Молот Люцифера, стр. 110

— Не помню, кто это сказал, — заговорил Джеллисон снова, — но сказано это, в общем, правильно. Если не хватает пищи, то нет страны, которой не грозила бы революция. Слышишь, какой дождь? Он идет по всей стране. Низменности, долины, образованные реками, русла маленьких речушек, уклоны дорог — все это скоро окажется под водой. Точно также, как скоро водой окажется вся долина Сан-Иоаквин. Шоссе, железные дороги, средства передвижения по воде — все уничтожено. Более нет транспорта, а возможности связи и коммуникации резко ограничены. Что означает, что Соединенные Штаты прекращают свое существование. То же произойдет и с подавляющим большинством других стран.

— Но… — Маурин затрясло, хотя в комнате не было холодно. — Должны же быть места, не затронутые катастрофой. Города, расположенные вдали от побережья. Горные районы, где нет разломов, грозящих землетрясениями. В тех местах должен сохраниться порядок…

— Должен сохраниться? И как ты думаешь, много таких мест, где запасов пищи хватит, чтобы протянуть хоть бы несколько недель?

— Я никогда не задумывалась о подобных вещах…

— Верно — не задумывалась. А ведь речь идет не о неделях — о мыслях, — сказал Джеллисон. — Котенок, что будут люди есть? Соединенные Штаты располагали продовольствием примерно на тридцать дней. Сюда входили все — склады, супермаркеты, зерновые элеваторы, корабли, стоящие в портах. Значительная часть этих запасов погибла. Еще большая часть их — полностью испорчена. И этой осенью особого урожая уж никак собрать не удастся. Ты полагаешь, что человек, у которого едва хватает еды на самого себя, выйдет на улицы и начнет предлагать ее всем голодным?

— Ох…

— И есть еще одно обстоятельство, хуже чем то, о котором я только что сказал, — в голосе сенатора прорезалась жестокость — будто он хотел окончательно довести до ужаса свою дочь. — Все заполонено беглецами. Люди двинутся в те места, где она есть. И их нельзя порицать за это. Может быть, как раз сейчас к нам движется толпа в миллион человек! Возможно, кое-где полиция и органы самоуправления попытаются поддерживать порядок. Но что они смогут сделать, когда нагрянет эта саранча? Только на самом деле это не саранча, это люди.

— Но… что же нам делать?! — выкрикнула Маурин.

— Мы выжили. Нам удалось выжить. И мы построим новую цивилизацию. Люди построят ее, — сенатор возвысил голос. — Мы можем это сделать. Как скоро это произойдет — зависит от того, насколько далеко мы отброшены назад. Вернемся ли мы к дикости? Луки, стрелы и каменные дубинки. Да будь я проклят, если мы не найдем лучшего выхода!

— Да, разумеется…

— Совсем не «разумеется», котенок, — голос Джеллисона звучал как голос глубокого старца, и все же в этом голосе была и решимость и сила. — Все зависит от того, что нам удастся сохранить. Сохранить именно здесь. Мы не знаем, что сохранилось в других местах, но здесь у нас — если мы не растранжирим имеющееся — перспективы неплохие. У нас есть определенный шанс, благодарение Богу, и мы этим шансом, если ничто не помешает воспользуемся.

— Ты добьешься этого, — сказала Маурин. — Справишься. Ведь это твоя профессия.

— Подумай, есть еще кто-нибудь, кто может добиться достижения этой цели?

— Я бы не справилась, папа.

— Так вспомни об этом, когда мне придется делать что-то, что многим придется не по нраву. — Челюсти сенатора сжались. — А нам придется это делать, котенок. Обещаю тебе, жители этой долины пройдут сквозь выпавшее на их долю испытание, выживут. И не превратятся в дикарей. — Сенатор рассмеялся. — Я слишком разговорился. Пора идти спать. Завтра предстоит много работы.

— Хорошо.

— И не жди меня. Я тоже ложусь. Иди.

Маурин расцеловала отца и ушла. Артур Джеллисон выпил виски и поставил стакан. Долго смотрел на бутылку. А потом неотрывно смотрел в камин, где не было огня.

