В ядре, стр. 6
4
С этого момента дело пошло лучше. Я был в безопасности, поглядывая на указатель масс каждые минут десять. Я мог урвать коротенький отдых, поесть и провести изометрические наблюдения, одновременно следя за счетчиком. Восемь часов в сутки я спал, но в течение остальных шестнадцати двигался. Просвет в звездах протянулся к Ядру сужающейся кривой и я следовал ему.
Как исследовательская экспедиция, путешествие потерпело бы фиаско. Я ничего не видел и держался в изрядном удалении от всего, что стоило бы посмотреть. Звезды и пыль, ненормально рассеянные созвездия, сиявшие в темноте щели. Показания-невидимки, которые могли быть звездами — мои камеры ловили все это с чудесного безопасного расстояния, показывая крошечные светящиеся пятнышки. За три недели я продвинулся почти на семнадцать тысяч световых лет к Ядру.
Эти три недели кончились вместе с концом просвета. Передо мной было безынтересное месиво звезд на фоне непрозрачных облаков пыли. Оставалось пройти еще тринадцать тысяч световых лет, прежде чем я достигну центра галактики.
Я сделал несколько снимков и двинулся в путь.
Десятиминутные передышки, перерывы на еду, становящиеся все длиннее и длиннее из-за приносимого ими отдыха, периоды сна, после которых мои глаза оставались горящими и покрасневшими. Звезды были густы, а пыль еще гуще, так что указатель масс показывал синюю кляксу, прорезанную четкими синими линиями. Линии постепенно становились менее четкими. Я делал перерывы каждые полчаса…
Так прошло три дня.
Приближалось обеденное время четвертого дня. Я сидел, глядя на указатель масс, и примечал неровности в синей кляксе, показывающие перемены плотности в окружающей меня пыли. Внезапно оно совсем поблекло. Здорово! Ну, не чудесно ли будет, если у меня забастует указатель масс? Но четкие линии звезд были на месте, штук десять или двенадцать из них торчало во всех направлениях. Я вернулся к управлению. Часы прозвенели, указывая на время отдыха. Я счастливо вздохнул и вышел в обычное пространство.
Часы показывали, что обеда мне ждать еще полчаса. Я поразмыслил, не поесть ли мне тем не менее сейчас, но решил этого не делать. Только однообразный распорядок заставлял меня двигаться дальше. Я размышлял, на что похоже небо, машинально подняв взгляд, чтобы не смотреть на прозрачный пол. Гиперпространство такой величины трудно вынести даже тренированному взгляду. Я вспомнил, что уже не в гиперпространстве и посмотрел вниз.
Некоторое время я просто таращился. Потом, не отводя взгляд от пола, потянулся к гиперфону.
— Беовульф Шеффер?
— Нет, это Альберт Эйнштейн. Я проник на «Далекий прицел» при отправлении.
— Предоставление ложных сведений — грубое нарушение контракта. Почему вы вышли на связь?
— Я вижу Ядро.
— Это не причина для связи. Ваш контракт подразумевает, что вы должны увидеть Ядро.
— Черт подери, неужто вам дела нет? Вы не хотите знать, как оно выглядит?
— Если вы хотите описать его теперь же в качестве предосторожности на случай несчастья, я переключу вас на диктофон. Однако если ваша миссия не окажется вполне успешной, мы не сможем воспользоваться этой записью.
Я придумывал по-настоящему убийственный ответ, когда услыхал щелчок. Чудесно, мой наниматель подключил меня к диктофону. Я произнес одну короткую фразу и повесил трубку.
Ядро.
Заслоняющие видимость массы пыли и газа исчезли. Миллиард лет назад, должно быть, они были употреблены в топливо жадными, теснящими друг друга звездами. Ядро лежало передо мной, словно огромная, усыпанная драгоценными камнями сфера. Я ждал, что оно появится постепенно — как бы густая масса звезд, истончающаяся и переходящая в рукава. Но никакого плавного перехода не оказалось. Чистейший шар разноцветного сияния пяти или шести световых лет в поперечнике угнездился в самом центре галактики, четко ограниченный последними пылевыми облаками. Я находился в десяти тысячах четырехстах световых годах от центра.
Красные звезды были самыми крупными и самыми яркими. Я буквально видел некоторые из них в отдельности. Остальное было смесью синего и зеленого света. Но эти красные звезды… Альдебаран перед ними был сосунком.
И все это такое яркое. Мне понадобился бы телескоп, чтобы различить черное пространство меж звезд.
Я помогу вам понять, как это было ярко.
Там, где вы находитесь, сейчас ночь? Выйдите наружу и посмотрите на звезды. Какого они цвета? Антарес может вам показаться красным, если вы к нему достаточно близко; в Солнечной Системе красным покажется еще Марс. Сириус может смотреться голубоватым. Но все остальные — белые точки с булавочный укол. Почему? Потому что темно. Днем вы различаете цвета, но ночью ваше зрение становится черно-белым, как у собаки.
Звезды Ядра достаточно ярки, чтобы видеть их в цвете.
Я подберу себе здесь планету. Не в самом Ядре, а именно здесь, с Ядром по одну сторону и с пыльными облаками в тусклых звездочках, образующими причудливый расписной занавес — по другую. Друзья мои, что за зрелище! Представьте себе этот полыхающий драгоценный шар восходящим на востоке, в сотни раз больше, чем выглядит с Джинкса Двойняшка, но без постоянно вызываемого Двойняшкой чувства страха, что этот оранжевый шар грохнется на вас — ибо огромное переливчатое Ядро это лишь звездный свет, прекрасный и безвредный. Сейчас я выберу себе мир и застолблю. Когда кукольники наладят свой двигатель, у меня будет самый чудесный предмет недвижимого имущества в известной вселенной! Если только мне удастся найти пригодную для жизни планету.
И если я смогу ее потом отыскать.
Черт возьми, хорошо, если я отыщу отсюда домой-то дорогу. Я перешел в гиперпространство и вернулся к работе.