В погоне за Одином, стр. 27

Тур. Значит, Торир бывал здесь раньше! Он, впрочем, также плавал и вниз по русским рекам, а умер во время паломничества в Иерусалим, так что он был мастак путешествовать. Мы узнаем также, что ему было известно об обычае бьярмов делить движимое имущество между умершим и его наследниками. Мертвому доставалась половина или треть, а иногда еще меньше. Это сокровище относили в леса, а иногда зарывали в курганы. Потом на этих местах строили дома.

Викинги уже решили не соблюдать мира с местными жителями, и, когда наступил вечер, они сошли на берег, оставив на корабле нескольких сторожей. Торир, знавший местность, шел впереди, а остальные следовали за ним. Они вошли в лес и дошли до большой поляны, где был высокий частокол с запертыми воротами. Торир подошел к частоколу, всадил повыше свою секиру, подтянулся и перелез через частокол, а двое братьев вынули засов и открыли ворота. А теперь мы дадим слово Снорри для дальнейшего детального рассказа.

Снорри: «…Тут все бросились внутрь. Торир сказал: „Здесь, внутри ограды, есть курган. В нем золото и серебро перемешано с землей. Надо туда войти. В ограде стоит также бог бьярмов, который называется Йомали. Пусть никто не смеет его грабить“. Они пошли к кургану и выкопали из него столько сокровищ, сколько могли унести в своих одеждах. Как и следовало ожидать, сокровища были смешаны с землей. Потом Торир сказал, что пора возвращаться обратно: „Вы, братья Карли и Гуннстейн, пойдете первыми, а я пойду сзади“. Все побежали к воротам, а Торир вернулся к Йомали и взял серебряную чашу, которая стояла у того на коленях. Она была доверху наполнена серебряными монетами. Он насыпал серебро себе в полы одежды, поддел дужку чаши рукой и пошел к воротам.

Когда все уже вышли за ограду, обнаружилось, что Торира нет, Карли побежал назад за ним и встретил его у ворот. Тут Карли увидел у Торира серебряную чашу. Он побежал к Йомали и увидел, что на шее у того висит огромное ожерелье. Карли поднял секиру и рассек нитку, на которой оно держалось. Но удар был таким сильным, что у Йомали голова слетела с плеч. При этом раздался такой грохот, что всем он показался чудом. Карли взял ожерелье, и они бросились бежать.

Как только раздался грохот, на поляну выскочили стражи и затрубили тревогу. И скоро норвежцы со всех сторон услышали звуки рога. Они побежали к лесу и скрылись в нем, а с поляны доносились крики и шум, туда сбежались бьярмы…» [170]

Тур. В своих описаниях Снорри обнаруживает высокое мастерство рассказчика. Так, развивая захватывающий сюжет о том, как беглецам удалось невредимыми ускользнуть от бьярмов и добраться до своих кораблей, Снорри не упускает многие детали, рассказывая, как они убрали шатры и подняли якоря, прежде чем поднять паруса.

Как в настоящем разбойничьем романе, все заканчивается ссорой между самими разбойниками из-за добычи. А ссора разгорелась, когда они пристали к острову Гейрсвер на севере Норвегии. Торир захотел, чтобы они выгрузили на берег все награбленное золото и серебро и поделили добычу. Торир потребовал, чтобы Карли отдал ему золотое ожерелье, которое тот снял с бога Йомали, поскольку именно он, Торир, указал путь к усадьбе в лесу. Карли же возразил и сказал, что ожерелье должен получить конунг Олав как часть своей доли. Тогда Торир воткнул в него копье так, что оно пронзило Карли насквозь.

Пер. Вывод: не надо рубить головы чужим богам! Ведь Карли верил в Одина, а Йомали, по-карельски, значит «небо», т. е. «небесный бог»… Таким образом, можно считать, что морские контакты между Норвегией и гаванями в устье Двины в Белом море существовали уже в глубокой древности и, конечно, еще до объединения Норвегии. И хотя Снорри рассказывает нам только о конунгах, которые отправлялись туда сами или посылали своих купцов, контакты были довольно оживленными. Ведь расстояние от Тромсё до Бьярмаланда короче, чем от Тромсё до Бергена… Интересно было бы узнать, какие монеты лежали в серебряной чаше Йомали…

О чем рассказывают клады монет?

