Тили-тили тесто (СИ), стр. 32
– Чего? – удивился Стас.
Вика напустила на себя загадочный вид и, покинув его объятия, отошла к окну:
– Погоди, сейчас узнаешь...
– Мамуя, – на кухню важно вплыл Вадим с надетым на голову горшком. – О! – он поднял ручку и шлепнул ладошкой. – Бом!
– Вот, – назидательно проговорила Вика, с улыбкой поменяв положение горшка на правильное. – Привыкай, папа. Теперь из дома можно выходить не когда тебе надо, а когда ребенок будет к этому готов.
– Без проблем, – Стас опустился рядом с ними на пол. – Спасибо, что не заставил долго ждать, а то я уж испугался, что мама передумает...
– И не надейся, – Вика думала свести всё к шутке, но голос вдруг дрогнул, а сердце сжалось. – Когда-то я сказала, что смогу без тебя прожить. Но, судя по всему, лимит на жизнь без тебя исчерпан. Всё, Стас. Или с тобой, или никак!
Глава 22
– Такие дела, Оль. В воскресенье уезжаем в Москву, – Вика закончила свои объяснения и с некоторой тревогой ждала реакции от подруги и по совместительству начальницы.
Та покрутила в руках ручку, засунула её за ухо и глянула на Вику с хитрым ленинским прищуром:
– Как, говоришь, звать твоего муженька?
– Стас, – Вика вздохнула. – Стас Косогоров.
– А случайно, не тот самый...
– Угу... Тот самый. Совершенно случайно.
Ольга звонко расхохоталась:
– Ну ты даешь, Науменкова... Поздравляю! Ну, надо же! С детём и такого мужика захомутала! Вот же ...
– Оль... эхм... Вадим его сын. Так что, ещё вопрос, кто кого захомутал.
Смех резко оборвался, и Оля уставилась на неё с открытым ртом:
– Не боишься, что на первой полосе новость выдам? – черные глаза азартно сверкнули. – Народ-то нынче до таких вещей жадный.
– Я другого боюсь, Ольга Антоновна, – Вика постучала пальцем по трудовой книжке. – Что делать? Я у вас отрабатывать должна, но...
– Ох! Нашла чего бояться! Ты же не в Простоквашино едешь, а в Москву! Когда еще наша газета сподобится отправить туда корреспондента. Жизнь в столице поинтенсивнее нашей, событий куда больше, так что для нас твой отъезд только на пользу.
Вика расслабленно перевела дух, а Ольга меж тем собрала папки у себя на столе, быстро рассовала их по ящикам, и, громко прокричав пару приказов, подхватила Вику за локоть и потащила к выходу:
– Но если ты думаешь, что легко отделалась, то очень ошибаешься, – тоном не терпящим возражений проговорила она. – Я долго молчала, делала вид, что мне до лампочки, но любому терпению когда-нибудь приходит конец! Так что, мы сейчас идём в столовую, опрокидываем по рюмке чая, и ты мне всё выкладываешь!
– С неприличными подробностями? – Вика не сдержала улыбку.
– А-то как же!
В этот раз Вика не стала отнекиваться. В последние два дня она пребывала в состоянии такого абсолютного и всепоглощающего счастья, что ей хотелось кричать об этом всем и каждому. Вот и рассказала она подруге обо всем, что произошло с того самого дня, как появился в её жизни ясноглазый мальчишка. Ольга то улыбалась, то хмурилась, а когда, в завершении рассказа, услышала, как Стас преклонив колено умолял заведующую районного ЗАГСа расписать их, даже всплакнула:
– Ну, блин! – она шмыгнула носом. – Я же Авдотью Петровну знаю. Не тетка – кремень. И если твой мужик смог её уговорить расписать вас сразу.... На небе есть Бог, Науменкова... то бишь Косогорова.
– Он есть, Оль, точно есть, – кивнула Вика. – В общем, вот так всё и случилось. По паспорту я пока Науменкова, правда. Документы в Москве менять буду. Там и Вадима запишем Косогоровым.
– Вот и ладненько, – Оля отсалютовала чашкой и сделала большой глоток "чая". – Поздравляю ещё раз. Счастья и любви. Ты заслужила.
– Понятное дело, – Вика с опаской понюхала содержимое своей чашки.
– Да не кривись ты, – возмущенно шикнула Оля. – Внимание привлечешь. Пей!
