Фальшивые зеркала, стр. 79
Потом раздается ледяной голос Чингиза:
– Ты что говоришь ребенку?
Падла сопит, не отвечая.
– Я же тебя убью, панк ненормальный…
Падла хмурится и очень сухим, академическим тоном говорит в трубку:
– Да, малыш, я понимаю, что данное слово редко используется во множественном числе и поэтому звучит как-то непривычно. Нет, в словаре ты его не найдешь… ни в одном. Но согласно общепризнанным грамматическим правилам, множественная форма должна строиться именно так.
Чингиз шумно выдыхает воздух.
– Что? – Падла на миг задумывается. – Нет, нет, конечно! Это невозможно на самом деле. Противоречит анатомии, физиологии и психологии человека. А если ты покажешь специалисту по сопромату, то поймешь, что и законы физики против. Это просто некая ироническая фантазия, выраженная ненормативной лексикой. Хорошо, потом обсудим. Все, все. Не зацикливайся, ладно? Вводи свой ключ… и посылай нам файл.
Темный Дайвер, не произнося ни слова, относит трубку обратно на каминную полку. Возвращается к столику.
У меня возникает ощущение, что теперь он боится подойти к Падле близко.
– Чингиз, ну что делать-то? – жалобно говорит Падла. – Умирать-то не хочется! Твой ключ… тоже хорош был.
– Да мой ключ на елочке в детском саду можно читать! – вопит Чингиз. – По сравнению с твоим!
– Ну не утрируй… Ну будь более объективен, Чингиз!
– Как у тебя язык повернулся!
– Зато никому и никогда этот ключ не подобрать!
– Конечно! Такие уроды, как ты, рождаются раз в столетие!
– Мне правда очень жаль, – тихо говорит Падла. – Извини. Правда.
Я слушаю их перебранку, но не встреваю.
Я занят крайне важным делом – шевелю пальцами на ногах.
Паралич проходит. Может быть, у всех нас, просто Чингиз и Падла заняты сейчас выяснением отношений. Может быть, у меня первого…
Хлопок.
На журнальном столике появляется маленький пухлый томик. Темный Дайвер хватает его, быстро начинает листать.
Вот он и добился своего. Вот и пришла в Диптаун новая жизнь. Вопреки физиологии и сопромату…
Чуть-чуть сгибаю ногу в колене. Прекрасно. И чувствительность к телу возвращается.
– Хорошо, – говорит Темный Дайвер. – Все честно. Я тоже играю честно… прощайте, господа. Желаю вам придумать новые, столь же интересные и необычные ключи…
Он изменяется, снова преображаясь в Пата. Наверное, это ему нужно, чтобы выйти из квартиры Чингиза.
Утрированно-детской походкой, вприпрыжку, фальшивый Пат идет к выходу из библиотеки. И останавливается.
Я приподнимаю голову и вижу, что происходит.
В дверях стоит другой Пат. В виртуальном костюме, а не в «скине» из «Лабиринта». И с какой-то короткоствольной бандурой в руках.
– Падла при мне никогда не матерился, – говорит новый Пат. – Даже когда пьяный был. Я сразу подумал, что он только под дулом пистолета такой ключ бы назвал.
101
Темный Дайвер стоит ко мне спиной. Я не знаю, может ли он сейчас наблюдать за мной. Вполне вероятно, что да.
Но дальше валяться на полу нельзя.
Я начинаю приподниматься. Очень медленно и неловко. Руки-ноги уже не деревянные, ватные.
Чингиз тоже поворачивает голову. Кривится, как от боли или чрезмерного усилия, но поворачивает.
Что сейчас происходит с нашими телами? Робкие подергивания мышц, неуклюже ползающие по клавиатуре пальцы? Выйти бы из глубины… выйти… выйти…
Но я не могу. Темный Дайвер отнял у меня и это последнее умение.
А только ли у меня?
И только ли это?
Кто был причиной того, что дайверы потеряли свои силы?
Глубина… глубина, отпусти меня…
Я словно бьюсь в невидимую, упругую стену. Или пытаюсь сорваться с туго натянутого поводка.
– Пат, пропусти его… – говорит Чингиз.
– Пропусти, – почти кричу и я. – Пат, он тебе не по зубам! Он нам всем не по зубам! Пусть уходит!
Только Пат сейчас нас знать не знает и слышать не слышит.
