Когда мечты улыбаются, стр. 4

В конце концов, Надя сама «взяла всё в свои руки», а потому и неудивительно, что на их пути появились Генка Фролов и Серёга Черемшин. Генка Фролов был на полголовы выше Вики! И всё могло бы быть хорошо, и всё могло бы получиться, если бы, как была убеждена Вика, Надя всё не испортила прямо на первом свидании. А потому, едва выйдя из «Ложного пафоса» на мороз, она тут же едва не расплакалась:

– Как ты могла?.. Почему мы ушли?.. Почему ты ушла?..

– Могла бы и остаться. Я тебя за собой не тянула. Кстати, ещё не поздно вернуться, – пожала плечами Надя, но потом заметила состояние подруги: – Ты что, плачешь?

– Нет, нет, слёзы от мороза, – открестилась Вика.

Подружки дошли – почти добежали – до Викиного дома, поднялись к ней в квартиру попить чаю. Надя, улыбаясь, вытащила из сумочки шоколадку и торжественно положила на стол, но Вика ее проигнорировала.

– Прости, но я так и не поняла, с чего ты на Черемшина взъелась? – разливая по кружкам горячий чай, поинтересовалась она.

– Чего непонятного-то? Если человек говорит, что он – подлый мстительный эгоист, то мне рядом с ним нечего делать, – пояснила Надя. – Сама посуди: вот ты про себя станешь рассказывать, что ты – подлая и мстительная? Нет, потому что ты – хорошая и добрая. А он – не такой. Или ты мечтаешь встречаться с подлым эгоистом?

– Может, он не это хотел сказать? Может, я тоже – подлая эгоистка, просто про себя этого не знаю? Может, он тебя просто проверял?

– Что хотел сказать, то и сказал, думаю. То, что ты допускаешь, что ты себя не знаешь, это понятно, я тоже, наверное, не всё про себя знаю. А он, судя по его уверенному виду, всё про себя знает. Ну и какие у меня основания ему не верить? А если это проверка – то что он хотел проверить? Да и вообще, я против каких-либо проверок. Что за чушь? Я хочу честных и открытых отношений. Хочешь что-нибудь узнать – спроси.

– Но ведь разве не глупо из-за одной фразы человека сразу вычёркивать его из своей жизни? Портить первое свидание? И не только себе, но и мне?..

– Эх, если бы дело было только в одной фразе… – вздохнула Надя, отпивая чай. – Не знаю, как ты, а я за ним наблюдала всё время. Мы на свидание какие пришли? Кра-си-вы-е! А Черемшин? Он пришёл в трениках. Ну, или в каких-то похожих на них штанах. Это нормально? А потом он стал про тёлочек рассказывать. Это нормально, да? Меня тошнит от парней, которые называют девчонок тёлочками. Ведь они же, получается, и нас так за глаза называют! А я – не тёлочка.

– Может, это и не так страшно… Ведь они же все…

– Не все! – перебила Надя. – Мне лично такие парни не нужны. Мне это противно. Сначала «тёлочки», потом – тупые анекдоты про блондинок, потом – «молчи, женщина». Фу! Аж противно. Да и вообще, они оба ведь нас даже не слушали! Выпендривались перед нами, а не слушали. Как будто мы – пустое место. Ты разве не заметила?

– Да они просто растерялись! Они, может, с девчонками никогда не встречались, вот и волновались. В кругу парней привыкли говорить про тёлочек, вот и с нами вырвалось. Почему ты к парням такая жестокая? Мы ведь тоже не идеальны! – разволновалась Вика. – А теперь как были мы без парней и без любви, так снова и остались. Сама же меня убеждала в том, что нужно найти парней! Признайся, ведь Серёга тебе встречаться предложил?

– Предложил, и что? Я же тебе сказала, что я не буду встречаться с мстительным подлым эгоистом. А ты что, готова абы с кем встречаться, лишь бы был «свой парень»?! Я в шоке.

– Будешь ещё печенье?

– При чём тут печенье?! Ты меня слушаешь?

– Да…

– Не хочу я больше печенья. Жаль, что ты меня не слушаешь и не слышишь. – Надя решительно поднялась из-за стола. – Спасибо за чай. Мне пора. Давай вернёмся к разговору завтра?

– Пора так пора… – растерялась Вика. – Как скажешь, давай завтра…

– Ты хотя бы подумай об этом! Раз мне говорить не хочешь.

