Сказки врут!, стр. 52
Сокол лежал на спине. Лицо, даже во сне, напряженное, губы плотно сжаты, веки подрагивают… Но он не храпел.
ГЛАВА 16
— Знаешь, что странно в этой истории? — за завтраком спросила у темного Натали.
«Все», — ответила мысленно я.
За стол, поборов брезгливость, я все же присела, но лежавшая на тарелке передо мной политая кетчупом сарделька вызывала тошнотворные ассоциации, и мне то и дело приходилось отворачиваться или закрывать глаза.
— Что? — заинтересовался Сокол. С утра он был спокоен и беспечен, а о ночной операции напоминали лишь скрывавший шрам пластырь на его руке и насмешливые искорки в глазах, когда колдун замечал, как я с одинаковым отвращением посматриваю то на этот пластырь, то на злосчастную сардельку.
— Странно, что наблюдатели еще никак себя не проявили.
Антон трижды сплюнул.
— И по дереву постучи, — посоветовал темный.
— Наблюдатели? — Сережка догадался, что речь идет не об официальных наблюдателях от контор. — Что за звери?
В его вопросе не было тревоги и ставшей уже привычной за эти дни нервозности, и меня это порадовало.
— Разные, — хмыкнула Нат. — Есть белые и пушистые, есть серые и зубастые.
— Оборотни?
— И оборотни есть. И не оборотни. И с даром, и без дара. Наблюдательный совет — это как народная дружина, следят за порядком на общественных началах. Вроде и власти, и прав официально никаких, но если прищучат… Хотя я лично не сталкивалась. Но знаю, что Ван Дейк их одно время очень беспокоил.
— Одно время голландец очень беспокоил всех, — отмахнулся Сокол. — А наблюдатели… Наблюдатели наблюдают, будь уверена. Но раз не вмешиваются, то считают, что все идет, как надо.
О Наблюдательном совете он вскользь рассказывал мне по дороге в заповедник, пренебрежительно назвав входивших туда магов и немагов идеалистами-бессребрениками, — это я помнила. А сейчас по настроению собравшихся сделала вывод, что и темные и светлые этих загадочных товарищей немного побаиваются. Значит, уважают.
— А мы не можем обратиться к ним за помощью? — высказала я показавшуюся мне здравой мысль.
— Обратиться? — задумался господин доктор. — Наверное, могли бы. А что? Они ребята незлые, честные. Ван Дейк опять же им глубоко несимпатичен… Решено! Так и сделаем… Как только найдем хоть одного.
— Это так сложно? Разве они не… — Я запнулась, не сумев сформулировать вопрос.
— Они — «не», — согласно закивал Сокол. — Ты это — тоже «не»? — кивнул он на сардельку и, даже не дождавшись ответа, подхватил мою тарелку и водрузил ее на свою, уже опустевшую. — Как же мне надоело это полумясо, — посетовал темный с набитым ртом, откусив за раз половину. — Как хочется нормального стейка… с кровью. Большого такого, вот прям с руку…
Сволочь!
Злость оказалась сильнее всех остальных чувств, и я, привстав, потянулась через стол и отобрала у темного вилку с нанизанной на нее половинкой шпикачки, чтобы тут же запихнуть ее в рот и, с трудом ворочая языком, заявить:
— Не нвавифса, не ефф!
С полминуты не ожидавший от меня подобного колдун смотрел, как я ожесточенно работаю челюстями, и вдруг расхохотался. Смеялся так, что даже лед в его глазах подтаял, и капельки талой воды заблестели на ресницах.
— Браво, Ася! Наращиваешь броню потихоньку.
Если и дальше так пойдет, я не то что броню — я клыки и когти отращу!
Остальные глядели на нас с непониманием. Антон растерянно улыбался, Сережка хмурился, а Натали укоризненно качала головой, как взрослая и серьезная женщина, не одобряющая подобного ребячества.
— Все, пора. — Сокол решительно поднялся из-за стола. — Ведите себя хорошо, пока меня не будет.
— Ты уходишь? Куда? — Нат успела спросить первой.
— Спите дольше, дамы, — с усмешкой порекомендовал нам обеим темный. — Возможно, благополучно проспите и второе августа, и Судный день.
— Влад приехал со своими, — разъяснил Антон. — Ксюшкин брат, я говорил, помните? Нужно встретиться, обсудить варианты.
Сам он на встречу с оборотнями, похоже, не собирался.
