Мама, стр. 12
VIII
Ветра нет, мороз небольшой, солнышко светит… В такой день на лыжах уйти куда-нибудь подальше в лес — мысли чтоб самые веселые! Половина класса сейчас на катке. И завтра после школы тоже пойдут. Светлана знала, как заразительны бывают такие увлечения. Она представила себе Володю на переменах — в стороне от других ребят… Сама не заметила, как очутилась перед витриной спортивного магазина.
— У вас есть ботинки с коньками, размер тридцать девятый или сороковой?
— Нет.
Вообще коньков было очень мало. Продавец пояснил: очень большой спрос последние две недели. Понятно.
Могут еще быть в универмаге, в другом конце города. Но и там не оказалось. Только мужские. В городе есть два комиссионных магазина…
…Отрезы материи, шелковые халаты, шубы меховые, очень симпатичные дамские туфельки всех цветов радуги (вот такие бы к зеленому платью!) — нет коньков!
Как-то незаметно пришел вечер. Светлана вспомнила, что не обедала сегодня. Вон там булочная на углу, хоть пирожок съесть… Рядом с булочной — небольшая вывеска: «Скупка вещей от населения». Небольшая дверь… Около нее стоит парень в короткой курточке. В глазах нерешительность, под мышкой сверток, газетная бумага прорвалась немного, торчит что-то блестящее, металлическое… Светлана мгновенно очутилась рядом:
— Вы продаете коньки?
— Да… вот хотел узнать….
— С ботинками? Какой размер?
— Сороковой.
— Покажите. Новые? Сколько стоят?
Он нерешительно развернул:
— Новые. «Гаги». Башмаки на резине. Только вчера купил — вот чек. Купил, а домой принес — жмут.
Светлана совала ему в руки деньги.
— А у меня сдачи нет…
— Позвольте, граждане, что у вас тут происходит? — раздался над их склоненными головами начальнический бас.
Милиционер! Смотрит сурово. Парень испугался не на шутку, но Светлана сказала весело:
— Не беспокойтесь, товарищ милиционер, никакой спекуляции. Молодой человек купил коньки, ему не впору, уступает мне за ту же цену… Вы нам не разменяете сто рублей?
Милиционер возмущенно пожал плечами. Но и у Светланы, и у парня с коньками был такой неискушенный в спекулятивных операциях вид.
— Вы бы хоть в подъезд зашли, — сказал милиционер наставительно. — А деньги вам разменяют в булочной.
— Спасибо за совет, товарищ милиционер! — бойко ответила Светлана. — Но согласитесь сами, что в подъезде было бы гораздо подозрительнее.
Он усмехнулся:
— Не положено ничего продавать на улице.
Получив деньги, парень ушел обрадованный. Светлана развернула покупку и осмотрела во всех деталях еще раз. На целый номер больше, чем нужно. Это, впрочем, не беда — лишний носок надеть… Но вот в чем теперь затруднение: как передать Володе, чтобы это не было подарком? Светлана присела на скамейку бульвара. Дать кому-нибудь из ребят? Вадиму, например? Нехорошо заставлять его выдумывать что-то…
Неудачно села. Напротив, через улицу, дверь закусочной, и оттуда выходят мужчины с такими же точно лицами… И везет же сегодня! Воскресенье… Но почему прежде никогда на этом не задерживалось внимание?
Светлана встала и пошла к остановке автобуса. Еще не поздно заехать к Володиной бабушке.
Мария Николаевна удивилась и даже встревожилась, открыв дверь поздней гостье. Сидя на своей высокой и широкой кровати с откинутым уже на ночь стеганым одеялом, она казалась особенно худенькой и старой.
Володя был и ушел. Нет, про каток ничего не рассказывал.
— Вот, вы передайте ему, пожалуйста. Только не говорите, что от меня, сами ему подарите. Пожалуйста!..
Мария Николаевна развернула коньки, растерялась:
— Дорогие они небось!
— Нет, что вы, это просто так… Мария Николаевна, только вы ему, пожалуйста, завтра же отвезите… Вы простите, что я так нахально!.. Понимаете, вы отвезите днем, чтобы он вечером мог уже кататься вместе со всеми!
Мария Николаевна смотрела то на Светлану, то на коньки.
