Со скоростью "Хикари", стр. 1

Ирина Стражева

Со скоростью «Хикари»

К. Саркисов

Вместо предисловия

Есть некая закономерность, замеченная давно, — тот, кто многие годы профессионально занимается какой-нибудь страной, пишет о ней с большим трудом. Тот же, кто приезжает в страну впервые и открывает ее для себя, как правило, не мучается терзаниями, смело пишет о ней.

Я говорю об этом отнюдь не в упрек книге, которую рекомендую читателю. Лично я считаю, что отмеченная закономерность — явление вполне нормальное и даже в определенной мере отрадное. Мы знаем немало примеров, когда из-под пера «непрофессионалов» по Японии выходили блестящие труды, а представленные в них наблюдения, размышления и идеи были настолько глубоки и точны, что им вполне могли бы позавидовать специалисты-японоведы. К такой книге, например, можно отнести работу К. Симонова «Япония. 1946» и др.

Ирина Стражева, не претендующая на то, чтобы ее ставили в один ряд с прославленными литераторами, решилась представить на суд читателя свою книгу, имея для этого основательные причины. Во-первых, в литературе она не новичок. Ее перу принадлежит ряд работ, дневников путешествий по Китаю и другим странам. Эти книги были хорошо встречены у нас в стране. Во-вторых, Япония настолько поразила автора, что она просто не могла не сесть за стол и не написать книгу о стране, потрясшей ее воображение необычностью, яркостью, высоким уровнем культуры, как современной, так и традиционной.

Предлагаемая книга — это необычный жанр, которому, вероятно, трудно найти строгие литературные дефиниции. Это дневниковые записи человека, дважды в течение короткого периода времени побывавшего в стране и с тщательностью и дотошностью, порой кажущимися даже излишними, описавшего все, что он видел, слышал, прочувствовал и познал. Затем к этому были добавлены сведения и наблюдения, почерпнутые из других книг, источников, доступных и труднодоступных обычному читателю. Автор книги — человек увлеченный, любознательный, пытливый, энергичный, отличается восторженностью, вполне оправданной, когда пишешь о стране, впервые побывав в ней.

Книг о Японии написано немало. И это естественно. Страна действительно необычна, интересна и привлекательна. Несмотря на обилие исследований по Японии, она во многом остается непознанной. В ней столько глубинных пластов, связанных с историей, социологией, национальной психологией, этнокультурными особенностями, что сами японцы признаются, что плохо еще знают себя, свое общество. Приезжающего в Японию прежде всего поражает уникальное соединение здесь Востока и Запада. Восток представлен традиционной архитектурой, уличными праздниками, красочной одеждой, узкими и шумными по праздникам улицам, вежливым и нередко церемонным отношением друг к другу. Запад ощущается в блеске вечерних проспектов, изобилии автомашин новейших марок, чистоте и аккуратности городов (впрочем, спорно, можно ли это качество отнести к чисто западному), в смелости и изяществе современных высотных зданий, в повседневной европейской одежде японцев, в потребительском изобилии товаров, выплеснутых из магазинов прямо на улицы, компьютеризованности быта и одновременно, хотя и редко, — в социальных язвах.

Правильно понять все, что было в прошлом и есть в настоящем в этой стране, непросто. Прошлое специфично, а настоящее динамично настолько, что едва улавливаешь меняющиеся контуры проблем. Собственно, все эти общие замечания необходимы для того, чтобы сделать вывод: о Японии написано много, но еще больше должно быть написано. Предлагаемая книга, пусть и скромный, но вклад в «банк знаний» о Японии. Она вызовет интерес у тех, кто приступает к изучению Японии. В ней много первоначальных и основополагающих сведений об этой стране. Она познавательна. Несомненное достоинство книги — панорама портретов простых конкретных японцев. Их много в книге, сведения о них и разговоры с ними приводятся скрупулезно. У автора вообще склонность к документальному описанию мелких предметов быта, одежды, пищи, интерьеров. И вместе с этим — поэзия, цветы.

Предлагаемая книга написана добрым человеком. Доброта как писательское качество напоминает магический луч, который по-своему освещает все, что нас окружает. И здесь, в книге, добрый взгляд создает определенное настроение, которое сопровождает читателя в течение всего времени.

Книга как бы делится на две части, одна о Японии, другая об общих проблемах человеческого бытия, о космонавтике, о медицине и др. Эти страницы написаны также увлеченно, со знанием дела. Наконец, «Со скоростью „Хикари“» — это дань самоотверженному труду активистов японских обществ дружбы с Советским Союзом, по линии которых автор побывала в стране. Это уважение к людям страны, где слово «советский» нередко в лучшем случае звучит как нечто далекое и малоизвестное, в худшем — как сигнал какой-то тревоги. Впрочем, времена, к счастью, меняются, и сейчас это слово все больше вызывает в Японии удивление, интерес и, несомненно, симпатию.

К. Саркисов

Два прекрасных времени года

Мне посчастливилось дважды побывать в Японии. Первый раз я прилетела в Страну восходящего солнца осенью, в ноябре 1984 г. Ветви деревьев в эту пору уже сбросили красочный наряд. Неоднократно омытая дождями листва лежала ковром у подножий деревьев, между кустами, на дорожках парков и скверов.

Вторая встреча с Японией состоялась в апреле 1986 г. Была весна, и бело-розовое пушистое покрывало из цветов лежало на деревьях декоративной дикой вишни. Миллионы японцев любовались цветением сакуры.

— Вам очень повезло, — сказал японец, летевший той же весной из Москвы в Токио. — Не каждому иностранцу удается увидеть в Японии два самых прекрасных времени года. Наши художники создали немало картин, посвященных и весне и осени.

— И не только весне и осени, — заметила я. — Японская живопись так многолика. Замечательны школы Тоса и Кано. Лично мне очень нравятся пейзажи Хиросигэ и знаменитые красавицы на гравюрах Утамаро.

Японец одобрительно закивал головой. Тут же спросил:

— Вы, случайно, не художница?

— Нет. Много читала о Японии и знакомилась с творчеством японских художников. Я люблю живопись.

— Осенняя тема привлекает не только художников, — продолжил разговор японец. — Осень так вдохновенно воспевал живший в средние века Мацуо Басё и другие японские поэты.

Мне тут же припомнилось одно из стихотворений Басё, посвященное осени. Я прочла его моему собеседнику:

— О, вы знаете Басё! — воскликнул японец. — Его стихотворения очень популярны у нас в Японии. Вы сами не пишете стихи?

— Мой отец, Виктор Стражев, был литератор и поэт. Я стихов не пишу. Но как у каждого человека, любящего поэзию, у меня есть любимые поэты. Мацуо Басё в их числе.

Басё — это литературный псевдоним Манэфуса. Он родился в 1644 г. в японском городе Уэно и прожил всего пятьдесят лет. Многое в его творчестве навеяно легендами, сказками, народными обычаями. Когда-то Басё сказал одному из своих учеников: «Тот человек, который за всю свою жизнь создал всего три — пять превосходнейших стихотворений, — настоящий поэт. А тот, кто создал десять, — уже замечательный мастер».

Японец с вниманием выслушал меня:

— Раз вы любите поэзию и живопись, японская весна, с которой вам предстоит скорая встреча, придется по душе. Сейчас цветет сакура. Она никого не оставляет равнодушным. Кстати, у Басё есть стихотворения, посвященные сакуре.

— Да, я знаю одно его «весеннее» стихотворение. Оно звучит так: