Найденыш с погибшей «Цинтии», стр. 39

— Хотел бы побеседовать с вами подробно и наедине. Я разыскиваю вас уже в течение многих лет и пришел в эти моря, чтобы вас найти. Не перейдете ли вы на мой корабль?

— Знать вас не знаю и знать не хочу! Мне хорошо и тут,— ответил О'Доноган.

— А я вас знаю! Мистер Боул из Нью-Йорка сообщил мне, что вы находились на «Цинтии», когда она потерпела крушение, и рассказывали ему о ребенке, привязанном к спасательному кругу. Я и есть тот самый ребенок и хочу узнать все подробности, какие вам известны.

— Пусть вам расскажет кто-нибудь другой. Я не желаю ничего говорить!

— Неужели вы не считаете это делом вашей совести?

— Думайте что хотите, а мне на это наплевать,— ответил матрос.

Эрик решил не выказывать своего волнения.

— Лучше будет, если вы добровольно сообщите то, что меня интересует, не дожидаясь, пока вас вынудит к этому суд.

— Суд? А вы сначала попробуйте меня туда доставить! — смеясь, ответил Патрик О'Доноган.

Здесь вмешался мистер Броун:

— Как видите, не моя вина в том, что вы не можете получить интересующие вас сведения. Итак, не лучше ли нам закончить эту приятную беседу и пойти каждому своим путем?

— А почему идти каждому своим путем? Не лучше ли будет плыть вместе до тех пор, пока мы не достигнем цивилизованных мест, чтобы урегулировать наши общие дела? — ответил капитан «Аляски».

— У меня нет с вами никаких общих дел, а спутника мне не требуется,— возразил англичанин, намереваясь покинуть мостик.

Эрик остановил его жестом.

— Слушайте, владелец «Альбатроса»! — закричал он.— Я снабжен полномочиями моего правительства и как офицер морской полиции требую, чтобы вы немедленно предъявили мне ваши документы!

Тюдор Броун даже не счел нужным ответить на это и спустился с мостика вместе с Патриком О'Доноганом.

Выждав минуту, Эрик снова закричал:

— Владелец «Альбатроса», я обвиняю вас в злонамеренной попытке потопить мой корабль, в Бас-Фруад, на Сенекой отмели, и я заставлю вас ответить за это преступление перед морским трибуналом! Если вы не выполните мое требование, я должен буду применить силу!

— Попробуйте, если у вас получится!— воскликнул Тюдор Броун, отдав в тот же миг приказание развести пары.

Во время переговоров его судно незаметно повернулось и стало под прямым углом к носу «Аляски». Внезапно винт «Альбатроса» заработал, вспенивая бурлящую воду. Пронзительный свисток прорезал воздух, и на большой скорости корабль пошел в сторону Северного полюса.

Через две минуты «Аляска» устремилась за ним в погоню.

Глава XVIII

ВЫСТРЕЛЫ ИЗ ПУШКИ

Пока продолжалась погоня за «Альбатросом», Эрик приказал изготовить к бою пушку, установленную на носу «Аляски». Это отняло немало времени. Когда с пушки сняли просмоленный чехол, зарядили ее и навели на цель, противник был недосягаем. Тюдор Броун, конечно, не преминул воспользоваться заминкой, чтобы оторваться от преследователя на три-четыре мили. Правда, преодолеть такое расстояние для снаряда ничего не стоило, но боковая качка, быстрый ход обоих кораблей и ограниченность движущейся мишени чрезвычайно осложнили дело. Лучше было подождать, тем более что расстояние между судами хотя и не сокращалось, но и не увеличивалось, оставаясь неизменным в течение многих часов.

Но достигалось это благодаря огромным затратам угля, запасы которого на «Аляске» быстро истощались. Приходилось опасаться, что такой непомерный расход топлива не оправдает себя, если не удастся догнать «Альбатроса» до наступления ночи. Эрик не счел возможным идти на столь крайний риск, не посоветовавшись с командой, поэтому приказал всем свободным от вахты собраться на палубе.

