Говорящий от Имени Мертвых. Возвращение Эндера, стр. 10

– Вы считаете, что мы должны убить свинксов сейчас, пока они слабы и беспомощны?! – выкрикнул Стрика.

– Я считаю? Я задал вопрос. Вопрос нельзя принимать за утверждение, если только ты не знаешь правильного ответа. А ты не знаешь моего ответа, Стрика. Подумайте об этом все. Занятие окончено.

– Мы договорим об этом завтра? – спросили студенты.

– Если захотите, – ответил Эндрю.

Он не сомневался, что если они и будут обсуждать эту тему, то без него. Для них вопрос о Ксеноциде был сугубо философским. В конце концов, война с жукерами завершилась три с лишним тысячи лет назад. Сейчас на дворе 1948 год от принятия Межзвездного Кодекса, а Эндер уничтожил жукеров в 1180 году до его основания. Но для Эндрю эти события не были столь отдаленными. Он путешествовал среди звезд куда дольше, чем кто-либо из его студентов мог предположить. С той поры, как ему исполнилось двадцать пять, и до прибытия на Трондхейм он ни на одной планете не прожил и шести месяцев подряд. Он перескакивал с одной планеты на другую, словно камень, прыгающий по поверхности реки времени.

Его студенты понятия не имели, что Голос, которому никак не дашь больше тридцати шести, отчетливо помнит события трехтысячелетней давности, что для него они происходили всего двадцать лет – половину его жизни – назад. Они не знали, насколько больным был для него вопрос о древней вине Эндера. За все эти годы он не нашел ответа. Их учитель был Говорящим от Имени Мертвых, одним из многих. Откуда они могли знать, что, когда он был совсем маленьким, его старшая сестра Валентина, не выговаривая имя Эндрю, называла его Эндером? Это имя гремело, когда ему не исполнилось и пятнадцати. Так что пусть немилосердный Стрика и склонная к анализу Пликт сушат мозги над великим вопросом о вине Эндера. Для Эндрю Виггина, Говорящего от Имени Мертвых, эта проблема не была академической.

И теперь, поднимаясь по пологому, заросшему травой склону холма, дыша холодным чистым воздухом, Эндер—Эндрю, Голос, – мог думать только о свинксах. Они совершили необъяснимое убийство. Такую же неосторожность позволили себе жукеры при первом контакте с человечеством. Неужели это неизбежность и любая встреча с чужими отмечается кровью? Жукеры без сожаления убивали людей, но только потому, что в их роевом сознании никогда не возникала мысль о ценности отдельной жизни. Для них убийство нескольких десятков человек было самым простым способом заявить о своем присутствии. Возможно, свинксы сделали то, что сделали, по сходной причине?

Компьютер в его ухе сообщил о пытках, о ритуальном убийстве. Раньше свинксы таким же образом расправились с кем-то из своих. Свинксы не обладали роевым сознанием, они совсем не похожи на жукеров. Эндрю Виггин должен, обязан узнать, почему они это сделали.

– Когда вы узнали о смерти ксенолога?

Эндрю обернулся – это была Пликт. Вместо того чтобы отправиться в пещеры, где жили студенты, она пошла за ним.

– Во время вашего спора. – Он погладил пальцем жемчужину. Вживление терминала стоило дорого, но все же было доступно многим.

– Прежде чем пойти на занятия, я слушала новости. Там ничего не было. Если бы сообщение пришло по ансиблю, поднялся бы шум. Вы получаете сведения прямо с канала ансибля. Первым.

Очевидно, Пликт не сомневалась, что наткнулась на важную тайну. Так оно и было.

– Все Голоса имеют первоочередной допуск к информации.

– Кто-то просил вас говорить о смерти ксенолога?

Он покачал головой:

– Лузитания – католическая планета.

– Об этом я и говорю. У них нет своего Голоса. Но если кто-то закажет Речь, они не смогут отказать. А Трондхейм – ближайший к Лузитании некатолический мир. – Пликт поправила рукав. – Почему вы здесь?

– Ты знаешь, зачем я прилетел. Я говорил над могилой Бутана.

– Я знаю, что вы приехали вместе с сестрой, Валентиной, больше известной как учитель. Она отвечает на вопросы, а не заваливает нас новыми.

– В отличие от меня, она знает ответы. Некоторые.

– Голос, вы должны сказать мне. Я пыталась выяснить, кто вы, мне было любопытно. Например, ваше имя, откуда вы родом. Все закрыто. Так запечатано, что я даже не знаю, какого уровня должен быть допуск. Пожалуй, даже Господь всемогущий не смог бы прочесть историю вашей жизни.

Эндрю взял ее за плечи, заглянул в глаза:

– Мне кажется, это тебя не касается.

– Вы куда более важная персона, чем мы думаем, Голос, – сказала она. – Все сообщения по ансиблю сначала идут к вам, а уж потом к администрации планеты, не так ли? И никто не может ничего о вас узнать.

– Раньше никто не пробовал. Почему ты?

– Я хочу стать Голосом.

– Ну что ж, тогда вперед. Компьютер научит тебя всему необходимому. Это же не религия, тебе не придется зазубривать Символ веры. А теперь, пожалуйста, оставь меня в покое. – Он отпустил ее плечи, легонько толкнул и повернулся, чтобы уйти.

– Я хочу Говорить о вас! – крикнула она.

– Я еще не умер! – отозвался он.

– Я знаю, вы летите на Лузитанию! Я знаю, знаю, это так!

«Тогда ты знаешь больше моего», – подумал Эндер. Но всю дорогу его пробирала мелкая дрожь, несмотря на яркое солнце и три теплых свитера, которые он обычно носил. Он не подозревал, что Пликт способна на такой взрыв эмоций. Совершенно очевидно, девочка начала отождествлять себя с ним, Голосом, Эндером. Его испугало то, что другой человек так отчаянно хотел от него чего-то. За многие годы он отвык от людей: не был связан ни с кем, кроме сестры Валентины, ну и, конечно, мертвых, о которых Говорил. Да и все остальные люди, которые хоть что-то значили в его жизни, были уже мертвы. Они с Валентиной оставили за спиной слишком много столетий, слишком много миров.

Мысль пустить корни в ледяной земле Трондхейма казалась ему и невозможной, и странной. Чего же хочет от него Пликт? Впрочем, это не важно, он все равно не исполнит ее желания. Как смела она требовать у него чего-то, как будто он, Эндер, принадлежал ей? Эндер Виггин никому не принадлежит. Он ничей. Если бы она узнала, кто он на самом деле, то возненавидела бы его как Убийцу Жукеров или стала бы преклоняться перед ним как перед Спасителем Человечества. Эндер помнил времена, когда люди относились к нему именно так, и тогдашнее обожание было, пожалуй, еще хуже нынешней ненависти. А теперь люди знали его только по роли, называли Голосом, Талманом, Фаланте, Спикером – или как там еще переводилось название его профессии на язык города, народа или планеты.

Он не хотел, чтобы люди знали его. Он не принадлежал к ним, к человеческой расе. У него другая задача, он принадлежит к другим. Не к людям, не к свинксам. По крайней мере, он так думал. Тогда.

3

Либо