Патриоты, стр. 84

— Исав, — подал голос Клинтон, — я пригласил вас сюда, чтобы попросить об одолжении.

Ну, что ж, еще лучше. Появился шанс завоевать доверие генерала Клинтона.

— Боюсь только, из-за этого поручения вам придется задержаться в Америке, — продолжил Клинтон.

Джейкоб ответил не сразу. Он знал, что Исав мечтал перебраться в Англию, стало быть, надо сделать вид, что это решение дается ему нелегко.

— Порой приходится жертвовать личными интересами ради общего дела, — сказал он, выдержав паузу. — Если вам нужна моя помощь, с радостью задержусь в Америке.

— Вот уж воистину большая жертва с твоей стороны — ты ведь никогда не собирался в Англию. — Голос, раздавшийся за спиной Джейкоба, прозвучал словно зов с того света.

Молодой человек резко обернулся и увидел прямо пред собой Исава.

Исав приехал в дом Абигайль без предупреждения. Входная дверь чуть приоткрылась, и наружу высунулась кудрявая голова.

— Здравствуй, Мисси, — поприветствовал девушку Исав.

— Мистер Морган. — Голос негритянки прозвучал на удивление холодно. — Вы сегодня рано. Мы ждали вас позже.

— Возможно, вы меня вообще не ждали, — дружелюбно заметил Исав.

— Сэр?

— Ладно, не бери в голову. А где Аби… миссис Маттесон?

— В мастерской, готовится к вашему визиту. Вы пришли слишком рано.

Исав шагнул вперед и слегка надавил на дверь, Мисси пришлось посторониться.

— У нее кто-то есть?

— Нет, просто она не ждала вас так рано. Вы…

— Знаю-знаю. Я пришел слишком рано. Спасибо, Мисси. Я найду дорогу в мастерскую.

Негритянка не скрывала своего недовольства:

— Еще бы: вы же здесь бывали, — а потом, набравшись решимости, выпалила: — Ваш брат мне нравился куда больше, он хотя бы был джентльменом.

Когда Исав вошел в мастерскую, Абигайль как раз натягивала на восковую фигуру солдатскую шинель. На молодой женщине был надет передник; волосы подняты, на руках застыли кусочки воска.

Абигайль стояла к Исаву спиной. Разобравшись с шинелью, она отвела со лба светлую прядь. Молодой человек растерянно застыл в дверях. Он ведь уже и не чаял ее увидеть. Все то время, что Абигайль возилась с солдатом, он пытался совладать со своими чувствами.

Но вот Абигайль полуобернулась и — испуганно подпрыгнула, схватившись рукой за горло.

— Мистер Морган, вы меня напугали! — Она глянула на часы, которые стояли на заставленной всякой всячиной полке. — Что вы здесь делаете? Еще слишком рано. — Абигайль, как и Мисси, обдавала холодом.

— Это я уже слышал.

Минуту назад, когда глаза Абигайль встретились с глазами Исава, между молодыми людьми пробежала какая-то искра. Но если женщину это напугало, то у мужчины душа наполнилась счастьем и от радости бешено заколотилось сердце.

— Ладно, неважно, — безразлично произнесла Абигайль, надевая на голову воскового солдата парик. — Вы принесли бумаги?

— Нет.

Абигайль подбоченилась.

— Вы их забыли?

— Нет. Просто пришел без бумаг.

На ее лице изобразилось отчаяние. Она повернула фигуру и поправила на ней парик.

— У меня нет времени на отгадывание загадок, мистер Морган.

Исав не собирался играть с ней в кошки-мышки — просто не так-то легко сообщить человеку, что ты жив.

— Абигайль, — сказал он тихо. — Давай поговорим в гостиной.

— Мистер Морган, я считала, что у нас с вами договоренность. — Она старательно подбирала слова. — Мне больше нравится, когда вы называете меня миссис Маттесон. Я готова работать с вами — и только.

Исав закрыл глаза и улыбнулся. Как же много значили для него эти слова! В течение всего пути до дома с зелеными ставнями он пытался заглушить в себе ревность. Долгие годы они с братом добивались любви одной женщины, и теперь, возможно, Джейкоб тоже проявил интерес к Абигайль. Но после слов Абигайль у него точно камень с души свалился.

— Абигайль…

Ее руки застыли. Челюсти сжались, синие глаза метали молнии. Исаву уже приходилось видеть ее в таком состоянии — он понял, что времени у него в обрез.

