Плавучий остров (ил.), стр. 97

Дж. Т. Мастон, поглощенный своим делом, ничего не видел и не слышал.

Вдруг тишина кабинета была нарушена торопливым позвякиванием телефонного звонка.

— Ну вот! — воскликнул Дж. Т. Мастон. — Что за назойливые люди: нельзя в дверь, они врываются по телефонному проводу! Прекрасное изобретение для людей, которые хотят, чтобы их оставили в покое! Надо устроить так, чтобы на все время моей работы выключили ток.

И, подойдя к аппарату, он проговорил:

— Что надо?

— Поговорить с вами, — ответил женский голос.

— Кто говорит?

— Разве вы меня не узнали, дорогой мистер Мастон? Это я — миссис Скорбит!

— Миссис Скорбит!.. Она не даст мне минуты покоя!

Но эти последние слова — не очень приятные для милейшей женщины — он предусмотрительно пробормотал в сторону, чтобы аппарат не передал их.

Затем Дж. Т. Мастон, понимая, что ему следует сказать в ответ хоть одну вежливую фразу, произнес:

— А, это вы, миссис Скорбит?

— Я, я, дорогой мистер Мастон!

— Что угодно, миссис Скорбит?

— Я хочу вас предупредить, что вот-вот разразится ужасная гроза.

— Ну, я никак не могу этому помешать…

— Да нет, я хотела спросить, позаботились ли вы закрыть окна…

Едва успела миссис Эвенджелина Скорбит договорить эти слова, как в небе раздался страшнейший удар грома: казалось, там раздирали огромный, невероятно длинный кусок шелка. Молния упала рядом с коттеджем, и электрический разряд, пробежав по телефонному проводу, с совершенно электрической внезапностью ворвался в кабинет ученого.

Дж. Т. Мастон, склоненный над аппаратом, получил такую сильную электрическую оплеуху, какая никогда еще не доставалась щеке ученого. Пройдя через его железный крючок, молния швырнула Мастона оземь, как щепку. Падая, он опрокинул доску, и она отлетела в угол комнаты. После всего этого молния вышла через незаметную щелку в окне и по водопроводной трубе ушла в землю.

Ошеломленный — и было отчего! — Дж. Т. Мастон поднялся, ощупал себя и убедился, что он цел и невредим. Затем, как и подобало старому артиллеристу — наводчику "Колумбиады", ничуть не утратив своего хладнокровия, он расставил все в кабинете по местам, поднял подставку, водрузил на нее черную доску, подобрал куски мела, разлетевшиеся по ковру, и обратился к работе, так внезапно и грубо прерванной.

Но тут он заметил, что при падении доски написанное на ней справа число, выражающее в метрах окружность Земли по экватору, почти стерлось. Он стал его писать заново, как вдруг снова раздался тревожный телефонный звонок.

— Опять! — вскричал Мастон и пошел к аппарату. — Кто это? — спросил он.

— Миссис Скорбит.

— Что угодно, миссис Скорбит?

— Не ударила ли эта страшная молния в Баллистик-коттедж?

— Имею все основания полагать, что ударила!

— Ах, боже мой!.. Такая молния…

— Успокойтесь, миссис Скорбит!

— С вами ничего не случилось, дорогой мистер Мастон?

— Ничего.

— Молния действительно не тронула вас?

— Меня тронула только ваша дружба, миссис Скорбит, — догадался любезно ответить Дж. Т. Мастон.

— До свидания, дорогой Мастон!

— До свидания, дорогая миссис Скорбит! — И прибавил, возвращаясь на свое место: — Черт бы побрал эту прелестную женщину; из-за ее дурацкого звонка меня чуть не убило молнией!

Но эта помеха была последней. Никто больше не тревожил Дж. Т. Мастона в его работе. Впрочем, чтобы обеспечить себе спокойствие, необходимое для его занятий, он решил совсем выключить телефонный аппарат и отсоединил электрический провод.

Положив в основу число, только что им написанное, он вывел различные формулы, получил, наконец, основную формулу и поместил ее в левом углу доски, предварительно стерев все числа, из которых он ее выводил.