Он будто воочию видел как цивилизация возрождается из обломков, преодолевая последствия катастрофы, вызванной Молотом Люцифера. Спасательные работы. Есть что спасать — и немало — в старых городах, расположенных на побережье. Вода все уничтожить не могла. Можно будет пробурить новые нефтяные скважины. Можно будет восстановить железные дороги. Дождь не будет лить до бесконечности.

Мы сможем воссоздать цивилизацию, и на этот раз мы изберем правильный путь развития. Хватит цепляться за этот проклятый маленький шарик, мы распространим человеческую цивилизацию на всю солнечную систему, мы донесем ее даже до звезд. И ничто тогда не сможет нанести нам нежданно такой страшный удар.

Наверняка, мы сможем это. Но как же нам протянуть достаточно долго, как дожить до тех времен, когда можно будет заняться восстановлением? Первоочередное должно выполняться в первую очередь, а основная проблема сейчас — это организовать жителей долины. Помощи ждать не от кого. Мы должны сделать это сами. Лишь если мы сами это сделаем, возникнут закон и порядок. И лишь если мы будем держаться вместе, наступят безопасные времена для Маурин, Шарлоты и Дженнифер.

Я — в ответе за жителей Соединенных Штатов, и особенно за калифорнийцев. А более — не за кого. Далее — моя семья. Каким образом я могу быть опорой моим близким?

Данный вопрос сводится к следующему: как мне сохранить за собой мое ранчо? Возможно, мне это не удастся. Без посторонней помощи — не удастся. Чьей помощи? Например, со стороны Джорджа Кристофера. У Джорджа много друзей. Если мы с ним поладим, все будет великолепно.

Артур Джеллисон устало встал и задул керосиновую лампу. Во внезапно наступившей тьме показалось, что и барабанный шум дождя и раскаты грома зазвучали громче, чем прежде. При вспышках молний сенатор мог разглядеть дорогу в спальню.

Из-под двери комнаты Эла Харди пробивался свет. Свет погас, когда Харди услышал, что сенатор лег в постель.

УБЕЖИЩЕ

Какие-то резкие, странные звуки разбудили Гарви Рэнделла. Кто-то кричал, звал его.

— Гарви! На помощь!

Лоретта? Гарви резко сел, грохнулся головой обо что-то. Вспомнил: он находится в вездеходе, он здесь спал, а этот голос — не голос Лоретты. На мгновение он перестал понимать, что ночной кошмар, а что реальность.

— «Гарви!» Этот крик, этот голос — на самом деле. И — о Господи! — ведь Лоретта мертва.

Шел дождь, но почему-то как раз там, где стоял вездеход образовался просвет. Гарви открыл дверь, и моргая, всмотрелся в сумрак. Часы показывали шесть ноль-ноль. Утра или вечера?

Вездеход стоял под шатким навесом. Да и не навес — то, в общем, а просто крыша и поддерживающие ее столбы. У противоположного края машины стояла Мария Ванс. И — Джоанна, направившая на Марию ружье. Марк кричал, Мария визжала — звала Гарви на помощь.

Все это было бессмысленно. Сумрак, льющий струями дождь и завывающий ветер, вспышки молний и раскаты грома, визжащая женщина, кричащий Марк и Джоанна с ружьем — сон это или реальность? Гарви заставил себя подойти к Марку и женщинам.

— Что происходит, Марк?

Марк обернулся, увидел Гарви. Лицо его осветила улыбка. Но улыбка сразу пропала — словно Гарви ему лишь привиделся, словно все происходящее было лишь видением…

— Марк, Гарри! Скажите ему! — закричала Мария.

Гарви попытался стряхнуть опутавшую его мозг незримую паутину. Паутина не стряхивалась.

— Марк? — сказал он.

Мария держалась, словно марионетка. Гарви уставился на нее в изумлении, когда она дернулась снова. Казалось, она сражается с невидимым врагом. Затем — внезапно — напряжение оставило Марию, голос ее зазвучал спокойно (или почти спокойно).

— Гарви Рэнделл, пора проснуться, — сказала она. — Или вас не волнует судьба вашего сына? Вы уже похоронили Лоретту, теперь вам следует подумать об Энди.