Перед ним стоит враг, который обидел его друзей, сжег его машину, притворялся другом… он же до сих пор думает, что Нике была Темным Дайвером!
Перед ним стоит тот, кто ворвался в его дом, кто обворовал его, кто заставил Падлу не просто играть в панкующего циничного урода, но и стать им, пусть даже на миг. Перед ним тот, из-за кого уже погиб какой-то парень… пусть незнакомый ему, но друг Падле и мне.
Он сейчас не отступит…
– Мальчик, не надо изображать героя, – ровным голосом произносит Темный Дайвер. – С твоими друзьями все в порядке. То, что я унес, принадлежит мне. В полной мере. Опусти оружие.
– Я выстрелю, и твоей машине каюк! И ничего ты не успеешь унести! Понял?
Ты бы уж лучше стрелял… ты бы лучше стрелял, дурачок… Но тебе надо накрутить себя. И ты накручиваешь, не понимая, что Темный Дайвер готов ударить в любой момент, что он быстрее, что ему доступны потерянные всеми тайны, и уговаривать себя ему не нужно. Просто какие-то огрызки совести у него еще есть, и даже парализующим зарядом он в тебя стрелять не хочет…
– Мальчик, перестань, – говорит Темный Дайвер. – Я не хочу тебя обижать, ты мне симпатичен. Твои друзья уже сменили свою точку зрения, спроси их.
– Пат, все путем! – громко кричит Падла. И тоже дергается, пытаясь привстать. – Пусть уходит!
– Пропусти его! – рявкает Чингиз таким голосом, что вздрагивает даже Темный Дайвер.
– Пат, не психуй, все нормально! – говорю я. Спокойно и убедительно. Для контраста. Чтобы снять эмоциональный накал, повисший в воздухе. – Мы все объясним! Пусть он уходит.
Это короткий миг – совсем короткий, когда Пат уже начинает опускать оружие, и Темный Дайвер делает маленький шаг вперед.
– Ты говорил, что друг! – кричит Пат.
Вот это то, чего он никогда не сможет простить.
– Нике не Темный Дайвер! – кричу я. Но поздно.
Пат стреляет.
Такого я еще не видел. Из ствола бьет фонтан оранжевого пламени, окатывает Темного Дайвера, и он вспыхивает.
– …твоей машине! – радостно вопит Пат.
Вот только пламя гаснет. Задыхается, будто пожирая само себя.
И фальшивый Пат вновь меняет облик. Вырастает, превращаясь в гибкого, высокого, неузнаваемого со спины, но смутно знакомого человека.
– В данный момент я не привязан к конкретной машине, сопляк, – говорит Темный Дайвер.
Выстрел – пистолет только что был в кобуре на поясе, а через миг – уже в его руке.
Ну вот, ты нарвался…
Я привстаю, я делаю шаг, я почти уже могу ходить…
Что-то не то!
Пат не падает, как подрубленный. Пат тоже продолжает стоять.
Темный Дайвер потерял свою хватку?
– Черт… – тот, кого я вижу лишь со спины, опускает оружие. – Это…
На лице Пата появляется улыбка. Короткая, секундная, смытая растерянностью и страхом. Он роняет свое оружие и хватается обеими руками за грудь.
За сердце.
Глубина…
Невидимый поводок визжит, но держит. Тугая резина облепляет лицо.
Темный Дайвер прыгает вперед, мимо Пата, и выскакивает в коридор.
– Пат! – кричу я.
– Оно не стучит, – удивленно сообщает Пат то, что я уже понял.
Я успеваю его подхватить, когда он начинает падать. Успеваю уложить на пол. Только ничего это не меняет, его сейчас может спасти разве что массаж сердца, сильный, профессиональный, беспощадный, до синяков, до сломанных ребер – лишь бы качать кровь сквозь маленькое глупое тело, дать продержаться безрассудным мозгам…
– Пат! – Чингиз ухитряется вскочить, опрокидывая тяжеленное кресло, и на четвереньках подползает к нам. – Пат!
А он умеет… я вижу, как его руки складываются на груди мальчишки, ударяют, пытаясь оживить сердце…
Не так! Не через глубину! Не через дорогой и безопасный виртуальный комбинезон, который превратит сильный толчок в легкое касание…
Напрямую. В реальной жизни, в реальной квартире, где сейчас Пат сползает с кресла, царапая грудь, будто хочет добраться до остановившегося сердца…
– Чин, я умираю? – шепчет он одними губами.