Охотники Гора, стр. 47

Я лежал, завернувшись в покрывала, предавался размышлениям и машинально прислушивался к восторженным крикам Вьерны. Наконец я не выдержал, сбросил с себя покрывала и направился к месту, где располагались на ночлег девушки Вьерны, скованные длинной цепью вместе за щиколотки правых ног. Завернувшись в шкуры пантер, они лежали прямо на земле. Марленус сказал, что я могу выбрать себе любую из них, за исключением Вьерны. Я осмотрел всех девушек, пока не выбрал ту, что мне понравилась: темноволосую, как Шира, с хорошей фигурой. Я опустился рядом на колени и прикрыл ей рот ладонью; проснувшись, она испуганно рванулась в сторону, глядя на меня расширенными от ужаса глазами.

— Тише, — вполголоса приказал я, убирая ладонь.

Она смотрела на меня, боясь пошевелиться. Я стащил с нее шкуры пантер и отбросил их в сторону. Она подняла голову и потянулась ко мне губами. Я коснулся ладонью лица рабыни и почувствовал, как ее губы прижались к моей щеке.

— Только тихо, — вполголоса приказал я.

— Да, хозяин, да! — прошептала она.

Совсем тихо, однако, не получилось, и мне не раз пришлось прикрывать ей рот ладонью, прежде чем перед рассветом я оставил ее одну.

— Как тебя зовут? — поинтересовался я на прощанье.

— Рейна, — ответила она.

— Хорошее имя, — похвалил я, — а ты — красивая рабыня.

— Спасибо, хозяин, — прошептала она.

Я вернулся к своим покрывалам и поплотнее закутался в них. Думаю, ан-другой мне еще удастся поспать, прежде чем весь лагерь окажется на ногах. Мне вновь вспомнилась Шира. Нет, не стану я продавать ее в Лидиусе. Спешка здесь ни к чему. Рабыня она довольно интересная, очень неглупа. Мне будет гораздо приятнее видеть ее в ошейнике со своими инициалами. К тому же, напомнил я себе, из женщин-пантер, характер которых удалось сломить их хозяину, со временем получаются превосходные рабыни. Подобная поговорка, вероятно, бытует неспроста. В ней наверняка есть доля правды. Я повернулся на бок и повыше натянул покрывало. Утром нужно отправляться в обратный путь, к «Терсефоре».

Я ВОЗВРАЩАЮСЬ В СВОЙ ЛАГЕРЬ НА БЕРЕГУ ЛАУРИИ

Со смешанными чувствами возвращался я через заросший высокими деревьями лес к берегам Лаурии. Своих людей и Арна с пятью разбойниками я оставил в лагере Марленуса. Они вернутся к «Терсефоре» через пару дней. Сейчас мне хотелось побыть одному.

Я вступил в этот лес полный самых радужных планов и надежд. Я мечтал, как ловко уведу Талену из-под самого носа Марленуса, отплатив ему таким образом за мое изгнание из Ара, и как это славное дело станет для меня, простого торговца из Порт-Кара, первой ступенькой в длинной победоносной лестнице на вершину власти, безграничной власти над всей планетой, ибо с такой женщиной в качестве свободной спутницы я стану одним из самых могущественных и богатых людей Гора, перед влиянием которого не устоит никакая дверь.

Я рассмеялся.

Люди низкого происхождения, но обладающие большими амбициями и талантами, часто используют союз с высокородными женщинами, чтобы с помощью громкого имени кое-чего добиться в этой жизни. Подобный союз дает этим людям возможность проникнуть в слои общества, где их энергия и талант могли бы проявиться в полной мере, приближает их к власть предержащим, помогает стать полноценными членами их семейств. Появление «новичков» среди членов влиятельных кланов редко встречает отпор или негативную реакцию, поскольку энергия и талант «вновь прибывших» идет на пользу всему семейству и поднимает его влияние и могущество на новую высоту. Человеческое общество состоит из определенных групп, довольно тесно связанных между собой родственными узами и сформированных на основе взаимных тесно переплетающихся интересов. Такие группы, как правило, довольно консервативны по сферам своей деятельности, но открыты для притока свежей крови и свежей мысли, что в конечном счете и становится движущим моментом в развитии всей группы, а через ее посредство и общества в целом.

