство придало силу моему шарфу. Но вернемся к ее посланцу, которого мы не можем видеть и с которым не можем общаться мыслью… Он ведь ее посланец, верно?

— Надеюсь.

Я опустился на колено в мелкой воде и протянул руку — вернее, лапу, — как сделал, когда Орсия передала мне свой дар зрения и я смог увидеть Кофи. Рябь на воде приблизилась, но на этот раз я не ощутил прикосновения чужой плоти. Возможно, Кофи не решался прикоснуться к тому, что служит мне рукой. И я не мог его винить в этом, но надеялся, что мой жест доброй воли будет воспринят как приветствие.