— Ах ты хлопотунья, хлопотунья! А ты скажи, хлопотунья, почему у тебя глаза сегодня невеселые?
…Костя уже спал, когда она вернулась домой, спал на диване «начерно», подложив под голову маленькую пеструю подушку. Обычно, если он засыпал так вечером, Светлана весело его расталкивала, внушала, что нужно отвыкать от походных привычек.
Сейчас она ходила по комнате на цыпочках, потихоньку устраивалась, осторожно перешагивала через скрипучую половицу около двери — лишь бы не разбудить!
Заглянула в кастрюли на кухонном столе: ужинал он или не ужинал? Кастрюли как стояли с утра, так и стоят.
Ну и что же! Ну и пусть!
Наконец Светлана потушила лампу, юркнула под одеяло. И только тогда поняла, что Костя давно уже не спит, по дыханию его поняла. Сама постаралась дышать как можно ровнее, глубокими сонными вздохами.
— Светлана Александровна, спасибо вам за коньки!
Это было во вторник, после уроков. Накануне Володя был весь день молчаливый и мрачный. Не спрашивала его, но знала: если спросить — ответит плохо.
А сегодня какой-то удивленный. На уроках разглядывал ее, как совсем незнакомого человека. На переменах несколько раз порывался подойти, но ребята кругом — не подошел. Сейчас они стояли во дворе, у дверей школы. Светлана задержалась в учительской после уроков, но Володя дождался.
— Почему ты меня?.. Ведь это…
Хотела сказать: «Ведь это бабушка тебе…» Но если Володя благодарит, значит, знает.
— Я уже катался вчера. Вы почему на каток вчера не пришли? Вы — поэтому?
Да, конечно, поэтому. Но удивительно, как он догадался.
— Бабушка мне сказала, что вы ее просили не говорить… то есть… А что ботинки великоваты немножко — так ведь я вырасту.
— Ты надень носок потолще.
— Да, я надел.
Какое у него хорошее лицо, застенчивое и ласковое…
— Спасибо вам!
И убежал.
Костя сегодня поздно придет, у него семинар. И вчера поздно вернулся — был у товарища, по делу. Светлана проверила тетради и пошла на каток, бегала с ребятами весь вечер.
Возвращалась неторопливо. Костя уже спал или не спал? Кто его разберет! Во всяком случае, «набело». И поужинал. Ну и прекрасно!
А утром, уже в шинели, увидел, что Светлана проснулась:
— Я сегодня задержусь, у меня партсобрание.
Ледяным тоном ответила:
— Я тоже. У меня педсовет.
И вдруг сама не заметила, как сорвалась:
— Костя, это правда, что у тебя партсобрание?
Он обернулся в дверях:
— Светланка! Неужели ты мне верить перестала?
Хотел еще что-то сказать, но времени в обрез — ему же на работу. Махнул рукой и вышел.
Светлана вскочила с постели, крикнула вдогонку:
— Да верю я тебе!
Слышал ли, нет ли — неизвестно. Днем в магазине Светлана случайно встретила Володину бабушку.
— Мария Николаевна, что же вы меня выдали?
— Уж прости, дорогаинькая, не смогла ему неправду сказать.
Вот тебе, получай, педагог!
А Мария Николаевна закончила:
— Да ведь знает он, нет у меня таких денег, на пенсию живу.
Вечером был педсовет. Обсуждались итоги второй четверти.
И вдруг Ирина Петровна сказала:
— Товарищи, мне хочется обратить ваше внимание на некоторые нездоровые явления, имеющие место в нашей школе. Недавно мне стало известно, что молодой преподаватель, желая повысить успеваемость, подкупает своих учеников дорогими подарками.
Светлана покраснела так, что почувствовала — все смотрят на нее.
— Вы говорите про коньки?
— Я просила бы не перебивать меня. Да, я говорю про коньки. В прошлой четверти ученику была снижена отметка по дисциплине. Сейчас у него пятерка. Но не слишком ли дорогой ценой — я говорю и в буквальном и в переносном смысле — достигнуто это улучшение? Что же это получается, товарищи? Учиться хорошо, вести себя хорошо — за взятку?
Ирина Петровна говорила еще долго. Светлана сидела опустив глаза, еле сдерживаясь. Когда Ирина Петровна замолчала наконец, Светлана спросила: