Мошка в зенице Господней, стр. 94

Доктор осмотрела плечи Уайтбрида. Хотя она никогда не анатомировала людей, она знала все, что знал любой мошкит о человеческой психологии, а руки ее были идеально приспособлены к использованию тысячецикловых инстинктов. Пальцы ее мягко касались раздробленных плечевых суставов, глаза замечали все, несмотря на хлещущую кровь. Руки коснулись позвоночника, этого удивительного органа, который она знала только по моделям.

Хрупкие шейные позвонки были разбиты.

– Очень сильные повреждения, – прогудела она ожидающему Посреднику. – Удар уничтожил спинную струну. Это существо мертво.

Доктор и двое Коричневых спешили изо всех сил, монтируя кровяной насос, чтобы спасти мозг, но все тщетно. Общение между Инженерами и Доктором было слишком медленным, тело было слишком странным, и слишком мало нужного оборудования оказалось под руками.

Они забрали тело и мошкиту Уайтбрида в космопорт, контролируемый их Мастером. Теперь, когда война закончилась, Чарли должна была вернуться к Королю Петру. Требовалось вознаградить, кого следовало, заняться устранением последствий сражения и подумать об удовлетворении всех Мастеров, понесших ущерб. Когда люди прибудут в следующий раз, среди мошкитов должно быть единство.

Мастер так никогда и не узнала правды, так же, как даже не подозревали о ней ее белые дочери. Но среди других дочерей – коричнево-белых Посредников, которые служили ей, – шепотком передавали, что одна из их сестер совершила такое, чего никогда не делал ни один Посредник за все прошедшие циклы. Когда Воины устремились к этому странному существу, мошкита Уайтбрида коснулась его, но не слабыми правыми руками, а мощной левой.

Она была наказана за непослушание и умерла в одиночестве. Ее сестры не ненавидели ее, просто не могли заставить себя заговорить с той, кто убил своего финч'клик'…

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. РЕШЕНИЕ БЕЗУМНОГО ЭДДИ

ОТСТУПЛЕНИЕ

– Адмирал, со шлюпок докладывают, что никаких следов гардемаринов не обнаружено, – в голосе капитана Михайлова звучали нотки извинения: несколько офицеров хотели доложить Кутузову о неудаче. Сам адмирал бесстрастно сидел в своем командном кресле на мостике «Ленина». Подняв стакан с чаем, он сделал небольшой глоток и что-то проворчал, давая понять, что принял сообщение.

Затем Кутузов повернулся к остальным, располагавшимся вокруг него на своих местах. Род Блейн по-прежнему занимал кресло флаг-лейтенанта: он был старше по званию командора Бормана, а Кутузов был щепетилен в таких вопросах.

– Восемь ученых, – сказал Кутузов. – Восемь ученых, пятеро офицеров, четырнадцать членов экипажа и звездных пехотинцев. Все убиты мошкитами.

– Мошкиты! – Доктор Хорват повернул свое кресло к Кутузову. – Адмирал, почти все эти люди были на борту «Мак-Артура», когда вы уничтожили его. Некоторые могли быть еще живы. Что же касается этих гардемаринов, которые были достаточно глупы, чтобы войти в атмосферу на спасательных шлюпках… – его голос прервался, когда Род устремил на него взгляд своих мертвых глаз. – Простите, капитан. Я не хотел говорить так. Мне очень жаль, что так вышло. Мне тоже нравились эти ребята, но нельзя же обвинять мошкитов во всем, что случилось! Мошкиты пытались помочь нам, и могли многое сделать для нас… Адмирал, когда мы сможем вернуться на посольский корабль?

Взрывной звук, изданный Кутузовым, должен был обозначать смех.

– Ха! Доктор, как только все шлюпки соберутся, мы отправляемся домой. Я полагал, что выразился достаточно ясно.

Министр по науке поджал губы.

– Я надеялся, что к вам вернется ваш здравый смысл, – голос его был холоден и скорее походил на рычание. – Адмирал, вы разрушаете лучшие надежды, когда-либо имевшиеся у человечества. Технология, которую мы могли бы купить – которую они отдали бы нам! – на порядки превосходит все, чего мы могли бы достигнуть за века. Мошкиты понесли огромные расходы, принимая нас. Если бы вы не запретили нам рассказывать им о сбежавших малышах, я уверен, они помогли бы нам. Но вы хранили свои чертовы секреты, и из-за вашей глупой ксенофобии мы потеряли наблюдательный корабль и большинство своих приборов. Вы поступаете по отношению к ним враждебно, отправляясь домой, когда они планируют новые встречи… Мой Бог, да будь они воинственными, ничто не могло спровоцировать их больше, чем то, что мы делаем!

