Мэр, стр. 68

От такой творческой находки настроение Дмитрия Владимировича еще больше поднялось, и он уже почти с любовью смотрел на адвоката и подсудимого. К этому моменту женщина-делопроизводитель рассказала практически все, что знала о канцелярских перипетиях мэрии. В целом ее допрос не занял много времени, но важные и необходимые часы были отвоеваны. Прокуроры радостно потирали руки. Они тоже не теряли времени, готовили коварные вопросы. Колтунов взглянул на часы, неуклонно отсчитывавшие время до обеда.

– Ну, хорошо, свидетель. Что-то еще добавить хотите?

– Наверное, нет. Сказала вроде все. – Короткова развела руками и вцепилась в трибуну. От нервного стресса у нее закружилась голова.

– Хорошо. Есть ли вопросы у сторон? – судья обвел взглядом зал.

Прокуроры что-то усиленно обсуждали, не обращая внимания на заданный вопрос. Адвокат повернулся к Лущенко и через клетку тоже о чем-то шептался. В другой бы раз Дмитрий Владимирович, возможно, и возмутился, но сейчас он думал лишь о скорейшем выздоровлении своего железного коняги.

Он глубоко вздохнул:

– Ну, на нет и суда нет! Свободны, Короткова! Аня, кто у нас следующий?

– Дмитрий Владимирович, записан Заварзин. Позвать?.

– Конечно! Зови, зови!

Аня побежала в коридор. За дверью раздались какие-то странные звуки, похожие на возню, топот и приглушенные вскрики.

Через мгновение появилась Анюта – с округленными глазами она подбежала к Колтунову и что-то нервно зашептала ему на ухо. Но из-за волнения ее шепот больше напоминал негромкий крик, и обрывки фраз разобрали даже сидящие в конце зала конвойные: «Они… совсем… обалдели… это… свидетеля… ну… Заварзина… выкинули… мол… заболел… стоят… орут… чтоб… сейчас… финансиста… этого… Куксо… он там… тоже… весь… какой-то… побитый… что… делать?»

Колтунов нахмурился. Он очень не любил скандалов и спорить с операми…

Последнее ходатайство

«Согласится на Куксо…» – понял Артем, поднял руку и, не дожидаясь приглашения, встал:

– Ваша честь, коллеги, пользуясь паузой, разрешите короткое-короткое ходатайство?

Он сделал настолько равнодушное лицо, насколько было возможно, но уже наученный горьким опытом Колтунов с подозрением хмыкнул.

– Ох, адвокат, забросали вы нас ходатайствами! Что у вас за ходатайство? Почему прямо сейчас?

– Очень просто, ваша честь, – сделал простые глазки Павлов и показал судье четвертушку бумаги. – В связи с только что прозвучавшими показаниями Коротковой хотелось бы запросить кое-что из указанных документов.

Колтунов вопросительно глянул на прокуроров, и те в ответ, как по команде, наклонили головы. Бумажечка выглядела очень даже невинно.

– Слушаем ваше ходатайство.

– Спасибо. – Павлов положил бумажную четвертушку на стол, взял папку, поправил невидимые судье и прокурору листы и начал зачитывать – по порядку: – В связи с полученными в суде показаниями свидетеля Коротковой, начальника канцелярии Администрации города и руководителя делопроизводства мэрии, о порядке прохождения документов, поступающих в Администрацию города, прошу суд запросить в мэрии и Администрации города следующие документы…

Он перевернул лист.

Список состоял из двухсот пятнадцати пунктов – зачитать которые требовалось времени как раз до обеда.

Поглощение

Отослать Свирина в суд Алене удалось лишь с огромным трудом: начальник службы безопасности оставлять ее на своих помощников не хотел.

– Иван Иванович, как вы не поймете, сейчас моя безопасность – в Куксо, словно Кощеева смерть – в яйце, – сказала в конце концов чистую правду Алена.

Этим и убедила.

«Так… только не волноваться». Алена знала, что выйти на Куксо, не прибегая к помощи федералов, невозможно. Просто потому, что безопасность ее советника тоже помогал обеспечить Свирин. А он был настоящим профи.

