Непоседа, стр. 51

В глазах Абва светилось подлинное счастье. Он достал маленький черный носовой платочек, шумно высморкался и застенчиво вытер выступившие на глазах слезы.

– Вы закончили? – ледяным голосом спросил декан Эам.

– О да, – смущенно сказал Абв. – Уступаю вам место, декан!

Он сошел с кафедры и, все еще утирая слезы радости, двинулся к выходу. А декан Эам, заняв его место, уставился на Трикса и Тиану немигающим взглядом.

– Сядьте, ученики, – сказал он. – Мы приступим к самому важному, что должен знать ассасин – зельесварению.

– А как же травоедение? – подал голос Дэрик, доставая из кармана пучок травы.

– Что наварите, то и съедите, – сказал Эам. Небрежно взмахнул рукой – и перед передней скамьей возникли три маленьких столика, на каждом из которых стояла жаровня с тлеющими углями и кувшин с водой. – Поместите ваши котелки над огнем. Налейте в них немного воды…

– Вы могучий волшебник! – растерянно сказал Трикс. – Как же это так, ведь вы ассасин!

– Можно подумать, мальчик, что ты не волшебник, желающий стать ассасином! – насмешливо сказал Эам. – Все, разговоры закончены. Приступаем к работе!

Повинуясь его жесту, ребята сели рядом с Дэриком.

Обучение в школе ассасинов началось.

Часть третья. Трикс удивляется

1

Трикс проснулся среди ночи от заунывного воя охранного заклинания. Вскочив с кровати, он щелкнул пальцами, отключая сигнализацию, и произнес старое как мир, но почему-то всегда работающее заклинание:

– Да будет свет!

Верхняя спальня факультета Веселых и Находчивых озарилась неярким розово-белым сиянием, будто рассвет наступил на пару часов раньше, чем положено.

Все было точно так, как Трикс и предполагал. На пороге спальни застыл Дэрик, босой и в черной ночной рубашке, занеся через порог левую ногу и вытянув перед собой правую руку – заклинание поймало его, не дав закончить шага. В руке была крепко сжата боевая метла БФГ-2000 – крепкая палка из бамбука, укрепленная вставками из фигового дерева и снаряженная двумя тысячами острых гибких прутиков из гибискуса. Трикс и сам неплохо освоил искусство сражения на метлах, но кузен своим мастерством поражал и учителя Абва, и даже холодного, невозмутимого Эама. В левой руке Дэрик крепко сжимал сковороду – вообще-то курс боя на кухонной утвари был факультативным, но сын со-герцога Гриза был готов заниматься с утра до ночи, лишь бы опередить Трикса.

– Я думал, ты попробуешь раньше, – сказал Трикс, разглядывая покрасневшее от натуги и обиды лицо Дэрика. Охранное заклинание было простеньким, любой маг разрушил бы его в два счета контрзаклинанием, а взрослый рыцарь пробился бы силой. Но Дэрик не был ни магом, ни взрослым сильным мужчиной и попался крепко. – А ты целую неделю ждал.

– Я решил усыпить твою бдительность, – пробормотал Дэрик. – Помнишь, когда нам было по десять лет? Я тогда с тобой дружил-дружил, целых два дня, а потом спихнул в дворцовый пруд.

– Помню. – Трикс улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям. – А я потом с тобой два месяца не разговаривал.

– Не очень-то мне и хотелось с тобой разговаривать, – буркнул Дэрик. Подергал рукой и безнадежно спросил: – Может, развеешь свою магию?

– Погоди, – отмахнулся Трикс, – давай поболтаем…

Он подтащил поближе к двери стул и уселся перед Дэриком. Посмотрел на метлу, на сковородку и спросил:

– А что ты хотел сделать? Заколоть метлой или огреть сковородкой?

– Вначале огреть, потом заколоть, – кровожадно ответил Дэрик. – Один удар – две тысячи дырочек!

– Не повезло тебе, что я маг, – сказал Трикс.

– Да уж. – Дэрик еще поерзал и расслабился, повиснув в невидимой паутине. – Говорил я папе – надо тебя казнить. А он: «Пусть тебя тонизирует кровный враг, пусть это держит тебя в бодрости…» Тьфу! А теперь сидим в этом гадком Самаршане…

– Тебя отец сюда прислал? – спросил Трикс.

– Я сам пришел, – мрачно ответил Дэрик. – Отец был против. Он считает, что надо дождаться приезда витамантов и вместе с ними что-то придумывать. А я с детства мечтал стать ассасином. Спер отцовский перстень, продал, купил верблюда, сушеных фиников, бурдюки с водой… Нанял проводника. И приехал сюда.

– Чтобы стать ассасином, вернуться в королевство и убить меня? – спросил Трикс.

