Япония: путь сердца, стр. 1

Татьяна Петровна Григорьева

Япония: путь сердца

Пролог

Почему вопрос о сущностных признаках культуры считают очень важным в наше время? Потому что вне культурного поля ничто состояться не может, кроме нескончаемых распрей, войны всех против всех. Какова культура – таков и человек, каков человек – такова и культура. Ныне культура оказалась под угрозой. Значит, что-то не в порядке с человеком. Если культура не отвечает своему назначению – одухотворять человека и тем вести мир к спасению, то это – псевдокультура.

Во всем есть подлинное и мнимое, созидательное и разрушительное. Важно, чтобы второе не взяло верх над первым, чтобы люди не привыкли к перевернутому состоянию мира, принимая ложь за Истину. Тогда всему конец, возобладает контркультура. Евгений Трубецкой еще в начале XX века назвал причину надвигающейся катастрофы: «Вопрос о смысле жизни, быть может, никогда не ставился более резко, чем в настоящие дни обнажения мирового зла и бессмыслицы… Человек не может оставаться только человеком: он должен или подняться над собой, или упасть в бездну, вырасти или в Бога, или в зверя. В настоящий исторический момент человечество стоит на перепутье. Оно должно определиться в ту или другую сторону. Что же победит в нем – культурный зоологизм или то „сердце милующее“, которое горит любовью ко всей твари? Чем надлежит быть вселенной – зверинцем или храмом?» [1]

Илл. 1. Вид на гору Фудзи

Подниматься ввысь труднее, чем спускаться или опускаться. Но страшно опуститься до той грани, когда человек перестает быть человеком. Тогда он теряет поддержку Пресвятой Троицы, и все в нем, его личность начинает распадаться. Но так не бывает, чтобы что-нибудь одно пребывало в мире «как бы двойного бытия». Поэтому и возникло движение против техногенной цивилизации, создавшей пустыню вокруг и внутри нас, против той культуры, которая отпала от чистых истоков и стала питаться из сточных канав вульгарности. Потребительская цивилизация вывернула наизнанку человеческие ценности, и если так будет продолжаться, уже ничто не спасет мир от катастрофы. Человек станет жертвой собственного недоумия, душевной беспечности, разнузданности. И не будет ему оправдания, сколько бы ни уповал он на происки нечистой силы, которую сам и выпестовал.

Этими проблемами озабочены теоретики и вдохновители движения контркультуры: «Судьба духа – это судьба социального порядка. Если в нас гибнет дух, то значит, то же самое произойдет и с тем миром, который мы выстроили вокруг нас», – уверяет Теодор Роззак [2]. Действительно, все созданное вне духа, будь то дома или книги, разрушается. Т. Роззак задается вопросом: «Почему в наше время, чем более развито общество, тем глубже в нем гнет тоталитарного насилия, который становится ярмом хуже, чем у варваров? Отчего нравственный упадок и жажда тотальной войны продолжают преследовать потомков Возрождения в большей степени, чем во времена Вольтера? Отчего нигилизм и неврозы парализовали общество, которое мы называем развитым?» [3]

Тоталитарное общество, отпавшее от Духа или от Пути, не могло не рухнуть, а привыкший к несвободе человек отвык от свободы, боится остаться наедине с собой, без «дорожных указателей», хотя и делает вид, что ничего не боится. Но свобода не явится, пока человек не вернется к себе, неповторимому, не пройдет обратный путь до истока своего порабощения, не обратится к тому, что сохранила для него исконная Культура. Отпав от Бога, от Духа Святого, человек отпал и от себя: принес изначальное Чувство, «сердце милующее», в жертву рассудку, но при этом не стал умнее. Оттого и называют такое сознание «усеченное», «одномерно плоскостное», в общем – «несчастное». Оторвавшись от Основы, утратив связь с миром, человек стал частью, функцией. Чтобы преодолеть тотальный распад, полагает Т. Роззак, нужно разрушить барьеры, отгородившие разум от чувства, вернуть человеку ощущение своей целостности, причастности Единому. Человечество стоит «между смертью и трудными родами» (Т. Роззак).

И все же было бы странно, если бы человек не воспользовался возможностью родиться заново, какими бы трудными ни оказались роды. В нем оживает память, а вместе с ней – тяга к культурам, особенно к тем, которые избежали недуга отчуждения, опираясь на традиционную Основу. К ним обращаются современники в надежде вернуть утраченное равновесие. И, может быть, более всего это относится к японской культуре, особенно к дзэнским искусствам (садам, хайку, икэбана).

От того, как понимает человек роль культуры и цивилизации, от осознания их правильного отношения зависят качество жизни, самоощущение человека. Его одухотворение, возвышение или, наоборот, уплотнение и нисхождение – под собственной тяжестью – до неразличимости в массе предметов. Вещный мир грозит оттеснить человека, по праву сильного, и тогда сбудутся мрачные предсказания фантастов. Утратив волю к жизни, не выполнив своего назначения – одухотворять сущее, – человек выпадет из Бытия за ненадобностью.

Кто только сейчас ни озабочен кризисом техногенной цивилизации! Так, Карл Ясперс заявляет о превращении общества в одну большую машину с человеком в роли сырья. Вернер Гейзенберг не теряет надежды: человек, действительно, изменил мир не в лучшую сторону, приноровив его к себе. Но, значит, он несет ответственность за свое детище: «Впервые в истории человек на нашей планете противостоит лишь себе» [4]. А на Востоке об этом знали давно: «В Индии интерес философии сосредоточен на „я“ человека. „Атманам виддхи“ – познай самого себя – так резюмируют там законы и учения пророков Индии. В человеке есть дух, являющийся средоточием всего сущего» [5]. И цель буддизма – найти в себе свое истинное Я – преображая себя, человек преображает весь мир. Более того, буддизм позволяет понять, почему западная мысль не привела человека к самопознанию. Причина – в антропоцентризме, обернувшемся эгоцентризмом, на чем акцентирует внимание Карл Густав Юнг: «Для нас сознание невообразимо без эго. Если нет эго, тогда просто некому что-либо сознавать. Поэтому эго совершенно необходимо для сознательного процесса. Однако восточный ум не испытывает затруднения в понимании сознания без эго» [6].

Илл. 2. Колокол в буддийском монастыре

Но как нам познать себя, свое назначение? Наверное, для начала нужно найти свое место в истории своего народа. А историю одного народа невозможно понять, не сопоставив ее с историей других народов, – вне действия законов мирового притяжения. У каждого народа есть свое предназначение, но оно обусловлено общемировой задачей, и никакую из мелодий нельзя выкинуть, не нарушив строй звучания. Целое морально само по себе.