Магия цвета крови, стр. 55

— Гляньте-ка туда, — сказал капитан.

— Куда? — спросил Даррок.

Капитан указал на небо; в их направлении летела птица. Когда она приблизилась, стало ясно, что ее крылья и крючковатый клюв невероятно велики. И вот уже огромная белая птица принялась кружить над кораблем.

— Ах, чтоб меня! — воскликнул капитан.

— Кто это? — спросил Кэлдасон. Однако, прежде чем он получил ответ, птица начала спускаться и затем уселась неподалеку от них. Квалочианец заметил, что многие моряки поглядывают на нее с беспокойством.

— Сейчас узнаю.

Капитан подошел к птице, постоял какое-то время рядом с ней и вернулся.

— Это к тебе, — сообщил он Кэлдасону. Рит медленно приблизился к огромной птице и вступил с ней в разговор; по крайней мере, так это выглядело со стороны.

— Что происходит? — поинтересовался Даррок.

— Похоже, у Далиана Карра весьма своеобразное чувство юмора, — ответил капитан. — Или отсутствует всякое представление об обычаях моряков. Уж не знаю, по какой из этих причин, но его посланник-фантом имеет облик альбатроса [4].

Спустя пару минут птица неуклюже взлетела, описала круг над кораблем и умчалась туда, откуда прибыла. Проводив ее взглядом, Кэлдасон вернулся к остальным.

— По-видимому, мне придется пробыть на острове Дайамонд дольше, чем я рассчитывал, — сообщил он с таким видом, словно его радовала эта перспектива.

— Ну, надеюсь, тебе здесь понравится, — сказал капитан. — А вон и остров.

На горизонте между водой и небом появилась тонкая темная полоска суши.

26

— ФОРМАЛЬНО этот остров теперь твой, — заявил Даррок.

— Не лично мой, — ответил Кэлдасон, — и не просто формально. Теперь, когда ты получил все оставшееся золото, остров принадлежит альянсу, который возглавляет Далиан Карр.

— Брось, Кэлдасон. Какой из тебя крючкотвор! Давай говорить начистоту. Ты имеешь в виду так называемое Сопротивление. — Квалочианец молчал.

— Ладно, это ваше дело. — Голос Даррока снова приобрел характерное для него дребезжащее звучание. — Мне плевать — теперь, когда я получил золото.

— Выходит, это правда, что о тебе говорят? Будто богатство — единственное, что тобой движет?

— А это правда, что о тебе говорят? Будто жажда мести и крови — единственное, что движет тобой? Обычно, друг мой, на деле все оказывается гораздо сложнее, чем на первый взгляд. Тебе больше, чем кому бы то ни было, следовало бы это понимать. Если бы меня интересовали только деньги, я бы выдал тебя паладинам за вознаграждение, назначенное за твою голову. Тебе, кстати, известно о нем?

— Это меня не удивляет. И что, ты даже не испытывал искушения?

— Нет. Хотя вознаграждение большое.

— Сколько?

— Очень большое. Правда, оно не идет ни в какое сравнение с деньгами, которые я получил за этот остров. Что бы там ни думали и ни говорили, Кэлдасон, богатство — не единственное, что мной руководит. Золото позволит мне вести уединенную жизнь и обеспечит безопасность. И речь идет не только обо мне: есть и другие люди, которые на меня рассчитывают.

— Мне и в голову не приходило вообразить тебя в роли благодетеля, — сухо произнес Кэлдасон.

— В каком-то смысле меня можно так назвать, учитывая, что я рассматриваю деньги просто как средство для достижения цели.

— Разве так делают не все?

— Большинство использует их менее разумно, чем я.

— Что, поддерживаешь целые семьи и прочее в том же духе?

— Я поддерживаю много семей. Готов поспорить, больше, чем ты когда-либо. — Даррок протянул Кэлдасону фляжку с вином. — Хочешь?

— Нет.

— Жаль. Превосходное вино.

Они сидели в одной из множества комнат роскошного, обставленного дорогой мебелью особняка Даррока, что был возведен на склоне холма. Из большого окна открывался удивительный по своей красоте вид на окрестности. Парящий диск сейчас располагался в углублении специального кресла, изготовленного таким образом, чтобы Даррок казался одного роста со своими гостями.

— Мой дом впечатляет, не так ли? — продолжал Даррок. — Только учти: весь остров отнюдь не столь замечателен. Боюсь, почти все остальное в гораздо худшем состоянии. Только у меня так славно. Я сказал “у меня”. Но ведь этот дом теперь тоже принадлежит тебе? Прости, я оговорился, — “альянсу, который возглавляет Далиан Карр”. В конце концов, сделка включала в себя остров и все, что на нем находится. Думаю, ты мог бы поселиться в этом доме, если захочешь. Они обязаны оказать тебе такую любезность.

— Не мой стиль. Я никогда не стремился к показному великолепию. Думаю, этот дом слишком явственно свидетельствует о ненадежном положении своего владельца. Прости, бывшего владельца.

Даррок проигнорировал это замечание.

— Я буду скучать по нему. Я не буду скучать по острову: слишком долго он был настоящим бельмом у меня на глазу. Но этого дома мне будет недоставать. Я слишком много труда, сил и средств вложил в него.

Кэлдасон огляделся, увидел специально изготовленную мебель, расширенные дверные проемы без дверей и множество других, наводящих на определенные мысли мелочей.

Заметно, что он предназначается для безногого человека.

— Первоначально, да. Потом я его немного переделал — когда раздобыл диск. — Даррок почти ласково похлопал по боку своего “переместителя”.

— Он, наверное, дорого тебе обошелся.

— Я могу себе это позволить.

— Даррок, как случилось, что ты лишился ног? Ты сказал, виноват Король Ване, но не объяснил, каким образом. Или, может, ты не готов говорить об этом?

— Знаешь, Кэлдасон, существует совсем немного вещей, о которых я не готов говорить. Да, это был Ване.

— Ты пострадал во время его набега?

— Не совсем так. Правильнее сказать, я поссорился с ним.

— Поссорился с ним? Означает ли это, что ты был…

— Пиратом, да. Хотя мне нравится думать, что я отличался от остальных и был его компаньоном. Но тот случай показал, что он смотрит на наши отношения иначе.

— Что произошло?

— Я занимался этим делом три года. И я сознательно использую слово “дело”: для меня так оно и было.

— Что-то новенькое — применительно к такому занятию.

— Но это правда! Ты забираешь у людей имущество в обмен на их жизнь. Это все равно что налоги. Никто не хочет платить их, но приходится — правительство заставляет. И конечно, нисколько не хуже того, что делают имперские правители, принуждая людей подчиняться их законам даже ценой своей жизни.

— Пытаешься оправдаться? — Даррок усмехнулся.

— Мы с Вансом вместе успешно сосуществовали какое-то время, хотя и занимали разные позиции в отношении наших авантюр. Например, касательно отъема имущества в обмен на жизнь. Он слишком часто желал иметь и то и другое. Однако в этом кресле я оказался из-за более существенного различия между нами, касавшегося распоряжения полученными деньгами.

— Надо же!

— Ване стремился потратить деньги с той же скоростью, с какой получал их; я же предпочитал копить. Для меня пиратство было шагом на пути к чему-то большему; я не собирался заниматься им всю оставшуюся жизнь. Которая в этом случае, скорее всего, оказалась бы короткой.

— Похоже, почти так все и произошло.

— Ну, как бы то ни было, у нас наступил скверный период. У кого угодно такое случается. Ване начал подбираться к моей “кубышке”. Мне это не понравилось, должен признаться, и ситуация ухудшалась прямо на глазах. Он подбивал остальных стать на его сторону, обещая выделить им часть моих денег. Чтобы не утомлять тебя описанием не слишком приятных вещей, скажу лишь, что, как и следовало ожидать, все окончилось насилием.

— Типа того, когда в результате человек лишается ног?

— Типа того, когда человек обнаруживает себя за бортом. А потом его затягивает под киль на мелководье с каменистым дном. Оттуда же, кстати, у меня такой чудный голос.