– Вы кончили? – презрительно спросил Кутузов.

– Пока кончил. Но мне будет что сказать, когда мы вернемся!

Кутузов коснулся кнопки на подлокотнике своего кресла.

– Капитан Михайлов, пожалуйста, подготовьте возвращение к входной точке Олдерсона. Ускорение полтора g, капитан.

– Слушаюсь, сэр.

– Все-таки вы решили совершить эту глупость, – сказал Хорват. – Блейн, не могли бы вы воздействовать на него?

– Я решил выполнить полученный приказ, доктор, – тяжело сказал Кутузов. Если угроза Хорвата и произвела на него впечатление, он не показал этого. Адмирал повернулся к Роду. – Капитан, я с радостью приму ваш совет, но не сделаю ничего, идущего вразрез с безопасностью этого корабля, и не позволю персоналу продолжать контакты с мошкитами. У вас есть какие-то предложения, капитан Блейн?

Род слушал разговор без особого интереса, его мысли путались. Что я могу сделать? – без конца спрашивал он себя. Больше его ничто не интересовало. Адмирал мог спрашивать его совета, но это была простая вежливость. Род больше не был командиром и не имел никаких обязанностей. Его корабль погиб, карьера была окончена… Впрочем, не следовало позволить жалости к самому себе овладеть им.

– Я думаю, сэр, что мы должны постараться сохранить дружбу мошкитов. Мы не можем принимать решения за правительство…

– Вы полагаете, я делаю это? – спросил Кутузов.

– Нет, сэр. Однако, вполне вероятно, что Империя захочет торговать с Мошкой. Как сказал Доктор Хорват, они не сделали ничего враждебного.

– А как же ваши гардемарины?

Род с трудом глотнул.

– Я не знаю, сэр. Возможно, Поттер или Уайтбрид не справились с управлением своих шлюпок, а Стели попытался спасти их. Это на него похоже…

Кутузов нахмурился.

– Три спасательные шлюпки, капитан. Все три входят в атмосферу, и все три сгорают, – он взглянул на экраны вокруг себя. Шлюпки затаскивали лебедками на ангарную палубу «Ленина», где звездные пехотинцы продували их ядовитым газом. Ни один чужак не должен был проникнуть на его флагманский корабль! – О чем бы вы хотели поговорить с мошкитами, доктор?

– Я не скажу им того, что хотел бы сказать, адмирал, – резко ответил Хорват. – Я расскажу им вашу историю о чуме. Ведь это почти правда, не так ли? Чума малышей. Но, адмирал, мы должны оставить возможность возвращения экспедиции.

– Они поймут, что вы лжете им, – жестко заметил Кутузов. – Блейн, как по-вашему? Лучше ли, чтобы мошкиты услышали объяснения, которым не поверят?

Черт побери, неужели он не понимает, что я не хочу думать о мошкитах?! Или о чем-либо еще? Что хорошего может быть в моем совете – совете человека, потерявшего свой корабль…

– Адмирал, я не вижу, чем нам может повредить разрешение министру Хорвату поговорить с мошкитами, – Род подчеркнул слово «министр», поскольку Хорват был не только членом Совета, но и имел прочные связи с Человеческой Лигой и влияние в Имперской Торговой Ассоциации. Этот союз был почти так же могуч, как Военный Флот. – Кто-то должен поговорить с ними, и не имеет особого значения, кто это будет. На борту нет человека, который мог бы солгать своей финч'клик'.

– Очень хорошо. Капитан Михайлов, пожалуйста, вызовите посольский корабль Мошки. Доктор Хорват будет говорить с ними.

Экраны засветились, показав коричнево-белое улыбающееся лицо. Род скорчил гримасу, затем быстро перевел взгляд вверх и констатировал, что перед ним микрофона нет.

Мошкита посмотрела на Хорвата.

– Финч'клик'.

– О… Я надеялся поговорить с вами. Мы должны покинуть вас. Немедленно.