Загогулина, стр. 17
Интересно, найдут они свою пещеру? Мне кажется, найдут. Шумит поезд, укачивает. И вдруг колеса застучали совсем по-другому. Не застучали – загромыхали! И этот грохот срывался вниз и возвращался. Падал – и возвращался.
«Мост!» – я отодвинула занавеску, прижалась лбом к стеклу. Внизу была река. По реке плыл корабль, большой, весь в огнях.
– У-у-у! – загудел корабль. И наш поезд ответил:
– У-у-у…
ДЗИНТАР
На берегу Балтийского моря есть городок – Пумпури. Я приезжаю туда летом – к дедушке – на каникулы. И там, в Пумпури, через три дома от нас живет Дзинтар.
«Дзинтар» – по-латышски «янтарь». Это единственное, что я знаю по-латышски. А Дзинтар, хоть ему столько же лет, сколько мне, – умеет говорить и на русском, и на латышском.
Утром просыпаюсь, слышу – Дзинтар кричит:
– Ко ту сэди мая ка говэ?
Это значит «Что ты сидишь дома, как корова?» Мне дедушка перевел.
Я быстро оделась и выскочила на улицу.
– Смотри! – сказал Дзинтар и разжал кулак.
– Дзинтар принес дзинтар! – пошутила я, потому что у него в руке лежал кусочек янтаря.
– А у меня лучше, – я достала из кармана свой – большой, ярко-желтый. Такого янтаря во всем поселке ни у кого из ребят не было.
– При чем здесь это? – сказал Дзинтар. – Твой пустой, а тут – мумия мухи!
Смотрю – и правда муха. Только какая-то не такая. Не похожая на наших. И хоть мумия, а сидит там, как живая.
– Где взял?! – спрашиваю.
– На берегу. Замок строил и нашел. Идем – еще посмотрим.
У нас дорога к морю вся в сосновых корнях. На земле иголки с шишками валяются. А Дзинтар босиком – и хоть бы что!
Стали мы на берегу копать. Сверху песок сухой, а чем глубже – все мокрее и мокрее. До воды докопали, ничего не нашли.
– Бесполезно! – говорит Дзинтар. – Я понял: это очень редкая находка. Может, даже единственная на всем земном шаре.
– Почему?
– Потому что нашей мухе… наверное… сто миллионов лет!
– Ого!
– А ты как думала? – Дзинтар достал янтарь и посмотрел на свет. – Сейчас таких мух нету.
– Она, что, живого динозавра видела?!!
– Конечно, видела, – заявляет Дзинтар. – Наверное, на этом месте был лес… Деревья такие огромные! Четыре сосны в вышину и пять в ширину! А листья…
– С контрабас! – говорю я. – И динозавр идет! Шлеп! Шлеп! Травку щиплет.
– А муха летает вокруг… летает… з-з-з… з-з-з… Так и норовит укусить!
– Он хвостом себе по бокам – хлобысь! Хлобысь! Тут за ней этот – с крыльями – погнался! Огромный такой – забыл, как называется! А! Птеродактиль!
– Ага, пте-ро-дактиль!!! Хотел ее склюнуть, а она раз! На дерево! И в смолу…
– А потом смола превратилась в янтарь.
– Э, парень, – услышали мы чей-то голос, – продай камешек.
Сзади стоял человек в плавках и белой кепке. Я его часто на пляже видела.
Дзинтар помотал головой.
– Брось, держи рубль. Еще найдешь – дам еще.
– Нет, – сказал Дзинтар.
– Да чего ты уперся-то?
– Не дадим и все, – говорю. – Там же муха!
– Какая еще муха? – он забрал у Дзинтара янтарь и долго его разглядывал. – Э-э, ребята, эту вашу муху надо сдать в институт! Есть такой Институт насекомологии! Вот увидите – эта муха всю науку перевернет.
– А где такой институт? – спрашивает Дзинтар.
– В Риге, где ж еще! – сказал человек в белой кепке. – В общем, так: меня зовут Вадим. Мне как раз на пару дней в Ригу надо. Могу прихватить с собой эту вашу сенсационную находку.
Дзинтар молчал.
– Ладно, – вздохнул Вадим. – Есть у меня один знакомый, он как раз тут отдыхает. Ему покажу. Большой специалист. Да не бойся, верну. Завтра встретимся. На том же месте, в тот же час…
На другой день в то же самое время мы явились на встречу. Хоть с моря дул сильный ветер и на вышке развевался спасательный флаг, мы все равно искупались. Потому что не могли просто сидеть и ждать.
Вадим не шел и не шел.