Тур. Содержимое серебряной чаши Йомали можно представить себе, изучив поздние археологические раскопки в этом районе. Два российских исследователя — археолог Анатолий Куратов и историк Олег Овсянников — написали в книге «Помор» главу под названием «Северная Норвегия и Северная Россия на протяжении тысячи лет». Вот что они пишут: «Осенью 1989 г. в Северной России во время земляных работ был обнаружен большой клад. Находка была сделана на правом берегу маленькой речушки, впадающей в один из притоков Двины, недалеко от Архангельска. Клад состоит из серебряных украшений и монет…

Клад дает представление о древнерусском художественном ремесле, а также свидетельствует о множестве пересекающихся культурных импульсов… Находка содержит более двух тысяч монет. Три монеты идентифицированы как арабские (куфийские дирхемы [171]). Большинство монет западного происхождения. Среди монет — две норвежские: одна — времени Харальда Сурового (1046–1066), а другая — чуть более позднего времени. Обе, по всей видимости, отчеканены в Тронхейме. В целом, монеты относятся к периоду с X в. по 1130 г. Большая часть серебряных предметов и фрагментов аналогична находкам вдоль великих торговых путей Древней Руси. …Хочется выдвинуть гипотезу о том, что Архангельский клад свидетельствует о связях между Белым морем (Бьярмаланд) и Скандинавией в эпоху викингов и чуть позже. Вполне вероятно, что большая часть этого клада представляет собой оплату за различный товар во время торговли мехами и шкурками в раннем Средневековье».

Тур. Да, о торговле и взимании податей в Бьярмаланде сообщает и Снорри, рассказывая о норвежцах в эпоху викингов. А что касается монет из российского клада, то в Эрмитаже в Санкт-Петербурге есть интересный материал о северных граффити на восточных монетах, подготовленный тремя специалистами — И. Г. Добровольским, И. Б. Дубовым и Е. К. Кузьменко. Этот материал содержится в книге Елены Мельниковой «Скандинавские рунические надписи». Вот что пишут эти специалисты:

«Исследование восточных монет, предпринятое Государственным музеем Эрмитаж, привело к тому, что была обнаружена целая серия монет с надписями-граффити, т. е. значками и рисунками, вырезанными острыми предметами. Самую значительную и интересную группу образуют монеты с граффити в форме рунических надписей и отдельных рун… Мы нашли всего двенадцать монет с руническими граффити…»

Это свидетельствует о том, что девять монет из двенадцати были отчеканены в VIII в. в мусульманской империи Омейядов в 701–702 гг. и 740–741 гг. и при Аббасидах в Багдаде между 770–820 гг. Центры чеканки монет имелись в самых различных частях арабского мира. Руны были вырезаны на монетах позднее, без всякой связи с арабским текстом на монетах, и это доказывает, что они побывали в руках у скандинавов.

Цитирую далее: «…Находки рунических надписей и значков на территории Древней Руси имеют большое значение для изучения российско-скандинавских связей в раннем Средневековье. Рунические граффити представляют собой, таким образом, источник совершенно нового типа, и чрезвычайно сложно определить историческую ценность этого источника… Единственно надежным материалом являются монеты из клада Тимерёво [172], закопанные в конце IX в. В некрополе, находившемся рядом с тем местом, где был найден клад, имеются также скандинавские захоронения…»

Пер. Где расположено Тимерёво?

Тур. Недалеко от города Ярославля на Волге. Российские эксперты утверждают, что если руны вырезаны на этих монетах в том же месте, где были закопаны монеты, то можно говорить о том, что граффити на монетах заполняют хронологическую лакуну, которая существует между руническими надписями в Старой Ладоге и Новгороде и кладом на о. Березань под Киевом. Не исключена также и возможность того, что монеты побывали в Скандинавии.