— Я не тот, за кого ты меня принимаешь.

— Вы правы, — процедила она сквозь зубы. — Я считала вас джентльменом.

Исав засмеялся. Это еще больше разозлило Абигайль. «Нужно что-то срочно предпринять». И тут ему в голову пришла удачная мысль.

— Посмотри на меня, — попросил он.

Синие глаза зло уставились на него.

— Но только внимательно.

— Мистер Морган, предупреждаю вас…

Гнев ослепил ее.

— Может, мне встать подле моего воскового двойника, который ты куда-то спрятала? Ты ведь так и не сказала, где он. Может, тогда ты меня узнаешь?

Гнев сменился неверием и страхом. Но она все-таки смотрела на Исава — смотрела, не отводя глаз.

— Ты же художница! Взгляни на меня. Что ты видишь?

Глава 25

Энн Морган сидела в гостиной подле окна и смотрела вспухшими, покрасневшими глазами в одну точку. Комнату золотило утреннее солнце; солнечные лучи омывали мягким светом лежавшую на столе Библию. Энн жаждала ощутить присутствие Бога — и не могла. Его слова — вот они, рядом, стоит только руку протянуть к книге, но где же Он сам? Это чувство не было для нее внове. Все равно, что читать письма Джареда из Китая. Ты благодарна за каждую строку и при этом бесконечно нуждаешься в реальном человеке. Сегодня один из тех дней, когда слов недостаточно.

Поверх Библии лежало письмо, написанное рукой Джорджа Вашингтона. «Дорогие Джаред и Энн Морган, с великим огорчением я…» Из письма следовало, что Вашингтон получил депешу из штаба генерала Клинтона, в которой говорилось об аресте Джейкоба Моргана. Военный суд признал молодого человека виновным в шпионаже и приговорил к казни через повешение. Мерси было отправлено аналогичное послание.

Библия была раскрыта на Книге пророка Исайи:

«Разве ты не знаешь? разве ты не слышал, что вечный Господь Бог, сотворивший концы земли, не утомляется и не изнемогает? разум Его неисследим. Он дает утомленному силу, и изнемогшему дарует крепость» [66]. Слова. Как письма издалека. Бумага и чернила… А она нуждается в утешении и понимании. И еще в ответах.

«Господи, почему все происходит именно так? Почему государства воюют? Почему погибают молодые? Почему должен умереть Джейкоб? И как истолковать тот факт, что совсем недавно мои губы твердили ту же молитву… но имя они произносили иное — Исав? Конечно, я счастлива, что Исав избежал смерти, но он все равно для меня потерян — потерян хотя бы на время войны».

То, что это может произойти, Энн знала всегда; но разве избавит ее от страданий тот факт, что она оказалась прозорливее многих? Она обратилась мыслями в прошлое, к тому дню, когда оба ее сына были дома и сидели за обеденным столом. Морганы принимали гостей: доктора Купера, Сэма Адамса и Джона Хэнкока. Тем вечером она испытала леденящий ужас, почувствовала сердцем, что ветер войны раскидает ее семью, словно опавшие листья, в разные стороны. Но разве остановишь ветер? Горячие споры давно сменились братоубийственной войной, смертью, огнем.

Энн отодвинула письмо, и ее глаза вновь побежали по строкам Библии:

«Утомляются и юноши и ослабевают, и молодые люди падают, а надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы, потекут — и не устанут, пойдут — и не утомятся» [67].

Голова женщины безвольно запрокинулась на спинку стула, веки смежились; она мысленно заговорила сама с собой: ««Поднимут крылья, как орлы». Разве могу я на это надеяться? «Потекут — и не устанут». Как стать быстрым потоком с такою-то ношей? «Пойдут — и не утомятся». Да, Господи, да… это то, что нужно. Помоги мне идти, тихо, шаг за шагом, не спотыкаясь».

— Энн?

Она открыла глаза. В дверях стоял Джаред.

— Пришла Присцилла.

Энн вытерла глаза. При появлении домашних она поспешно встала. Джаред, Присцилла и Мерси расположились полукругом на диване (он стоял против широкого, во всю стену окна, выходящего на бухту). Приглушенными голосами Морганы рассказали гостье о Джейкобе. Выслушав тревожную новость, Присцилла придвинулась к Мерси, обняла ее за плечи, прошептала слова утешения. Затем обратилась к брату: