Секретный план Элис, стр. 9

– В любом случае, здесь есть доля и моей вины. Я предложила, чтобы твой отец поехал с нами. Может быть, целый день – это слишком для них двоих!

Мне не надо было говорить такое. Элис тут же воспряла духом:

– Ну конечно! Целый день! Мы должны попробовать еще раз, может быть, на следующей неделе они…

Мы приблизились к мусорным бакам и услышали, как мисс О’Хёрлихи и Рейчел беседовали неподалеку за углом.

– Честно, я никогда не встречала подобных идиотов. Питер О’Рурк хуже любого ребенка, которого мне приходилось учить. Если раньше мне было его жаль, потому что жена разошлась с ним, то теперь, я считаю, она заслужила медаль, что прожила с ним так долго. Если я никогда больше не увижу его, то буду просто счастлива.

Мы с Элис бросили наши пакеты с мусором в баки и опрометью побежали в школу. Элис уткнулась лицом в ладони и заплакала:

– Бедный папочка, как она могла так о нем говорить? Как будто он какой-нибудь круглый дурак?

«Он и вел себя, как круглый дурак», – подумала я, но не стала этого говорить Элис. Я положила руку ей на плечо:

– Не плачь! У мисс О’Хёрлихи был просто трудный день, она устала и рассержена. Ведь мы обе знаем, что твой отец совсем не такой.

Элис подняла мокрое от слез лицо:

– Правда?

Я кивнула.

– Твой отец классный, – произнесла я, действительно веря своим словам. – Ему просто сегодня не повезло. Все, что с ним случилось, была не его вина… ну, или отчасти не его. А после тех слов, что мисс О’Хёрлихи сказала о нем, надо радоваться, что Питер не оказался с ней на каком-нибудь дурацком свидании. Она не достойна его, если хочешь знать.

Элис вытерла глаза:

– Спасибо, Мэган.

– Всегда пожалуйста! – я улыбнулась ей в ответ.

Обычно я не могу найти нужные слова, чтобы подбодрить подругу, когда ей грустно, поэтому я была рада, что сегодня сумела сказать что-то по-настоящему теплое и сердечное.

У Элис дрогнули уголки губ, и она улыбнулась в ответ:

– По крайней мере, теперь мы знаем, кто такая мисс О’Хёрлихи. Так что больше никаких планов насчет свиданий.

Я была так рада это слышать, что чуть не запрыгала на месте, вопя и крича как сумасшедшая.

– Вот и здорово, Эл! – сказала я, немного успокоившись. – Я так ненавижу все эти планы, хорошо, что с ними покончено. Теперь мы наконец-то сможем наслаждаться нашими последними недельками в шестом классе, сосредоточиться на выпускных экзаменах и…

Элис протестующе подняла руку:

– О чем это ты?

– Ну, знаешь… – неуверенно сказала я, – вся эта идея найти твоему отцу подружку была одной большой глупостью. Так что теперь мы сможем просто забыть обо всем.

Элис сердито посмотрела на меня:

– Но это прекрасная идея. И мы будем продолжать пытаться найти ему девушку. Наша неудача ничего не меняет. Просто мисс О’Хёрлихи оказалась не тем человеком, но мы постараемся найти кого-то, кто бы идеально подошел моему папе.

Теперь уже я почувствовала, что расплачусь.

Почему Элис никогда, никогда, никогда не сдается и не оставляет своих бредовых идей?

Почему я выбрала себе в подруги самую упрямую девчонку на свете?

На следующий день я даже не улыбнулась, когда мисс О’Хёрлихи поздоровалась со мной в школе. Я все еще чувствовала себя неловко после того, что она сказала об отце Элис.

Сама мисс О’Хёрлихи была суперлюбезна с Элис, так что во время обеденного перерыва подруга не преминула заметить:

– Может быть, ей все-таки нравится мой отец, несмотря ни на что?

Я отрицательно покачала головой. Какой же близорукой бывает моя подруга!

– Тогда почему она так мила со мной? – не отставала Элис.

Элис умная девчонка, но я была рада, что на этот раз она ничего не понимает. С другой стороны, как я ей могла объяснить?

В этот момент шедшая мимо нас Мелисса остановилась.

– О, привет, Элис! Я обратила внимание, что мисс О’Хёрлихи была необычайно любезна с тобой сегодня, – пропела она елейным голосом. – Наверное, это так унизительно?

