Визиты: Осенние визиты. Спектр. Кредо, стр. 210

– И они умерли, – сказала Ирина.

– Перешли на новый этап. Впрочем, с нашей точки зрения это одно и то же. А меньшинство, хочу надеяться, что меньшинство, принялось беситься. Играть в божков, немножко воевать, путешествовать, тешить любопытство… не жажду познания, заметь, а всего лишь животное любопытство!

– То, о чем я говорила? – спросила Ирина. – Ты знаешь, а я поняла. Это ведь не потребности разума. Это предыдущая ступень. Инстинкты! Быть самой-самой красивой, могущественной, чтобы все любили и боялись… Мартин, а ведь я вправду этого хотела!

Машина вильнула, Юрий Сергеевич чертыхнулся и затих, вцепившись в руль.

Мартин улыбнулся, глядя на Ирину.

– Умница. Именно инстинкты. Это шок человека, которого коснулось дыхание Бога. Остаться прежним почти невозможно… либо тянись в небо, либо падай в грязь. Всегда найдутся и те, и другие. Вот тогда мир и вздрогнул. Вот тогда рухнули цивилизации и развалилась первая транспортная сеть ключников. Сотни миров – в каждом творят что хотят полоумные божки… первым делом уничтожившие транспортную сеть, чтобы не плодить конкурентов. Сотни миров со своими маленькими Олимпами и своими очень-очень маленькими богами… И вернувшиеся назад к своей родной планете, объединившие свои сознания в единый разум, хоть как-то способный использовать новую силу, средние ключники. Те, кто не готов был к дальнейшей эволюции – но и откатиться к инстинктам не пожелал. И лишь когда божки успокоились – кто-то прозрел достаточно, чтобы уйти вверх, а кто-то просто утратил смысл существования и исчез, – лишь тогда ключники повторили свою попытку. Вернулись в миры, уже обожженные первым испытанием всемогущества. В миры, где сложены предания о вавилонских башнях, о том наказании, что следует за попыткой стать богом. В миры, иные из которых панически боятся самой мысли о развитии.

– Если это повторится? – спросила Ирина. – Не все ли равно, от кого получать по загривку – от настоящего Бога или спятившего полубога?

– Все не так просто, Ира. – Мартин взял ее за руку. – Ты что, считаешь, я был первым, кто понял Талисман за эти годы? Ключники сделали свои выводы. Теперь Талисман работает с каждым претендентом индивидуально. Те, кто не дорос, детонатора не получат. Хочешь – пройди свой путь. Реши, для чего тебе дан разум. Чего в тебе больше – зверя или человека.

И прими результат. Не стоило мне воевать с аранками… следите за дорогой, пожалуйста, вот же мой дом!.. все равно бы они ничего не достали из сейфа.

– Но ведь ты сам получил детонатор? Получил, хотя и отказался?

Мартин пожал плечами:

– Наверное, иногда его дают именно для того, чтобы ты мог отказаться. Зайдешь ко мне, Иринка?

– Меня дома убьют, – виновато сказала девушка.

Мартин усмехнулся:

– Тебе что, привыкать? Позвонишь, успокоишь. Скажешь, что уже на Земле.

– Где «на Земле»?

– У жениха, – ляпнул Мартин и прикусил язык.

– Это надо обдумать, – мрачно сказала Ирина. – Это слишком неожиданно.

– Правда?

– Ирина Эрнестовна, – сказал Юрий Сергеевич, не оборачиваясь. – Давайте я и впрямь довезу вас домой. Вашему потенциальному жениху все равно придется сидеть дома и писать рапорт.

– А устный доклад, который он так непринужденно произнес, не записывался? – усмехнулась Ирина. – Мартин, я поеду домой. Будут ругать – удеру к тебе. Или на Талисман, чтобы стать великой и ужасной…

– Тебе пока не стоит, – не удержался Мартин, вылезая из машины. – Подожди хотя бы лет сорок.

Каждый воспитанный человек знает, что навещать пожилых родственников – не только утомительная морока, но отчасти и приятное занятие. Особенно если пожилой родственник еще не утратил вкуса к жизни и жалобы на плохое здоровье перемежает бодрыми воспоминаниями о былых подвигах.

– Нашел чем гордиться, – появляясь из кухни со сковородкой в руках, сказал дядя. – В ином мире он побывал, надо же…

Мартин втянул носом запах пьяной свинины, жарившейся сколько положено в красном вине – причем перед самым снятием с огня надо не забыть добавить свежего вина взамен испарившегося. Сказал:

– Да я, собственно, не горжусь…

– Вот и не гордись! – велел дядя. – Турист… ясное дело, нынче это просто. А вот ты бы попробовал в советские годы в Болгарию съездить! Все справки собрать, доказать, что не собираешься в Турцию саженками уплыть… Вот это – настоящее приключение!