Большинство людей редко задумываются о существовании подобных общественных групп или семейных кланов и видят лишь лежащие на поверхности отношения между людьми и их наиболее близкие родственные связи. Групповая зависимость или клановая структура общества проявляются на значительно более глубоком уровне, на уровне первых, ведущих, наиболее крупных и влиятельных семейств города, зачастую также образующих между собой еще более крупные союзы или конгломераты, предназначенные отстаивать их интересы и вести непримиримую, тайную или явную, войну против всех, кто может оказаться в стане их противников.

С падением города женщины таких семейств становятся наиболее привлекательной добычей для захватчиков. В этом случае их первой обязанностью как рабынь является прислуживание захватчикам за праздничным столом, где они появляются уже обнаженными и в ошейниках. Позднее они распределяются между высшими чинами офицерского состава или людьми, хорошо проявившими себя при атаке на город, например возглавлявшими удачный штурм ворот города, или первыми взобравшимися на городскую стену, или захватившими члена Городского Совета. В этом последнем случае, если у члена Совета есть дочь, она передается тому, кто взял его в плен.

Но я — всего лишь торговец, и подобная перспектива мне не светит, подумал я и рассмеялся.

Имея дочь убара в качестве свободной спутницы, супруги, я мог не опасаться, что кто-нибудь вспомнит о том, что я не принадлежу к высшей касте. Наоборот, большинство городов восприняли бы как честь возможность внести мое имя в список членов их высшей касты, касты воинов.

Союз с дочерью Марленуса, достойнейшего из убаров, мог бы дать мне многое, дать именно то, что мне нужно. Я уже обладал значительным богатством и могуществом, но мое политическое влияние не распространялось за пределы Порт-Кара. Да и в Порт-Каре, если уж быть точным, мое влияние определялось лишь правом голоса в Совете капитанов. Я даже не был первым по значимости среди членов Городского Совета; это место занимал Самос.

За последние несколько лет моей жизни в Порт-Каре, с тех пор как я оставил службу у Царствующих Жрецов, мои амбиции значительно выросли. Экономическое могущество и политическое влияние всегда идут рука об руку, и человек может чувствовать себя полноценным, только имея обе эти руки. Мои начинания в торговле принесли мне богатство. Мой союз с Таленой дал бы мне тысячи сторонников и заинтересованных лиц, что при моем богатстве сделало бы меня одним из влиятельнейших людей Гора. Кто знает, каких высот мог бы достичь тогда Боск? Я горько рассмеялся. Как жестоко обманулся я в своих планах и надеждах, приведших меня в северные леса! И что получил я взамен? Я и мои люди попались в руки женщинам-пантерам. Мы подверглись унижениям и издевательствам. На наших головах выбрили широкие полосы, говорившие всем и каждому о том, что мы, мужчины, побывали в плену у женщин-пантер! И неизвестно еще через какие издевательства нам пришлось бы пройти, на каких невольничьих рынках нас выставили бы на продажу, если бы не Марленус из Ара, достойнейший убар.

Он добился победы там, где мы потерпели поражение. Это он, а не Боск пленил Вьерну и ее разбойниц; он, не Боск, выставит их теперь на продажу или поступит так, как ему заблагорассудится.

И мало того, я и мои люди еще были любезно приглашены отдохнуть в его лагере!

Я покачал головой. Что ни говори, Марленус действительно убар, убар из убаров.

А что он сделал с Вьерной, с этой гордой, дерзкой, самоуверенной разбойницей, пылавшей неугасимой ненавистью ко всем мужчинам? Что стало с ней, когда она попала в руки Марленуса? Он просто сломал ее, уничтожил, затеял с ней жесточайшую игру, из которой вышел победителем, а ее превратил в послушную, безропотную рабыню. Теперь он может поступать с ней по своему усмотрению: наказать, убить или продать любому свободному мужчине. Но самое парадоксальное, что Вьерна кажется даже счастливой от того, что открыла в себе женщину, и в этом тоже его заслуга. Причем к открытию своего тела и своей женственности она не пришла насильно. Наоборот, все выглядело так, словно из нее выплеснулось наконец наружу ее природное начало, которое она так долго сдерживала. Марленус помог ей, открыл шлюз, через который безудержным потоком хлынула переполнявшая ее женственность.