Элиса вскинула голову:

– Не понимаю, о чем ты!

Мелисса хмыкнула:

– Как бы там ни было, я бы почувствовала себя оскорбленной, что учительница любезничает со мной, мила только потому, что жалеет.

Мелисса отбросила назад волосы и пошла дальше.

Элис немедленно повернулась ко мне, в ее глазах стояли слезы:

– Это правда, что мисс О’Хёрлихи меня жалеет?

Конечно, правда, но ведь я не могла сказать такое лучшей подруге. Я замотала головой.

– Ты же знаешь Мелиссу, – я старалась, чтобы мой голос звучал как можно более убедительно. – Она только и умеет, что говорить гадости. Пойдем найдем Луизу и Грейс, у Грейс на айподе несколько новых клевых песен.

Не знаю, поверила ли мне Элис или нет, но она больше не касалась этой темы, так же, как, впрочем, и я. Тем не менее я не успокоилась, поскольку знала, что моя подруга не сдалась. Она никогда не сдается!

Уверена, что даже если Элис не упоминает больше об этом, она ничего не забыла, и где-то в глубине ее мозга эта идея шевелится и будоражит воображение. Очень скоро созреет новый план, который будет не менее, если не более, сумасбродным. Поэтому пока Элис ничего больше не предлагала, я решила немного расслабиться и пожить своей обычной жизнью.

Глава одиннадцатая

Однажды спустя несколько недель я, вернувшись домой из школы, обнаружила, что мама сидит в гостиной на полу, а около нее высится гора фотографий. У мамы было какое-то странное выражение на лице, а ее глаза загадочно поблескивали. Испугавшись, я немедленно подбежала к ней.

– Что случилось, мам? Все хорошо? – озадаченно спросила я.

Она улыбнулась, и у меня полегчало на душе.

– Все хорошо, милая.

– Тогда почему… – я указала на кучу фотографий на полу. – Что?..

Мама обвела взглядом пол так, словно забыла, что сидит посередине комнаты перед горой фотокарточек.

– О, это! – она махнула рукой. – Ничего, все хорошо, я просто счастлива!

Какая же сумасшедшая у меня была мама! Почему она не могла просто скакать и танцевать, когда радовалась, как все нормальные люди?

Я взяла из кучи одну фотографию, интересуясь, кто те придурки в мешковатой одежде, запечатленные на ней. Присмотревшись, я вскоре поняла и, судорожно глотнув, принялась вглядываться в их лица более внимательно.

С фотографии, которая, наверно, была сделана в шутку, мне улыбались мама с папой. Волосы мамы доходили ей до пояса и представляли собой копну непослушных грязных кудрей. У нее было столько волос, что мне даже стало интересно, как она вообще могла прямо держать голову под их тяжестью.

Она была в длинном, до середины икр, широком желтом платье, которое делало ее похожей на гигантский нарцисс. Волосы отца такие же длинные и такие же грязные, как и мамины, но если у нее они торчали во все стороны, то у моего папочки свисали, напоминая множество крысиных хвостиков. Но хуже всего то, что отец был в уродливом джинсовом комбинезоне – большом, мешковатом джинсовом комбинезоне, и, судя по выражению его лица, он ничуть не смущался этим. Папа улыбался и махал в камеру так, словно гордился собой и своим внешним видом. Я не была уверена, что когда-нибудь отойду от шока.

Мама забрала у меня фотографию и мечтательно посмотрела на нее:

– Какое счастливое время!

Я захихикала:

– Почему? Вы, наверное, собирались на костюмированную вечеринку и радовались тому, что у вас самые клевые наряды?

– Ха, ха! Очень остроумно! – заметила мама.

Я взяла другие фотографии. Очевидно, они все сделаны в одно и то же время на каком-нибудь фестивале или на чем-то подобном. Я не могла смотреть на них долго, потому что у меня начинало рябить в глазах от ярких цветов одежды.

– Давно? – поинтересовалась я.

Мама глубоко вздохнула, и это был вздох счастья.

– На музыкальном фестивале «Дымная гора» в Гэлвее. Мы с твоим отцом отправились туда сразу же после свадьбы. Там я провела самые лучшие выходные в моей жизни, и ты никогда не догадаешься…