Легенды петербургских садов и парков, стр. 20
По периметру сад обнесли металлической оградой с воротами со стороны Невского проспекта и площади перед Александринским театром. Ограду и пилоны ворот украшают золоченые изображения имперских орлов. После революции орлов уничтожили, из-за чего в городе родилась легенда о том, что рисунок ограды выполнил прусский король Фридрих Вильгельм III, побывавший однажды в Петербурге с дружеским визитом. А может быть, и сбили именно потому, что в воюющей в то время с Германией россии уже жила легенда о якобы «немецких орлах».
После революции сад при бывшей царской усадьбе превратили в общегородской Сад отдыха. Как известно, в советские времена и старинный Александровский сад был переименован в сад Трудящихся имени Горького и, надо думать, ленинградцам хорошо памятен анекдот той эпохи: «Где работаешь?» – «В саду Отдыха». – «А отдыхаешь?» – «В саду Трудящихся».
В феврале 1934 года во время одного из своих выступлений С.М. Киров предложил передать Аничков дворец Дворцу пионеров. С этих пор сад Аничкова дворца соответственно переименовали в сад Дворца пионеров.
После войны сад старинной Аничковой усадьбы вновь переименовали. Он опять стал Садом отдыха. Прошло чуть более двух десятилетий, и старинный сад вновь был подвергнут переименованию. По постановлению Ленгорисполкома он снова перешел в ведение Дворца пионеров и стал называться садом Дворца пионеров.
Нам же остается предположить, что одновременно с очередным переименованием в 1990 году самого Дворца пионеров в Дворец творчества юных, изменилось и название сада. Надо полагать, теперь он стал садом Дворца творчества юных. Хотя, кажется, никаких официальных подтверждений этому, вроде бы, нет.
Сквер на площади Восстания
Еще с одним зеленым островком посреди Невского проспекта мы встретимся на площади Восстания на пересечении Невского и Лиговского проспектов. Впервые свое официальное название площадь получила в 1849 году. Тогда ее назвали Площадью к Знаменскому мосту. Мостик через Лиговский канал вел к церкви во имя Входа Господня в Иерусалим. Церковь построили в 1804 году по проекту архитектора Ф.И. Демерцова. В народе она была известна как Знаменская, или «Знаменье», по одному из приделов. Еще ее называли Павловской, по фамилии известного ученого, лауреата Нобелевской премии Ивана Петровича Павлова. Он был ее усердным прихожанином, а по одной из легенд, даже венчался в ней. В 1940 году, после смерти Павлова, церковь снесли. Сейчас на ее месте стоит наземный павильон станции метро «Площадь Восстания».
В 1857 году название площади отредактировали, придав ей современное звучание. Теперь она стала называться Знаменской.
23 мая 1909 года на Знаменской площади был открыт конный памятник Александру III – редкий образец сатиры в монументальной скульптуре: грузная фигура царя с тяжелым взглядом тайного алкоголика, каким и, может быть, не без оснований считали его современники, на откормленном тучном битюге, как бы пригвожденном к гробовидному пьедесталу. Почти сразу разразился скандал. Верноподданная часть петербургского общества требовала немедленно убрать позорную для монархии статую. Демократическая общественность, напротив, приветствовала произведение такой обличительной силы. В спор включилась Городская дума. И только автор памятника Паоло Трубецкой, итальянский подданный, воспитывавшийся вдали от «всевидящего ока» и «всеслышащих ушей», оставался невозмутимым и отшучивался: «Политикой не занимаюсь, я просто изобразил одно животное на другом». В салонах рассказывали анекдот про одного грузинского князя, который воскликнул, глядя на памятник: «Я знаю, цто Саса зопа, но зацем же это так подцеркивать?» Надо сказать, что памятник и в самом деле вызывает неоднозначные чувства. Если верить фольклору, многие петербуржцы испытывали по отношению к нему обыкновенную неловкость. Сохранился анекдот о приезжем англичанине, который попросил своего петербургского друга показать ему новый памятник, «что Трубецкой сделал». «И так мне братцы, обидно сделалось, – рассказывал впоследствии петербуржец, – что повел я его к фальконетовскому Петру Великому». – «Ну и что же англичанин?» – «Ничего, хвалил».
Памятник Александру III на Знаменской площади
Впрочем, существует легенда, пытающаяся объяснить сложившуюся ситуацию. Будто бы памятник Александру III, казавшийся в архитектурной среде Петербурга таким грубым, на самом деле предназначался для установки на урале, «на границе Азии и Европы», высоко в горах. Смотреть на него предполагалось из окон движущегося по Транссибирской магистрали поезда. Это дало бы возможность по иному взглянуть на монумент. Фигуры коня и всадника не казались бы такими массивными и неуклюжими.
Паоло Трубецкой приехал в Россию в 1897 году преподавать в Московском училище живописи, ваяния и зодчества и сразу принял участие в конкурсе на проект памятника умершему за несколько лет до того царю. Одержав победу в конкурсе, скульптор приступил к работе. Он сделал 14 вариантов памятника, однако ни один из них не удовлетворил официальную комиссию. Легенда гласит, что, только услышав, как Мария Федоровна, вдова покойного императора, подойдя к одному из проектов, радостно воскликнула: «Вылитый Сашенька!» – члены высокого жюри, переглянувшись и удивленно пожав плечами, остановили наконец свой выбор на этом варианте.
Невиданному остракизму подвергли памятник в феврале 1917 года. Как только тогда его не называли: «Пугало», «Комод», «Скотина на скотине», «Обормот на бегемоте», «Медведь на слоне». Изощрялись в частушках, стихах и песнях.
Возродилась старинная мода на так называемые загадки-пирамиды, ответы на которые приводили в невероятный восторг уличную толпу. В фольклоре сохранилось несколько вариантов этих замечательных загадок:
Судьба монумента оказалась печальной. В 1937 году памятник убрали с площади, к тому времени уже не Знаменской, а Восстания. Причина – традиционная, он будто бы мешал трамвайному движению по Невскому проспекту. Долгое время памятник хранился за чугунной решеткой во дворе Русского музея. По меткому выражению фольклора, он стал «Узником Русского музея». Во время блокады Ленинграда он едва не погиб от снаряда. К этому времени в Ленинграде сформировалось поверье: благополучие города, его честь и достоинство оберегалось тремя всадниками: Петром I – на площади Декабристов, Николаем I – на Исаакиевской площади и Александром III – на площади Восстания. И то, что один из них вынужден был покинуть свое историческое место, рассматривалось ленинградцами как знак беды.
Неслучайно одной из первых побед демократической общественности в постсоветском Петербурге считается освобождение памятника Александру III из-за решетки Русского музея. Голос: «Свободу узнику Русского музея!» – был услышан. Памятник вывели из заключения, но установили не на его историческом месте, а перед входом в Мраморный дворец. Во дворе, на низком пьедестале, еще совсем недавно занятом пресловутым «Ленинским броневиком». Говорили, что временно. Что при этом имелось в виду, неизвестно. Историческое место памятника Александру III перед Московским вокзалом занято.