Императоры иллюзий, стр. 18
– Нет. – Рашель отвернулась.
Ванда помолчала и пожала плечами:
– Что ж, будем искать. В конце концов, мы и рассчитывали на смерть… Кей, куда ты?
Дач, не оборачиваясь, вышел из гостиной. Постоял мгновение на веранде, сбежал по ступенькам вниз. Дождя уже не было. Ободранные деревья вокруг дома, казалось, напрашивались на сочувствие.
Кей ненавидел жалость. Самое бессмысленное из человеческих чувств. Самое предательское. Каховски могла сколько угодно выдавать желаемое за действительное и уверять, что у них есть шансы на спасение. Ерунда, СИБ вытрясет истину даже из мертвых. Но что с того? Что стоят их жизни и жизнь незнакомой ему девчонки по сравнению с судьбой человечества? Ничего.
Как легко принимать жертвы – и как трудно их требовать. Смерть в миллион раз честнее благородства и преданности. Смерть – последняя истина, которую можно дарить и принимать. Она вершина жизни, она никогда не притворялась красивой. И любой, кто решил обменять свою жизнь на смерть подлеца, мог это сделать – пока Кертис не дал миру аТан. Почему-то подлецам бессмертие куда доступнее…
Дач прошел к флаерной площадке. Тут стояло две машины – одна, принадлежащая Ванде, другая прокатная – та, на которой она вернулась из «аТана». В ней сидел Томми.
Кей, дождавшись, пока колпак кабины полностью открылся, молча сел в пилотское кресло.
– У меня гроши на счету, – сказал Томми. – А в кредит не верит, сволочь.
Дач опустил свою кредитную карточку в терминал. Спросил:
– А куда ты собрался?
– Куда-нибудь.
– Я думал, ты снова в своих лабиринтах.
– Надоело. Вчера я победил в парном финале «Властителей».
– Поздравляю. – Кей свечой вонзил флаер в небо, проигнорировав робкие попытки машины перейти на автоматику. Серебристая линза флаера замерла между голубой плоскостью неба и зеленой равниной садов. – У меня плохое настроение, пристегнись.
Томми молча щелкнул замками ремней.
– Поехали. – Кею вдруг вспомнились братья-шестерки, подаренные ему Матерью Семьи. – Мальчик, ты боишься смерти?
– Я уже один раз умер.
– Верно.
Флаер скользнул над вершинами деревьев. Дач качнул машину, переворачивая ее кабиной вниз. Кровь прилила к голове.
– Томми, как убить бессмертного?
– Не знаю.
Ветки забарабанили по колпаку, разлетаясь зеленой трухой. Дач молчал.
– Я не знаю, Кей, – спокойно ответил Томми. – Отец знает… и Артур, наверное. Я – нет. Не психуй.
– Полковник Каховски сейчас обрабатывает Рашель, – сказал Кей, чуть поднимая флаер.
– Чтобы она легла под Императора?
– Чтобы отдала нам свою младшую сестру.
– И что тебе с того? – Флаер вновь перевернулся, набирая высоту. – Ты возмущен, как активист джексоновского фонда защиты детей в публичном доме Джиенаха.
– Я никогда не требовал жертв, Томми. Я не признаю себя ни плохим, ни хорошим. Просто поступаю так, как хочу.
– А теперь боишься, что Рашель принесет сестренку в жертву и тебе придется отвечать на благородство?
– Дурак. Мне придется отвечать на подлость.
Томми смотрел на Кея чуть улыбаясь. Потом улыбка пропала.
– Кей, знаешь, ты лучше, чем я думал. Ты залез в такие игры, где простые убийцы становятся святыми. И испугался.
– Да!
– Кей, ты же сам говорил, что судьба человечества стоит любых преступлений. У нас ведь нет выхода.
– Твой отец не оставил нам выхода. Вначале аТан, потом – «Линия Грез». Нельзя давать людям бессмертие, если они всего лишь звери. Нельзя делать их равными Богу, если они лишь люди.
– Ага. Ты ненавидишь «Линию Грез» не только потому, что ослабленное человечество сметут чужие. Тебе противна мысль о мирах, ставших воплощением тайных стремлений.
– Конечно. Даже наш мир может показаться раем по сравнению с ними.
– А каков был бы твой мир?
– Его не будет.
– Не веришь себе?
– Нет.