— Друзья мои,— сказал он,— вы знаете, как обстоит дело: либо мы поймаем и предадим морскому трибуналу негодяя, пытавшегося потопить «Аляску» на Бас-Фруад, либо позволим ему скрыться. Угля нам хватит самое большее на шесть суток. Всякое отклонение от курса заставит нас идти дальше под парусами, а это может помешать успешному окончанию плавания. С другой стороны, «Альбатрос» только и ждет наступления ночи, чтобы сбить нас со следа. Поэтому мы должны непрерывно держать его под лучом электрического прожектора, ни на минуту не замедляя ход. Впрочем, я убежден, что погоню вскоре придется прекратить, так как завтра или послезавтра у семьдесят восьмой — семьдесят девятой параллели мы достигнем границы вечных льдов, закрывающей подступы к полюсу. Но я не хотел бы продолжать преследование, без общего согласия и не поставив вас в известность о тех дополнительных трудностях, которые могут встретиться впереди.

Матросы вполголоса посовещались между собой и поручили господину Герсебому выступить от имени всего экипажа.

— Мы считаем, что долг «Аляски» — пожертвовать всем ради поимки этого мерзавца,— спокойно вымолвил моряк.

— Отлично! Мы постараемся этого добиться,— ответил Эрик.

Окончательно удостоверившись, что матросы на его стороне, он не жалел топлива и, несмотря на отчаянные усилия Броуна, не давал ему оторваться от «Аляски». Как только скрылось солнце, на ее мачте вспыхнул электрический глаз прожектора и устремил свой безжалостный луч на «Альбатроса», чтобы до рассвета не выпустить его из поля зрения. На протяжении всей ночи расстояние между судами не сокращалось. Настало утро — они по-прежнему на полном ходу шли к полюсу. В полдень по солнцу штурман определил координаты «Аляски»: 78°21'14" северной широты и 98° восточной долготы.

Плавучие льды, совсем не попадавшиеся за последние две недели, встречались теперь все чаще и чаще. Нередко их приходилось пробивать тараном, как это однажды уже делалось в Баффиновом заливе. Эрик, уверенный в скором появлении ледяных заторов, повернул «Аляску» чуть правее «Альбатроса», с тем чтобы преградить ему путь на восток, если тот попытается изменить направление, когда закроется дорога на север.

Такая предусмотрительность полностью себя оправдала, так как к двум часам дня на горизонте показался длинный ледяной барьер. Яхта тотчас же повернула к западу, оставив по правому борту нагромождение торосов, вытянувшихся на четыре-пять миль. «Аляска» немедленно повторила тот же маневр, но взяла на этот раз левее «Альбатроса», чтобы отрезать ему возможное отступление к югу.

Погоня становилась все более напряженной. Соответственно направлению, какого вынужден был придерживаться «Альбатрос», «Аляска» пыталась настигнуть его с фланга, все больше и больше прижимая яхту к кромке ледяного поля. Американское судно, потерявшее прежний курс, то и дело задерживаемое плавучими льдами, теперь вынуждено было поминутно переходить на другой галс [81],— то устремляться к северу, то круто поворачивать на запад.

Эрик из «вороньего гнезда» пристально следил за крейсировкой противника, отвечая контрмерой на каждый его ход, как вдруг «Альбатрос» резко остановился и повернулся к «Аляске» носом. Длинная белая полоса, тянувшаяся к западу, объясняла причину этого неожиданного маневра: «Альбатрос» очутился внутри настоящего залива, образовавшегося среди крутых изгибов ледяного поля, и, подобно хищнику, загнанному сворой борзых, повернулся лицом к врагу.

Молодой капитан «Аляски» еще не успел спуститься на палубу, как снаряд со зловещим свистом пролетел над его головой. Значит, «Альбатрос» тоже вооружен! «Ну что ж, тем лучше, раз он первый открыл огонь!» — сказал про себя Эрик и приказал стрелять.

Ядро упало в двухстах метрах от цели.

Бой разгорался, и стрельба становилась все более прицельной. Американский снаряд, начисто срезав грот-рей «Аляски», разорвался на палубе и убил двух человек. В то же самое время шведы попали прямо в рубку [82] «Альбатроса». Частые выстрелы с той и другой стороны сильно повредили носовую часть и оснастку обоих судов.