Затем он погрузился в бесконечные ряды алгебраических знаков…

И вот неделю спустя, 11 октября, великолепные расчеты по механике были закончены, и секретарь Пушечного клуба торжественно представил решение задачи своим коллегам, ожидавшим его с весьма понятным нетерпением.

Практический способ достигнуть Северного полюса, чтобы разработать каменноугольные залежи, был математически доказан. И тогда-то было основано общество под названием "Арктическая промышленная компания", которой вашингтонское правительство предоставляло концессию на арктические владения, в случае если на аукционе Компания приобретет их в собственность.

Читателям уже известно, как после аукциона, на котором победили Американские Соединенные Штаты, новая Компания обратилась за сбором средств к капиталистам Нового и Старого Света.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ,

Двадцать второго декабря акционеры "Барбикена и К^o" были приглашены на общее собрание. Нечего и говорить, что местом собрания были залы Пушечного клуба, в особняке на Юнион-сквере. По правде говоря, даже самый сквер едва вместил бы густую толпу собравшихся акционеров. Но нельзя же было устраивать собрание на одной из площадей Балтиморы, на открытом воздухе, когда ртутный столбик показывал десять градусов ниже точки замерзания.

Обширный зал Пушечного клуба, — читатели его, вероятно, не забыли, — обычно был уставлен всевозможными орудиями, имеющими отношение к благородной профессии членов клуба. Это был настоящий артиллерийский музей. Даже стулья и столы, кресла и диваны напоминали своей причудливой формой смертоносные орудия, переправившие в лучший мир немало порядочных людей, затаенной мечтой которых было умереть своей смертью.

Но в тот день из зала пришлось убрать все лишние вещи: Импи Барбикен вел на этот раз собрание, посвященное отнюдь не воинственным, а мирным, промышленным целям. Для многочисленных акционеров, съехавшихся со всех концов Соединенных Штатов, освободилось немало места. Но все-таки и в большом зале и в других, к нему примыкающих, была теснота, давка, а длинная очередь ко входу тянулась до середины Юнион-сквера.

Первые места, разумеется, занимали члены Пушечного клуба, первыми подписавшиеся на акции новой Компании. Издали можно было различить торжествующие лица полковника Блумсбери, Тома Хэнтера с деревянными ногами и непоседливого Билсби. Для миссис Эвенджелины Скорбит заранее приготовили удобное кресло; внеся за арктическую недвижимость больше других, она по праву могла восседать рядом с самим председателем Барбикеном. В шумной толпе, теснившейся в зале со стеклянным потолком, виднелось изрядное количество женщин всех сословий, в нарядных шляпках с пестрыми цветами, экстравагантными перьями и разноцветными лентами.

Огромное большинство акционеров, явившихся на это собрание, в сущности, были не только сторонниками, но и личными друзьями Барбикена и других заправил Компании.

Правда, занимая специально отведенные им места, на собрании присутствовали и европейские делегаты — швед, датчанин, голландец, англичанин и русский. Они явились сюда, так как каждый из них подписался на известное количество акций и получил право решающего голоса. Выказав полное единодушие, когда дело шло о покупке арктической области, они теперь не менее единодушно собирались издеваться над теми, кому удалось купить ее. Легко представить, какое жгучее любопытство вызывала в них предстоящая речь Барбикена. Уж, наверное, его речь прольет свет на то, каким способом надеется он проникнуть к Северному полюсу. А ведь проникнуть туда — еще трудней, чем разрабатывать на полюсе угольные месторождения! Если найдется в его речи, к чему придраться, Эрик Бальденак, Борис Карков, Якоб Янсен и Ян Харальд не задумаются попросить слова. А майор Донеллан, по подсказке Дина Тудринка, намеревался опровергать все доводы своего соперника.

Было восемь часов вечера. Свет электрических ламп заливал зал, гостиные и площадку перед домом Пушечного клуба. С того мгновения, как публика, осаждавшая двери, ворвалась внутрь, в доме стоял непрестанный гул разговоров. Но все смолкло, как только было объявлено, что члены правления прибыли.