– А вдруг он не придет? – говорю я.
– Придет, – отмахнулся Дзинтар. – Скорее бы только узнать, совершила наша муха переворот в науке или нет.
Мы еще раз искупались. Потом еще.
– «Переворот, переворот»… – я замерзла как цуцик. – Такую муху первому встречному отдать! Лучше б ее птеродактиль склюнул!
Дзинтар задумался.
– Я все понял, – сказал он наконец. – Вадим показал ее большому специалисту, а тот с ней кинулся в Институт насекомологии. Завтра во всех газетах напишут об этой мухе. Да еще по телевизору покажут. Вот увидишь!
И мы пошли домой. Только другой дорогой, через парк. И там, возле эстрады, увидели Вадима. Он сидел на скамейке и качал ногой.
Ух, как мы обрадовались, когда его увидели!
– Здравствуйте, – сказал Дзинтар. – А мы вас потеряли!
– Привет, – Вадим снял очки и удивленно посмотрел на Дзинтара. – А в чем, собственно, дело?
– Как? – удивился Дзинтар. – Вы обещали показать нашу муху вашему знакомому.
– Я и показал.
– И что?
– Она улетела! – серьезно сказал Вадим. – Фью – и нету!
Он встал, закинул на плечо сумку и быстро зашагал по аллее.
– Вадим! – крикнул Дзинтар.
Вадим только шагу прибавил.
Мы за ним.
– Вот тип! – говорю. – Давай моего деда позовем – он ему накостыляет!
– Нет, – сказал Дзинтар.
Я сунула руку в карман. Там лежал мой янтарь – гладкий, теплый, чуть ли не со спичечный коробок.
– А может, – говорю, – муху на мой янтарь выменять? Мой – намного больше, он твой бросит, а вот этот схватит.
– Погоди! – сказал Дзинтар.
Мы спрятались на газоне в кустах акации.
Вадим оборачивается, а нас нет. Тогда он спокойненько свернул к аттракционам, купил билет и занял очередь в «Пещеру ужасов».
– Ага, – прошептал Дзинтар. – Попался.
Мы с Дзинтаром в этой «Пещере» сто раз были и все там знали. Даже какой «ужас» из чего сделан. Потому что контролером, смотрителем и пиротехником «Пещеры ужасов» работал старший брат Дзинтара Янис.
– «Попался», «попался»… – передразнила я Дзинтара. – Мы даже не знаем, где у него муха…
– В сумке! Он меня увидел – сразу за сумку схватился!
Мы выползли из кустов, за спиной у Яниса, тот нас даже не заметил, пробрались в «Пещеру» и вскочили на подножку вагончика, в котором, ничего не подозревая, тронулся в путь Вадим.
Вначале было темно и тихо. Вдруг как загрохочет! Как загудит! Впереди вспыхнул желтый луч, будто бы навстречу мчался паровоз! Но, когда вагон должен был столкнуться с паровозом, луч с ревом пронесся над головами.
Только все с облегчением вздохнули, из-под земли, кошмарно завывая, вылезли три привидения. Эти трое – главная гордость Яниса. Чтобы они так классно орали, он целый март по ночам котов на магнитофон записывал.
– Сейчас Вий! – сказал Дзинтар, довольно потирая ладони.
И грянул гром! Стремительно нарастая, обрушились на вагончик невыносимые скрежещущие звуки, вокруг засверкали молнии – то синие, то зеленые! Из мрака появился Вий – жуткий дылда с зажмуренными глазами.
Я обожаю этот момент. Кровь стынет в жилах, когда он железными когтями карябает стенку вагона, вслепую шарит по окнам и тянет к тебе костлявые руки…
Внезапно со скрипом несмазанной телеги у него раскрывается левый глаз – все заливает свет кровавый, – а он так пристально глядит, буравит взглядом, жертву выбирает.
Весь вагон, как загипнотизированный, уставился на Вия.
А Дзинтар понизу, в ногах у пассажиров, подбирается к Вадиму.
Тут Вий с ревом запустил лапу в вагон – и полная беспросветная тьма поглотила пещеру. И гробовая тишина. А Дзинтара все нет и нет. Как сквозь землю провалился.
Впотьмах на четвереньках ползу в вагон и натыкаюсь на Дзинтара. Чувствую, там идет какая-то возня. Дзинтар тянет сумку к себе, а Вадим в нее вцепился и не отдает.
Я Вадима – цап! – за нос! Или за ухо, точно не знаю. Он сумку выпустил. Дзинтар ее схватил, и мы как раз вовремя выскочили из вагончика.