Мэр, стр. 58

– Это вывод, который сделан на основе системного толкования норм УПК о правах потерпевшего и гражданского истца, – вывалил он очередной аргумент. – Это может подтвердить один из лучших специалистов современного права, господин Джунгаров. По его учебникам учатся сегодня в вузах.

И Рашид Абдуллаевич невольно расплывался в улыбке. Такого реверанса он от защиты не ожидал. А Павлов уже выкладывал новые и новые пачки бумаг – по три экземпляра: судье, прокурору, себе.

– Это Постановление Пленума Верховного Суда РСФСР и СССР, – пояснил он, – за 1973 и 1979 годы «по вопросам возмещения вреда, причиненного преступлением».

– Вы бы еще судебные уставы девятьсот десятого года помянули! – попытался осадить адвоката Колтунов.

– А более свежие примеры вы можете найти здесь! – Артем протянул судье очередную кипу распечаток: – Это обобщения судебной практики Верховного Суда с 93-го по 96-й год. А есть и самые современные авторитеты…

Чувствующий себя несколько униженным, Колтунов язвительно усмехнулся:

– И что это за авторитеты вы помянули? Кто они, эти загадочные ученые, обогатившие юридический мир своими познаниями в области защиты потерпевших?!

Прокуроры, видя, что «их честь» изволят шутить, дружно хохотнули. Артем переждал, пока прокуроры отсмеются, и пожал плечами:

– Мои уважаемые старшие коллеги, безусловно, внесли значительную лепту в дело защиты потерпевших. Но в данном случае я имел в виду более скромного юриста. Одного из тех, у кого я учился и продолжаю учиться. Владимира Ивановича Садченко.

– Какой еще Са-а-адченко? – не заметив предостерегающего жеста прокурора, протянул Колтунов.

– Тот самый, – деловито кивнул адвокат. – Первый заместитель Председателя Верховного Суда страны.

– Что?

– Да! Владимир Иванович так и указывает в своем комментарии, что «заявление о возмещении убытков в виде упущенной выгоды подлежит рассмотрению исключительно в порядке гражданского судопроизводства».

Медведи

Этой ночью Чиркову приснилась медведица. Неприкаянная, явно без пары, она мотала головой, словно пыталась понять, что происходит, а затем встала на задние лапы. А с самого утра ему стали звонить олигархи.

– Станислав Георгиевич, – поинтересовался Батанин, – что там с Аленой Игоревной?

– А что?

– Ее что – с региона снимают?

– Нет таких сведений, – отрезал Чирков.

А затем позвонил Рабинович, затем – Фрид. Нет, никто из них не рвался вцепиться Алене в горло первым. Верные солдаты демократического вертикализма, они терпеливо ждали, когда этот символический акт сделает вожак, а вожак медлил…

Встревоженный, вовсе не считавший Алену ни сепаратисткой, ни предательницей, Чирков заказал Татьяне анализ, к десяти утра получил его и опешил. Алена и впрямь выводила свои предприятия из-под возможной юридической атаки – так, словно готовилась к войне с собственными акционерами.

«Глупышка… – поморщился Чирков, – хотя…» Положа руку на сердце, бесконечно длиться это не могло. Выпадение из Вертикали хотя бы кого-нибудь, как и выпадение футболиста из команды, могло привести к необратимым последствиям. Дурной пример своенравного игрока вернее всего разрушал чувство локтя, да и сам командный дух.

«А мы – команда…» Чирков мгновение помедлил и набрал телефон Сериканова.

– Роберт Шандорович, что там у вас с Сабуровой происходит?

И снова испуг Сериканова передался даже по проводам.

– Ч-что вы имеете в виду, Станислав Георгиевич?

– А вы что… даже не в курсе? – холодно поинтересовался Чирков. – Ну, знаете, Роберт Шандорович… так нельзя. Даже не представляю, что вам на это сказать…

Сериканов громко икнул.

– Ладно, – тяжело вздохнул Чирков, – работайте…

Сажать!

Джунгарову позвонили, когда Павлов уже выходил из кабинета Колтунова.

– Слушаю, – торопясь успеть до возобновления слушаний, отозвался он.