– И тебя, и твоих родителей, и фею твою! – храбро признался Дэрик. – И короля Маркеля тоже!

– Дэрик, ну почему ты так ненавидишь нашу семью? – грустно спросил Трикс. – Мы же с тобой кузены… ну, не по крови, а по положению. Наши предки столько веков жили дружно!

– Я тебя ненавижу? – возмутился Дэрик. – Это вы, Солье, ненавидите нас, Гризов!

– Неправда! – вспылил Трикс. – Твой папаша устроил мятеж и моих родителей… – он замялся, понимая, что правде Дэрик не поверит, – …посадил в темницу и хотел убить. А меня выгнал из дома. И всем объявил, что мятежник – мой папа!

– А что моему отцу оставалось делать? – Дэрик так разозлился, что даже сумел чуть сдвинуться вперед. – Твои родители ничегошеньки не делали! Папаша твой все на охоты и приемы ездил, балы закатывал, менестрелей зазывал. Раз в неделю примет десяток просителей, любезно всем ответит – и свободен. А мой отец на себе все герцогство тянул. Кто ездил с эльфами в леса разбираться? Мой отец! Кто бюджет с концами сводил? Моя мамочка! Как налоги повышать – «Гриз, выступи перед народом, ты умеешь печальные вести преподносить!» А как устроить праздник и бочки с вином на площадь выкатить – твой папа первый бежит! Моих все ругают, клянут… «Жадные Гризы опять кровушку пьют из народа…» А твои – у всех любимчики! Эпидемия холерная началась, надо было запретить ткачам сукно вывозить… твоя мамочка к моей приходит – «Милая, объяви сама, я не могу смотреть в страдающие глаза этих бедных честных тружеников!» Словно моей маме приятно было с гильдией ткачей объясняться! Зато как со-герцогское вспомоществование голодающим семьям раздавать – твоя мать с поварешкой стояла! Да и как разливала-то… половину мимо миски, вначале всю гущину вычерпала, а как суп пустой пошел – моей маме черпак уступила! Только солдаты нас и любили, солдат папа никогда в обиду не давал…

Трикс, разинув рот, слушал эту горячую и явно искреннюю речь Дэрика. До сих пор ему как-то и в голову не приходило, что его родители, никому и никогда не делающие ничего плохого, жалеющие смердов и покровительствующие вдовам и сиротам, в чем-то не правы. А из слов Дэрика выходило…

Нехорошо оно выходило.

Получалось, что родители Трикса просто спихнули на родителей Дэрика все неприятные обязанности властителя – повышать налоги, подавлять бунты, казнить преступников и сводить концы с концами. Ну а себе оставили самые приятные – раздавать милостыню, делать послабления, миловать раскаявшихся и покровительствовать искусствам.

А это – Трикс со стыдом должен был признать, что Дэрик прав – нечестно!

Но Трикс не мог не защитить честь семьи. И поэтому твердо ответил:

– Что ж, может, оно и так! Если по характеру мои родители были мягче и добрее, так это и правильно, что они все суровые решения твоим уступили. Когда в бой идут маг и рыцарь, так они тоже разные вещи делают – маг колдует, а рыцарь мечом машет! И никто ни на кого не в обиде! Ну если были проблемы – неужто их нельзя было решить путем мирных переговоров? Зачем же сразу устраивать переворот?

– Как это – сразу? – У Дэрика от возмущения на глазах выступили слезы и это еще больше смутило Трикса. – Папа много лет с твоим отцом спорил. Говорил – не дело это, нельзя соправителям так себя вести! Твой только отмахивался. Вот… вот папа и не выдержал. А тут еще витаманты ему предложили союз…

– Витаманты – они всегда слабину чуют, – кивнул Трикс. – Ну а я что? Меня ты за что ненавидишь? Чем я тебя обидел?

– Не понимаешь? – поразился Дэрик. – Ты умный, все летописи в замке перечитал. Мне тебя родители вечно в пример ставили: «Смотри, какой у тебя кузен умный, не то что ты, дубина, только и можешь, что из лука стрелять да мечом махать…» Я картинку нарисую, бегу к маме похвастаться, а она смотрит и говорит: «Мазня какая-то. Вот твой кузен названый яблоко нарисовал – укусить хочется! А у тебя что? Часы на городской ратуши? Ратуша косая, часы будто от жара оплыли… ерунда!» Стишок сочиню – они смеются, говорят: «Раз таланта нет, так иди лучше коня взнуздай. В твоих стихах рифмы нет». Я им отвечаю, что такой стих придумал – без рифмы, а они как над дурачком смеются! А думаешь, почему мой отец тебя не заточил в подземелье, а отпустил? Да я слышал, как он мамке говорил: «Отпущу-ка я мальчишку, он же хилый, нервического сложения, в подземелье затоскует и помрет… не хочу новый грех на душу брать…»