– Я только глоточек, – Вика промочила губы и решительно отставила чашку. – Не обижайся, меня ждет очень непростой разговор, так что...
– Как знаешь, – Ольга передернула плечами и ловко перелила содержимое Викиной чашки в свою. – Мне же больше достанется. А с кем разговор?
– С Сокольским, Оль...
– Зря ты от коньячка отказалась-то, – прищелкнула языком Оля, с жалостью взглянув на неё. – Для такого разговора смелость нужна.
Вика покачала головой, взглянула на часы и, попрощавшись с подругой, поспешила на автобус. У Бориса как раз был обеденный перерыв, так что она рассчитывала застать его дома.
Когда она подошла к Бориной квартире, была вынуждена признать правоту Ольги... Напрасно отказалась от коньяка, ох напрасно. Коленки предательски затряслись, сердце ушло в пятки... Пришлось собрать всю волю в кулак и ...
Дверь распахнулась едва она успела постучать:
– Заходи. Чего топчешься...
Вика проследовала за ним на кухню.
– Садись, – он указал на табуретку. – Чай будешь?
– Нет, спасибо. – Вика виновато опустила голову. – Борь, прости меня!
– Что, неужели разогнала своего чемпиона и решила вернуться ко мне? – криво усмехнулся он.
– Нет. Мы поженились, Борь. Позавчера.
– Ну, – Сокольский выключил засвистевший чайник. – Не могу сказать что быстро... Сколько там лет-то прошло? Точно не будешь? – Он вопросительно приподнял бровь и на секунду их взгляды встретились. И Вика вздрогнула от того какой печалью были наполнены красивые черные глаза бывшего хулигана, а ныне отличного отца и просто хорошего человека.
– Прошу, прости меня. Ты замечательный, Борь. Умный, красивый, честный... Я была счастлива с тобой все это время, но...
– Ты меня не любила, – ровным голосом констатировал он. – Ничего, я большой мальчик, всё понял... Знаешь, это даже хорошо...
– Что?
– Ну... Хорошо что сейчас . – Боря плеснул себе чаю. – Он бы все равно заявился рано или поздно, к гадалке не ходи. Но еще чуть-чуть и мне было бы гораздо хреновей. И так почти по живому...
Вика вскочила, шагнула к Боре и крепко его обняла.
– Прости меня, прости, – словно заведенная твердила она, глотая слезы. – Я не знаю, что еще сказать, что мне сделать, чтобы тебе было легче...
– Для начала – отпустить, – выдохнул он, отстраняясь. – Ты не забывай, я хоть и брошенный, но все-таки мужик...
– Ох, – Вика сделала шаг назад, – прос... Да чтоб меня! – Она нервно рубанула кулаком воздух.
– Кончай суетиться! – Боря сел за стол. – Что было, то прошло. Да и не виновата ты ни в чём. Знаешь, нам с тобой будет правильнее всё забыть.
– То есть? – Вика нахмурилась. – Я не хочу тебя забывать, Борь, да и не смогу...
Впервые за разговор Боря улыбнулся по-настоящему:
– Забыть всё лишнее, Вика. Ты помни своего одноклассника-второгодника. А я буду помнить умную и добрую старосту, которая помогала с уроками.
– Значит, останемся просто одноклассниками? – Вика почувствовала, как чувство вины потихоньку отпускает её. – Ты прав, так вернее всего.
***
Это был мощный прессинг. Стас сразу определил, у него опытный противник, который сдаваться не собирается. Кроме того, тот явно дал понять, что даже не рассматривает такую возможность. Зато он отлично рассмотрел полку с наградами Стаса, и сейчас маленькая ручка в который раз указала на кубки и медали, глаза сверкнули, а брови сдвинулись домиком.
Всё попытки схитрить и переключить внимание малыша на что-то другое успехом не увенчались. Вот и вышло так, что был выкинут белый флаг, и Стас, подняв сына на руки, с замиранием сердца наблюдал как юный интересант, проигнорировав прочие награды, моментально вцепился в золотую олимпийскую медаль и, просияв, затащил её в рот.
– Да уж, – усмехнулся Стас. – У тебя губа не дура, знаешь что хватать.
– Хррррмбр! – довольно ответствовал малыш и продолжил проверять золото Калгари на зуб.
– Стасик, я суп сварила! – в комнату заглянула мама и, улыбнувшись ему, сосредоточилась маленьком грызуне. – Будешь кушать, Вадимушка? Супчик такой вкусный, с клецками, куриный.