– Хорошо. Пока-пока! – подружки попрощались; только Вика так и не поняла, о чём она должна была подумать.

Расстроенная, она вернулась на кухню. Посмотрела на часы: времени было почти десять. Маму можно было не ждать: сегодня, как и почти каждую ночь, она ночевала у «бабульки». И для Вики это был вовсе не плюс, как посчитали бы все её одноклассники, которые только и ждали, чтобы «предки свалили на Северный полюс». Для неё это был минус: она постоянно была одна.

Одна, одна и одна. Вся однокомнатная квартира принадлежала ей: и кухня, и ванная, и телевизор, и компьютер, и кровать с диваном – где хочешь, там и спи. И только дневник да верная фокстерьерша Керри всегда были рядом с ней. Вика допила чай с печеньем и заглянула под стол: та, как обычно, свернувшись калачиком, спала у ног хозяйки.

– Гулять? – резко спросила Вика, чтобы в очередной раз насладиться реакцией собаки.

Керри немедленно подскочила вверх и пулей рванула из кухни. Слово «гулять» она узнавала в любом контексте и тут же стартовала к входной двери. Убедить её, что «гулять» может относиться не к ней, было невозможно: за «гулять» всегда надо было отвечать – немедленно отправляться с ней на улицу.

Но в данный момент Вика была честна со своей любимицей. Она поднялась с табуретки и направилась в прихожую одеваться. Ведь как бы она выносила одиночество, если бы у неё не было собаки?

Глава 3

Надя Ложкина

Надя Ложкина была решительной и уверенной в себе. Она всегда знала, что хочет, упорно шла к цели и могла сказать «нет» кому угодно. Надя хотела зарабатывать деньги, и она их зарабатывала: в свободное от учёбы время она трудилась курьершей в одной крупной фирме. Надя собиралась поступать на экономический факультет и читала книги по экономике и финансам, занималась с репетиторами, не сомневаясь, что поступит именно туда, куда хочет.

Наде всё удавалось, потому что она была уверенной в себе. Казалось, девушка не страдала ни от каких комплексов, её миновали все проблемы переходного возраста, и даже своей внешностью она была совершенно довольна. Надя обладала ясным и здравым умом, логическим мышлением, была независимой в оценках и в суждениях, могла кому угодно сказать что угодно, а потом нести ответственность за свои слова. Так, Надя могла ловко отшить на улице любого нахала, осадить учителя, попытавшегося повысить на учеников голос, посмеяться от души над откровенными глупостями одноклассниц и отказать нахальным одноклассникам, пытавшимся списать у неё на контрольной. Она легко заявляла о своих желаниях, не стеснялась просить других о помощи, добиваться и требовать того, что ей причитается.

А Вика ей завидовала. Она мечтала быть похожей на подругу. Быть такой же уверенной в себе, целеустремлённой, работоспособной и тоже зарабатывать деньги. Мечтала, мечтала, мечтала… Пока Надя однажды не высказалась: «Может, перестанешь завидовать и тоже определишься, кем хочешь быть и как можешь заработать деньги?» И тут Вика встала в тупик: ведь она понятия не имела, кем она хочет быть и как может заработать деньги. Вика вообще мало что знала про себя…

А еще Надя увлекалась психологией. Она постоянно читала в Интернете о том, как правильно общаться, как стать богатой, как производить впечатление на парней; она проходила тесты, стараясь понять себя и изучить себя. Она постоянно находила какие-то психологические теории, которые то пыталась доработать, то – проверить на практике, то – свести в некую систему.

Вика охотно прослушивала подружкины размышления на тему психологии, но сама почему-то эту науку боялась. Ей казалось, что пройди она хоть один тест, как всем сразу будет понятно, что она – ненормальная. В чём конкретно будет заключаться её ненормальность и кому «всем» это немедленно будет понятно, Вика не знала, но тем не менее от подозрительной науки старалась держаться подальше.

А Наде благодаря психологии или чему-то там ещё всё ясно и понятно: вот чёрное – вот белое, так можно – а так нельзя, это правильно – а это неправильно. И теперь она не мучилась, не страдала, она просто делала свой выбор, всегда могла его аргументировать и готова была за него нести ответственность. Вика же, напротив, редко когда в чём была уверена на все сто.