– Это Сериканов.

– Здра…

– Звонил Чирков, – оборвал его Сериканов, – по-моему, он взбешен.

Джунгаров сглотнул.

– А что не так? Нормально же сажаем…

– Не то…

– Встать! Суд идет! – громко сообщила Анечка, и прокурор поймал на себе недобрый взгляд выходящего из кабинета Колтунова.

– Сабурова… – выдавил на том конце связи явно перетрусивший Сериканов, – они ее крови хотят.

– Сабурова? – опешил Джунгаров.

– Рашид Абдуллаевич! – одернул его судья. – Вас не касается? Суд идет!

В трубке пошли гудки, и Джунгаров сунул телефон в карман и заставил себя сосредоточиться на процессе.

Допрос

– Ваша честь, – громко и внятно, чтобы все поняли, начал он контратаку на Павлова, – хочу напомнить, что гражданин Козин действительно был допрошен на предварительном следствии дважды. Первый раз в качестве свидетеля. – Джунгаров сделал выразительную паузу. – А затем следствие разобралось, как, почему и в чьих интересах действовал мэр Лущенко, и ООО «Козерог» признали потерпевшим…

И всего через минуту адвокат как сорвался с цепи, и допрашиваемый то ли как свидетель, то ли как представитель потерпевшего, Козин едва успевал отбрыкиваться.

– Спасибо, обвинение! Спасибо. Все ясно. Адвокат, еще вопросы будут?

– Вопросы? Конечно, будут, ваша честь.

– Так давайте свои вопросы! – Козин наконец пришел в себя и успокоился. Он был готов к любым вопросам.

– Пожалуйста. Скажите, какое отношение имеет к вам ООО «Строй-КДП»? – Павлов вперил взгляд в потерпевшего и следил за тем, как он нервно задергал уголком рта. Более ничего не выдавало его напряжения.

Козин выпрямился и, метнув в адвоката короткий ненавидящий взгляд, размеренно ответил:

– Ни-ка-ко-го!

– Так! А предприятие с названием «КАП-Трест»? Вам знакомо? Имеете ли вы к нему какое-либо отношение?

– Абсолютно никакого! – И снова резкий взгляд на адвоката.

– Ясно. Скажите, а вы или аффилированные вам предприятия участвовали в конкурсах на получение земельных участков?

– Нет.

– А подавали ли вы или близкие к вам предприятия заявки на получение участков земли в городе?

– Что значит «близкие»? – Козин бросил насмешливый взгляд в сторону адвоката.

– Извините. Поясняю. Близкие – значит, учрежденные, созданные или управляемые кем-либо из ваших родственников. У вас в бизнесе жена, два сына, невестки, насколько нам известно. – Артем специально сказал «нам», чтобы приобщить к своей конфиденциальной информации судью, прокурора и всю общественность.

Заноза

Когда вы говорите «общеизвестно», «все знают» или «каждому ясно», то такая информация психологически воспринимается лучше, чем заявления: «Я знаю!» и даже «Мне доподлинно известно!» Получалось, что сведения, которые старательно скрывает Козин, общеизвестны уже не только участникам процесса. И это были сведения несколько иного плана, чем оглашенные сейчас Павловым данные.

– А разве это запрещено?! Кому помешал наш семейный бизнес? Кроме семейки мэра? – Козин никак не мог взять в толк, к чему клонит этот назойливый адвокат.

– Что вы?! Об этом вовсе не идет речи. Трудитесь на здоровье!

– Спасибо! – Петр Владимирович склонился в шутливом полупоклоне и тут же обратился к судье: – Вот видите, ваша честь? Не только мэра нужно теперь спрашивать, работать нам или нет в городе, но и его адвоката. Дожили до светлого дня!

Колтунов поморщился, ему порядком стал надоедать этот затянувшийся диалог с представителем потерпевших. Тем более ни одной рифмы на фамилию Козин, кроме Рогозин, он больше не находил.

– Я же просил! Только по делу! Есть вопросы – задавайте! Нет – не тяните резину. Заканчивайте. У нас еще есть потерпевшие.