Плавучий остров (ил.), стр. 111

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,

Судя по напечатанному предостережению, надо было принять меры против грозивших бедствий, предотвратить их или по крайней мере постараться избежать опасности, переселившись на нейтральные линии, где она будет наименьшей. Ведь людям угрожало либо удушение, либо потопление.

Одни расценивали сообщение так, другие иначе, но все одинаково выражали бурное негодование.

Среди тех, кому предстояло задохнуться, были американцы, французы, англичане, испанцы и т. д. Согласиться с такой возможностью не могла их вынудить даже перспектива захвата территории бывшего морского дна. Париж, оказавшись почти на том же расстоянии от нового полюса, на каком он теперь находится от старого, ничего не выиграл бы. В Париже, правда, будет тогда царствовать вечная весна, зато воздух над ним поредеет значительно. А это не очень обрадует, парижан, которые за отсутствием озона привыкли без счету пользоваться кислородом, — с какой стати им ограничивать себя!

Среди подлежащих затоплению были обитатели Южной Америки, а также австралийцы, канадцы, индусы и жители Зеландии. Ну, Англия-то, конечно, не потерпит, чтобы Барбикен и К^o лишили ее самых богатых колоний: там англосаксы с успехом начинают вытеснять туземцев! Наверное, когда на месте опустевшего Мексиканского залива образуется обширное Антильское королевство, янки предъявят на него свои права, опираясь на доктрину Монро — "Америка американцам!" И, конечно, когда море отступит от Целебеса, от Зондских и Филиппинских островов, англичане и испанцы потребуют себе обнажившиеся там обширные пространства. Какие пустяки! Этим ведь не возместить убытков и потерь от ужасного наводнения.

Если бы под новыми морями исчезли только лапландцы или сибирские якуты, жители Огненной Земли, патагонцы, даже монголы, китайцы, японцы и аргентинцы, может быть цивилизованные государства и согласились бы на такую жертву! Но катастрофа грозила самим великим державам, и поэтому они не собирались молчать.

Так, оказывалось, что центральная часть Европы останется почти в целости, но запад ее приподнимется, а восток опустится, — то есть одна ее сторона будет полузадушена, а другая полупотоплена. Вот это было уже вовсе неприемлемо. К тому же Средиземное море почти опустеет, а на это никак не согласятся ни французы, ни итальянцы, ни испанцы, ни греки, ни турки, ни египтяне, которые, как жители побережья, владеют неоспоримыми правами на это море. И к чему будет тогда Суэцкий канал, который не пострадает, оказавшись как раз на нейтральной линии? Какой будет прок от удивительного творения Лессепса, если по эту сторону перешейка почти исчезнет Средиземное море, а по другую сторону останется очень мало от Красного? Неужели придется рыть канал еще на сотни лье дальше?

Да ведь и Англия никогда, никогда не допустит, чтобы Гибралтар, Мальта и Кипр превратились в скрытые за облаками горные вершины, к которым не пристать английским военным судам. Нет, нет! Ее не примирит с этим даже присоединение территорий, которые придутся на ее долю из земель, лежащих на дне бывшего Атлантического океана. Все-таки майор Донеллан уже подумывал о возвращении в Европу, чтобы от имени своей страны заявить права на новые территории, на случай, если предприятие Барбикена и К^o увенчается успехом.

Со всех сторон неслись протесты, протестовали даже государства, расположенные на нейтральной линии, где почти не предполагалось смещения уровня воды, потому что даже и они — хоть в разной степени — должны были пострадать. Протесты стали, пожалуй, еще яростнее, когда телеграмма из Занзибара, указав место выстрела, позволила составить вышеуказанное малоутешительное сообщение.

Одним словом, на председателя Барбикена, капитана Николя и Дж. Т. Мастона ополчилось все человечество.

Зато какие счастливые дни наступили для газет всего мира! Какой спрос! Какие дополнительные тиражи! Выражая всеобщее возмущение, пожалуй, впервые высказали единодушие газеты, до сих пор не сходившиеся ни в одном вопросе: "Новости", "Новое время", "Кронштадтский вестник", "Московская газета", "Русское дело", "Гражданин", "Карлскронская газета", "Хандельсблат", "Фатерланд", "Фремденблат", "Новая Баденская крестьянская газета", "Магдебургская газета", "Нейе фрейе прессе", "Берлинер тагеблат", "Экстраблат", "Почта", "Народная газета", "Биржевой курьер", "Сибирская газета", "Газетт де ля круа", "Газетт де Восс", "Рейхсанцейгер", "Германия", "Эпоха", "Коррео", "Независимый", "Корреспонденция", "Иберия", "Тан", "Фигаро", "Энтрасижан", "Голуа", "Юнивер", "Жюстис", "Репюблик Франсэз", "Оторитэ", "Пресс", "Матэн", "Девятнадцатый век", "Либертэ", "Иллюстрасион", "Мир в картинах", "Ревю де де Монд", "Космос", "Голубое обозрение", "Природа", "Трибуна", "Оссерваторе романо", "Эссерсито романо", "Фанфулла", "Капитан Фракасса", "Реформа", "Пестер Ллойд", "Эфимерис", "Акрополис", "Палингенезия", "Кубинский курьер", "Аллахабадский колонист", "Српска незавиность", "Независимость Румынии", "Норд", "Независимость Бельгии", "Сидней морнинг геральд", "Эдинбургское обозрение", "Манчестер гардиан", "Шотландец", "Стандарт", "Таймс", "Труте", "Сан", "Сентрал ньюз", "Пресса Аргентина", бухарестская "Ромынул", "Курьер Сан-Франциско", "Коммерческая газета", калифорнийская "Сан-Диего". "Манитоба", "Эхо Тихого океана", "Наука в Америке", "Вестник Соединенных Штатов", "Нью-Йорк геральд", нью-йоркская "Уорлд", "Дейли кроникл", "Буэнос-Айрес геральд", "Заря Марокко", "Ху-Пао", "Цинг-Пао", "Курьер Гонконга", "Вестник республики Кунани". Даже "Мак Лейн экспресс" — английская газета, посвященная только вопросам политической экономии, — и та высказывала предположение о голоде, который охватит разоренные территории. Ведь под угрозой оказывалось не европейское равновесие — это было бы пустяком! — а равновесие целого мира. И поэтому легко себе представить, что творилось с обезумевшими обитателями земного шара, и без того, по чрезмерной нервозности, характерной для XIX века, склонного ко всяким глупостям и припадкам! Сообщение было бомбой, попавшей в пороховой погреб!

Для Дж. Т. Мастона, казалось, пробил последний час. Вечером 17 сентября взбешенная толпа ворвалась в тюрьму, намереваясь линчевать его, и, надо сказать, полицейские не чинили ей никаких препятствий.

Камера Дж. Т. Мастона оказалась пуста. Миссис Эвенджелина Скорбит устроила его побег, несмотря на то, что тюремщик оценил почтенного артиллериста на вес золота. Страж мистера Мастона легко поддался искушению, ибо рассчитывал пользоваться свалившимся на него богатством до глубокой старости. Ведь Балтимора, так же как Вашингтон, Нью-Йорк и другие крупнейшие города этой части Америки, должна была подняться вверх не очень высоко, и жителям вполне хватило бы воздуха для ежедневного потребления.

И вот Дж. Т. Мастону удалось тишком скрыться и ускользнуть от расправы возмущенной толпы. Так жизнь великого нарушителя мирового порядка была спасена любящей и преданной женщиной. Да кроме того, оставалось выдержать четыре дня — всего четыре дня! — и замысел Барбикена и К^o будет приведен в исполнение!