Несколько минут они молчали, лишь выл перегруженный двигатель, неся флаер над бесконечным садом. Редкие пятнышки усадьб, купола климатизаторов…
– Хочешь мороженого? – спросил Кей. – Здесь очень милые кафе.
– Хочу.
– Держись крепче.
Дач включил технический терминал флаера. Забарабанил по клавишам, вводя команды с такой скоростью, что Томми не успевал их фиксировать.
Машину тряхнуло, и гул двигателей исчез. Они перешли на сверхзвук.
– Круто, – оценил Томми. – Как ты отключил блокировку скорости? Напрямую?
– Нет, это невозможно. Ввел через сектор статистики информацию, что во флаере везут тяжелобольного правительственного курьера.
Томми засмеялся:
– Все ради того, чтобы быстрее поесть мороженого?
– Для меня это вполне уважительный повод.
2
Они вернулись поздно. Города Таури предлагали неплохие развлечения для тех, кто не стремился нарушить закон.
– Остыл? – приветствовала Кея Ванда. Она играла с котом в странноватую игру, раскладывая на столе цветные пластиковые пластинки. Кот, поглядывая на вошедших, двигал их лапой, выстраивая в линию.
– Как закончилась беседа? – вопросом ответил Дач.
– Нормально. Иди, Агат. Не надо так волноваться…
Кот спрыгнул со стола и гордо прошел к выходу, увернувшись от протянутой Томми руки.
– Конкретно, полковник.
– Первый сеанс очень короткий. Рашель и Лара уже ушли.
– Девочку зовут Лара?
– Да. Она сегодня перекрасит волосы, в полной уверенности, что это ее идея. И сменит простые контактные линзы на цветные.
– Этого хватит?
– Вероятно. Внешность – не главное. Остальное сделает ее поведение. – Ванда была немногословной. – Император вчера вылетел с Эндории. Через неделю он будет на Таури.
– В городе уже вывешивают флаги Империи, – сообщил Томми. – Все ждут Грея.
– И мы ждем. Есть такой хороший обычай встречи Императора – дети выносят цветы прямо к трапу корабля.
Дач присел на край жалобно скрипнувшего столика:
– Полковник, где вы освоили вербальную психоломку?
– В армии, – с легким удивлением отозвалась Каховски.
– Приходилось использовать в качестве агентов влияния детей?
– Нет, но я не думаю, что имеется разница. Главное – определить слабое место объекта. У Грея слабость – очень долгая жизнь, ну, и то, что он считает наш мир созданным для его желаний.
Почему-то Кей промолчал.
Радж умел пить. Шегал задумчиво смотрел на монтажника, медленно высасывающего второй стакан коньяку. Силовой колпак над их столиком был абсолютно прозрачен, но звуки гасил превосходно, в самом центре ресторана они сохраняли полное уединение. Браслет на руке Шегала, незатейливое эндорианское украшение, гарантировал конфиденциальность беседы еще надежнее.
– Не понимаю, – отодвигая опустевший стакан, сказал Радж. – Хотите протекции? Я ведь еще и не в штате, но могу попробовать…
Вячеслав покачал головой:
– Нет. Три года проверок – это слишком много.
– Допускаю…
– Я хочу твое место. Твое имя и документы.
Если Радж Газанов, монтажник-электронщик второго класса, и опьянел, то теперь он вновь стал собран.
– А мой скальп в придачу?
– Оставь его себе. Вместе с этим…
Шегал щелчком отправил через стол кредитную карточку. Радж повертел ее в руках, медленно опустил на кассовый терминал стола. Глянул на цифры и поднял глаза:
– Ни одна должность не стоит таких денег…
Вячеслав кивнул.
– Ты шпион, – сообщил Газанов.
Шегал пожал плечами.
– «Сетико»? – полюбопытствовал Радж. Кредитка была выдана планетарным банком Культхоса, и всем было известно, какая корпорация контролировала этот мир.
– Побереги здоровье, – посоветовал Вячеслав.
Радж вытянул из кармана свою кредитку. Положил рядом с карточкой Вячеслава. Коснулся сенсоров.
– Меня прибьют аТановцы, – произнес он.
– Я уйду чисто. Купишь себе документы, эмигрируешь, заведешь маленький бизнес.
Газанов вздохнул, пробежался пальцами по клавиатуре. Бережно забрал свою кредитку, вернул опустевшую Вячеславу. Пригладил ладонью длинную прядь волос, составляющую всю его прическу. Окинул взглядом Вячеслава: