Танцующая саламандра, стр. 23

— Сашенька, да не кори ты себя так! — сочувственно прикоснулась к его плечу Марфа. — Это все на радостях — Пашенька отозвался. У нас у всех в голове только это да подвиг котейкин.

— У нас у всех… — проворчал Дворкин, снова поднося телефон к уху. — Вы все непрофессионалы, вам можно. А я… Алло, Игорь Дмитриевич? Да нет, у нас ничего не случилось. Хотя нет, как раз и случилось — Моника с вами уехала, а я позволил. Абсолютно согласен, именно «твою мать!». Вы еще не очень далеко отъехать успели? Уже трасса видна? Быстро вы! Игорь Дмитриевич, вы пока притормозите, остановитесь на повороте. Я вам вслед своих ребят вышлю, они Монику обратно в поместье привезут. Что? Коту совсем плохо? Черт!

— Саша, хватит рогатого поминать, — нахмурилась Марфа. — Еще бульшую беду накликаешь.

Секьюрити, похоже, даже не услышал замечания, по его лицу было заметно, что Александр лихорадочно обдумывает ситуацию. Он пару мгновений молчал, сосредоточенно покусывая губу, а затем отрывисто произнес:

— Тогда так. Поезжайте в Москву, но нигде не останавливайтесь до самой клиники. Если даже полиция тормозить будет — не останавливайтесь. Я не думаю, что рептилии как-то узнают о нашей оплошности, но лучше не рисковать. Дайте мне адрес клиники Ловецкого, я пришлю туда ребят, дежуривших возле салона красоты. Наша дамочка на работе так и не появилась, так что наблюдение из-за форс-мажора пока сниму. Парни быстрее доберутся. Что? Сотрудники вашей службы безопасности? Само собой, вызывайте! Чем больше охраны будет, тем лучше. А к моим уже Леонид подъехал, экстрасенс. Так что вернуть вашу дочь сюда мы сумеем максимально быстро и безопасно. Главное — ни на секунду не оставляйте Монику одну! Даже, простите, в туалет пусть с матерью ходит. Договорились? Вот и ладненько. Адрес клиники сбросьте мне эсэмэской, а заодно — и телефон Ловецкого. Так, на всякий пожарный. Ну все, не буду больше отвлекать, вы ведь уже на трассу свернули, верно? До встречи.

Глава 25

— Как же я не сообразил, идиот! Столько дней держать тебя под охраной, и за два дня до суда, в момент, когда Магдалена сходит с ума из-за своего выродка и готова на все, — позволить тебе уехать! — Игорь Дмитриевич раздраженно саданул рукой по рулю.

Автомобиль мстительно вильнул в сторону, едва не выбросив летящий по крайней левой полосе джип на встречку. Встречка отозвалась возмущенными звуками автомобильных сигналов.

— Игорь, осторожнее! — испуганно вскрикнула Элеонора. — Ты нас всех сейчас угробишь! Было бы обидно погибнуть из-за какого-то блохастого кота!

— Мама, не говори так! — нахмурилась Моника, бережно гладившая черный мохнатый бок героя дня. — Атос — не какой-то блохастый кот, он умница и храбрец! И такой же преданный и любящий, как и его хозяин. Мы должны его спасти, понимаешь? Паша вернется, спросит нас — как там мой Атос? А Атос — лучше всех! Правда, котик? — она наклонилась к животному поближе и вскрикнула: — Папа, у него пена кровавая изо рта появилась! Сколько нам еще ехать?

— Скоро, дочка, скоро, — напряженно произнес Игорь Дмитриевич, ловко перестраиваясь из ряда в ряд. — Не волнуйся, успеем!

— Игорь, сбрось скорость, — снова вмешалась Элеонора. — Мы уже в городе, если ты не заметил! И вообще, я не вижу причин для такой паники. Подумаешь, Моника из той дыры уехала! Девочке давно пора было оттуда выбираться, общение с простолюдинами не пошло ей на пользу!

— Знаешь, Элеонора, — задумчиво произнес Игорь Дмитриевич, — я искренне радовался за тебя еще совсем недавно. Мне показалось, что ты после… гм… после ситуации с Моникой снова стала прежней Элькой, хохотушкой и очаровашкой, которой и в голову не приходило делить людей на классы. Потому что сама Элька родилась вовсе не в семье потомственных дворян, а у обычных инженеров, родители которых — Элькины бабушка и дедушка — вообще жили в деревне.

— Потому что им туда пришлось бежать от репрессий советской власти, на самом деле они…

— Ой, не надо мне-то эту твою лапшу на уши вешать! — поморщился Климко. — Это ты можешь задвигать своим подружкам, таким же курицам высокомерным, как и ты…

— Это я курица?!

— Да, ты. Опять этот снобизм в его худшем проявлении. Который, как мне казалось, от горя сполз с тебя, как старая змеиная шкура… Но мне это только казалось, увы.

— Отлично, теперь я еще и змея! — поджала губы Элеонора. — А эта тетеха Марфа тогда кто? Овца? Корова?

— Мама, прекрати! — сорвалась на крик Моника. — Ты сегодня весь день говоришь ужасные вещи, мне так стыдно за тебя! И теперь, когда надо спасать Атоса, ты отвлекаешь папу скандалом! И не смей говорить гадости про маму Марфу!

— Ах, она теперь у нас мама! — саркастично хмыкнула Элеонора. — Забавно. Как ты легко этим словом разбрасываешься! Теперь любую понравившуюся тетку так называть станешь?

— А как еще, по-твоему, называть свекровь? По имени-отчеству? Мне больше нравится мамой. И относится мама Марфа ко мне так нежно и ласково, с ней рядом так тепло, она…

— Стоп! — Элеонора обернулась к дочери и, нахмурившись, всмотрелась в глаза дочери. — Ты что, и на самом деле замуж собралась за этого мутанта? Если честно, я думала, что ты не всерьез, так, чтобы не обижать родственников и друзей Павла.

— Очень даже всерьез, — твердо ответила Моника, не отводя взгляда. — Я люблю Павла. И если он меня позовет замуж — пойду!

— Но это же… это же отвратительно! — брезгливо скривилась Элеонора. — Он ведь чешуйчатый весь!

— Элеонора, заткнись! — рявкнул Игорь Дмитриевич. — Заткнись, кому сказал!

— Да как ты смеешь…

— Еще слово — и я тебя высажу из машины! Доберешься до дома на такси!

— А кто будет с Моникой в туалет ходить? — усмехнулась женщина. — Твои охранники или бестолочи Дворкина? А то вдруг именно в сортире, из унитаза, выползут родственнички Павла…

— Все! — Климко включил правый поворотник и начал перестраиваться в крайний правый ряд. — Я тебя предупреждал!

— Игорь, извини, — Элеонора примирительно коснулась руки мужа. — Я была не права. Ведь Монику и на самом деле лучше не оставлять без присмотра, так что я буду послушной и больше не произнесу ни слова. Разве что по существу.

— Ладно, договорились, — буркнул Климко. — Тем более что не получается в темпе перестроиться, поток машин большой. Как там Атос, дочка?

— Дышит пока, — всхлипнула Моника. — Но еле-еле.

— Ты что, плачешь? Не реви, все обойдется! Иосиф Львович уже к себе знакомого вызвал, светило ветеринарии.

— Я не только из-за Атоса…

— Ты на мать не обижайся, это она по глупости.

— Я… я не думала, что мама так ненавидит Пашу! Она прямо как Магдалена!

— Ну что ты, доченька, — Элеонора снова повернулась к Монике, — я вовсе не ненавижу Павла, нет. Я даже где-то восхищаюсь им и очень-очень благодарна за твое спасение. Но пойми и ты меня — я внуков хочу! Здоровых внуков, на людей похожих!

— А с чего ты взяла, что у Павла обязательно родятся похожие на него дети? — пожал плечами Игорь Дмитриевич. — Если уж на то пошло, твое генеалогическое древо по сравнению с его — куст чертополоха. Все, приехали. Вон, нас уже встречают!

К остановившемуся у роскошного мраморного крыльца частной клиники джипу действительно поспешили двое мужчин — постарше, полный и вальяжный, с коротко стриженными седеющими волосами, и помоложе, худой и длинный.

— Па-ап, — настороженно протянула Моника, глядя на тощего, — а тебе не кажется, что тип рядом с Ловецким фигурой напоминает…

— Дочка, мы теперь на всех худых и длинных косо смотреть будем? — усмехнулся Климко. — Но на всякий случай до появления парней Дворкина с экстрасенсом я сам лично послежу за этим, как ты его назвала, типом. Выноси Атоса.

Типа, как оказалось, звали Валерием. Увидев своего пациента, Валерий нахмурился, что-то шепнул Ловецкому, тот кивнул, и через секунду Атос уже лежал на каталке, и его в темпе катила к двери клиники молодая симпатичная медсестричка. Если девушка и удивилась необычному больному, то виду не подала.