Мартину смутно думалось, что процедура посещения Болгарии даже в таинственные советские времена была не столь сложной. Но спорить он не стал, сказал дипломатично, пусть и банально:

– Каждому времени – свои приключения. А ты не собираешься куда-нибудь отправиться?

– В мои годы только в одно место и можно собираться, – кисло сказал дядя. – Вино в холодильнике, принеси-ка…

Когда Мартин вернулся с парой бутылок молдавского «Каберне» – последние годы то ли лоза в Молдавии стала лучше, то ли руки прямее, но стали появляться вина по-настоящему выдержанные, с хорошим содержанием алкоголя и стабильным вкусом, – дядя сидел за столом, прямой, будто штык от трехлинейки, и держал в руках Гарнеля – Чистякову.

– Читал? – придирчиво спросил дядя, потрясая энциклопедией.

– Чего… да, доводилось, – осторожно кивнул Мартин.

– Говоришь, на Библиотеке был… – Дядя полистал разлохмаченный томик. – Что за ерунда… нашел, на что истории тратить! Кладбище – оно и в галактике кладбище… еще належимся. Я вот что… – Он поморщился и признался: – Пенсию мне выплатили, но скакать по трехзвездочным отелям, как студент, не собираюсь… нет, молчи! Племянника обирать на старости лет тоже не буду! Я тут приглядел одну планету, вот это и впрямь интересно.

Мартин посмотрел на открытую страницу и ничего не сказал.

– «Талисман! – с чувством прочел дядя. – Получила свое название после обнаружения так называемых сейфов – объектов неизвестной природы, в которых периодически обнаруживаются артефакты одного из трех типов – багровый порошок, «спиральки», «схемки»…» Так. Это все ерунда… «Планета покрыта двухсотметровым слоем плотного тумана сложной структуры». Это даже хорошо! Солнышка нынче и в Москве хватает. Возьму с собой для торговли каких-нибудь деликатесов, табака, свежих газет, патронов… возьму специй… молодежь не понимает, а ведь специи еще со Средних веков дороже золота были!

– Дядя, а почему именно туда? – спросил Мартин, разливая вино.

Дядя на миг задумался, раскладывая по тарелкам свинину. Наконец сказал с легким смущением:

– Даже и не знаю. Тянет…

На миг Мартину стало холодно и грустно. Так, как бывает с любым человеком, сознающим, что разлука с ближними неизбежна. Но он нашел в себе силы улыбнуться и сказал:

– Ну, раз тянет… значит – надо.

– Может, присоединишься? – спросил дядя смущенно.

– Не сейчас. Как-нибудь потом – обязательно. А ты когда на Талисман собрался?

Дядя подумал, пробуя вино. Удовлетворенно кивнул, сказал:

– Через месяц-два. К осени.

– Хорошо, – сказал Мартин.

И налил себе еще вина – ведь каждый охотник, будь он охотником на людей или охотником до жизненных удовольствий, твердо знает – нет ничего лучше дома, куда ты однажды обязательно вернешься.

2001–2002 гг.

Кредо

^{Повесть}

Повесть «Кредо» имеет странную судьбу. Не секрет, что порой идеи для романа писатели дарят друг другу (тут можно вспомнить и «Ревизора», и «Двенадцать стульев»). Не секрет и то, что порой идею подсказывают друзья – которые сами, увы, не могут реализовать интересный сюжет. К примеру, несколько раз в рассказах я пользовался идеями моего друга, переводчика Павла Вязникова (он пишет и сам, но, увы, крайне редко. А жаль!). Идею «Кредо» мне подарил мой друг, литературный критик и сотрудник журнала фантастики «Если» Дмитрий Байкалов. Идея была проста – «мир, в котором доказана реинкарнация души». Идея была мирообразующей – самое важное для повести или романа. Я немедленно сел писать роман. Мне, как материалисту, захотелось дать научное обоснование происходящему. Я придумал наукообразное объяснение происходящему, вписал (с твердой целью поменять в дальнейшем) физика Теслу как изобретателя устройства, описанного в романе, и занялся, собственно говоря, детективной интригой. Лишь через несколько дней я решил подробнее изучить биографию великого физика. Каково же было мое удивление, когда через несколько часов я понял – именно Тесла, и никто другой, мог работать в этом направлении (и даже можно сказать – работал!). Все, что я придумывал, изначально ложилось на неизвестные мне раньше исторические факты с поразительной точностью. Настолько, что я решил временно отложить роман, а для начала написать повесть. Рано или поздно «Кредо» вырастет в настоящий роман, но пока я с чистой совестью называю это произведение повестью.