— Открыто выйдешь? — нахмурилась баньши.
— Открыто, но незаметно, — подмигнул ей колдун. Поглядел на часы. — Нашим охранникам будет немного не до меня.
— В каком смысле?
Мобильный Сокола негромко напел какую-то тирольскую песенку, и мужчина отвлекся, чтобы ответить на звонок:
— Да. Уже на месте? Спасибо, Мариночка. Ты прелесть… Я знаю, что ты знаешь. Встретиться после? Был бы только рад, но боюсь… Хорошо, не будем загадывать. Возможно, успею… Мм, это заманчиво…
Какой ужас! Игривым котом мурчащий в трубку Сокол — это пострашнее любой расчлененки!
— Конечно, радость моя…
Тьфу, мерзость!
— Ася, я бы порекомендовал посмотреть. — Я уже собиралась сбежать подальше от этого кошмара, но закончивший разговор темный меня остановил. — И тебе, Сергей, тоже. Очень, кхм, познавательно.
— Что? — спросил Серый.
— Шоу. В первый раз это весьма… впечатляет.
— А куда смотреть-то?
— В окошко, Сережа, в окошко.
Она бежала через двор, едва касаясь асфальта маленькими ножками в легких белых кроссовках. Коротенькие шортики и спортивный топ. Собранные в хвост русые волосы. Плеер на поясе, наушники. Обычная девушка лет двадцати. Не красавица, как я смогла рассмотреть из окна второго этажа, просто миленькая. И фигурка так себе: небольшая грудь, узкие бедра… Но что-то в ней было. Что-то такое…
— Ясно, — ухмыльнулась, заметив ее, Натали.
А Сережка глядел в окно не отрываясь. И я его понимала…
Девушка остановилась у турников. Перевела дыхание, поправила волосы. Покрутилась на месте, разминаясь. Наклонилась пару раз. Согнула, подтянув к животу, ногу, потом вторую, сделала несколько выпадов… Простая разминка, резкие, лишенные даже намека на плавность и томность движения, но у меня дыхание перехватило. Вдруг, невзирая на расстояние, стала видна каждая, даже мельчайшая деталь ее облика. Вот ноздри трепещут, вбирая в себя воздух. Острый язычок касается губ. Под тонкой тканью размеренно вздымается грудь — округлые холмики с острыми вершинами сосков… Она развернулась, забросила ногу на брус, потянулась рукой к носку. На пояснице поверх затейливой вязи тату блестели бисеринки пота…
Я зажмурилась, отгоняя наваждение, но даже так, с закрытыми глазами, продолжала видеть ее: выгнутую спину, упругие ягодицы, стройные загорелые ноги…
Черт! Дыхание сделалось горячим, во рту пересохло, и низ живота налился тяжестью… Я смотрела на девушку у турников и откуда-то точно знала, что губы у нее мягкие и влажные, а тонкие пальчики нежны до умопомрачения… А от следующей мысли кровь прилила к лицу, и случайно сорвавшийся вздох до безобразия походил на сдавленный стон…
Девушка с десяток раз отжалась от перекладины, попрыгала на месте и снова побежала. Через минуту она уже скрылась между домами…
— Ушел, — констатировал Антон.
Его спокойный голос вернул в реальность.
— Отвлекающий маневр, да? — хрипло выговорил Серый. — Отвлекает…
Прелесть-Мариночка с заданием справилась.
— Он же никому не доверяет. А этой… девице позвонил, — сказала я, лишь бы что-то сказать.
— Суккубы, как и инкубы, не люди, Настя. По этой причине им и можно доверять, — пояснила Нат. — Им плевать на голландца, на Алекса Акопяна, на власть, богатство и славу. Их не купить и не принудить. А оказать маленькую услугу симпатичному им человеку они могут… Как видишь.
— Не люди? — Сережка облизнул губы. — А кто?
— Это э-э… некие сущности, обитающие на грани яви и нави. Как феи, например. Но у фей нет необходимости жить в непосредственной близости от людей. А суккубу нужно кушать. Да не пугайся ты! — Лицо у парня стало такое, что Нат не сдержала смеха. — Они питаются чистой энергией. Тянут понемногу, как правило. В процессе… хм… Обоюдовыгодный обмен. Да и вообще от них больше пользы, чем вреда, так что наше ведомство по мере необходимости помогает им устроиться и затеряться среди людей: жилье, документы, работа. Ну и контролируем заодно, чтобы не сильно увлекались.