«Нет, все-таки Чирков меня списал…» Собственно, ничего другого после их разговора в ресторане произойти не могло.

– Только бы не начали сажать… как Игоря, – вслух произнесла Алена и ужаснулась: – Подожди! А чего это я себя списываю? Игорь не посажен, я – хозяйка всего своего бизнеса!

Но она сама же понимала: если Слава и впрямь подключился… из Куксо выдавят все – каждый известный ему счет. Остальное – дело техники, а уж техника отъема у них была пусть не блестящая, но надежная, как у питона: будут сжимать кольцо, пока сердце не замрет. А затем начнется поглощение, медленное натягивание безразмерного рта на твою неумную голову.

Свалка

Артем читал размеренно и внятно, а когда часы во дворе суда пробили двенадцать, Колтунов кашлянул:

– Так. Защитник, у вас еще много пунктов?

Артем замотал головой:

– Нет, ваша честь, но, если есть необходимость прерваться, я готов продолжить после обеда. Мне нужно еще минут десять-пятнадцать.

– Хорошо, перерыв! Обед.

– Прошу всех встать!

Артем бросил папку и помчался к двери, вылетел в коридор и сразу увидел его. Маленький, лысенький, в больших роговых очках человечек, зажатый в углу двумя дюжими мордоворотами, ждал своей участи.

«Ну, Алена… надеюсь, ты все сделала, как я просил!» Он развернулся. Колтунов задержался в дверях, отдавая какие-то указания секретарю Анечке.

– Ваша честь, – позвал из дверей Артем, – Дмитрий Владимирович!

Колтунов недовольно скосил глаза на адвоката:

– Ну, что еще?

– Разрешите пообщаться с журналистами?

– О господи! – всплеснул руками судья. – Да общайтесь на здоровье! Сколько влезет!

Он, готовясь наконец отобедать, уже расстегивал на ходу мантию.

Павлов молниеносно развернулся, промчался мимо растерянного Куксо и его бесплатных «телохранителей», в пять шагов добежал до входной двери и, не очень вежливо оттолкнув плечом молоденького пристава, крикнул тоскующим во дворе журналистам:

– Коллеги! Господа журналисты! Судья разрешил пообщаться!!! Мэр сделает срочное заявление!!!

И распахнул дверь.

Журналисты двинулись одной, сметающей все на своем пути лавиной.

Ворвались в дверь, вдавились в узкий коридор…

– Сюда! – дернул молоденького пристава за рукав Артем, и оба стремительно влетели в дежурную каморку.

– Ну, блин… – выдохнул пристав, – бизоны…

Артем улыбнулся. Стоять на пути у несущегося сплоченного одной, общей на всех, идеей коллектива – дело пропащее. Особенно если этот коллектив журналистский, а общая идея – добыча эксклюзивных новостей. Этого не учел голодный судья, а главное, не ожидали стерегшие финансиста Борю Куксо оперативники. Под топот сотни ног мордовороты были нещадно сметены, вовлечены и вдавлены в зал суда.

– Ай, сука! Тварь! Убью! – заорал кто-то из них, но – кричи не кричи, а толпа слушалась только себя.

Артем осторожно приоткрыл дверь дежурки и, убедившись, что основная масса цунами камер и диктофонов уже выплеснулась в зал, быстро двинулся следом и глянул поверх голов.

Журналисты толпились возле клетки с мэром, которую стойко обороняли три конвойных милиционера и два пристава. Они сориентировались первыми и теперь, создав живую цепь, сдерживали напиравшую толпу. Внутри клетки виднелся вскочивший, ошалевший, но, кажется, довольный этим зрелищем Лущенко.

Положение остальных присутствующих в зале лиц было не в пример тяжелее.

Прокуроров зажали в дверях, оперативники барахтались где-то внизу, и Павлов их даже не видел. А сметенный вместе с остальными Боря Куксо был оттиснут на периферию и теперь сидел за секретарским столом. Здесь его, по крайней мере, не толкали.

Артем крякнул. Прорваться к Боре сквозь эту давку было нереально. Он огляделся, хмыкнул и решительно толкнул выходящую в коридор дверь кабинета судьи. Колтунов как раз начал снимать мантию.