Когда мечты улыбаются, стр. 13

– Кто там? – неуверенно спросила она, почему-то испугавшись открывать.

– Это соседи, – донёсся из-за двери противный писклявый голос, такой противный, как это бывает, когда человек не хочет говорить своим настоящим голосом, – это соседи, у вас случайно вилочки не найдётся?

У Вики как будто сердце остановилось. Она пыталась вдохнуть, но воздуха не было.

А за дверью всё ещё звучал хохот и топот нескольких ног, убегающих на этаж ниже.

Вика прямо в платье и накрашенная упала на кровать. Свернулась клубочком и заплакала. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы всё это – этот ужасный день! – наконец закончился.

Потому что не бывает праздников! Потому что для неё, для Вики Сорокиной, не бывает праздников! Ни-ка-ких! Для всех других – бывают, а для неё – нет. Только вот непонятно, что она такое сделала, в чём провинилась? Что с ней не так? Почему всем можно веселиться, а ей нет? Почему она не такая, как все?

В этот момент Вика ненавидела всех. Гену Фролова за то, что тот так подло, так мерзко поступил с ней. Сам же пообещал праздник! Сам же стал напрашиваться к ней в гости со своею любовью! Сам! Сам! Сам! Ведь ей ничего не надо было! Это ему надо было! Ему! Сам обещал и сам обманул. Заставил почувствовать себя принцессой и тут же ткнул носом обратно: смотри, кто ты, ты недостойна праздника! Никаких цветов, никакого восхищения, никакой любви.

Вика ненавидела одноклассников. Что она им сделала? За что они её так невзлюбили? Почему все они – мерзкие, подлые, мелочные – веселятся сейчас, а она сидит здесь одна? Если им так весело, зачем они вспомнили о ней? Чтобы ещё раз показать, что она для них – никто? Никто и даже хуже: «тупая овца», дурочка, над которой можно издеваться бесконечно. Почему они не могут отстать от неё, оставить её в покое. Ведь ей никто не нужен: у неё есть мама, Надя, Керри, мечта о мотоцикле и её дневник. И этого достаточно для счастья. А они ей НЕ НУЖ-НЫ.

Вика злилась на маму, которая после того, как их оставил папа, тоже возненавидела праздники. Но ведь разве не может быть праздника у дочери с матерью? Разве их двоих не достаточно для радости и веселья? Ведь сегодня 8-е Марта, а они – женщины. Разве им не может быть хорошо вдвоём? Зачем мама её так долго учила, что рядом с женщиной должен быть мужчина, что надо делать всё, чтобы он был, а сама своим примером показала, что можно в лепёшку разбиться, а мужчина всё равно уйдёт?

Вика ненавидела Надю. У Нади была семья: мама, папа, двоюродный брат Славка, другие родственники. Они сидели сейчас и праздновали. Тоже, наверное, веселились. И лучшей подруге даже в голову не приходило позвонить Вике, узнать, как у неё. Счастлива ли она, весело ли ей, пришёл ли Гена

Но главное – Вика ненавидела саму себя. За то, что поверила в сказку. В стремительно развивающуюся сказку. В то, что Гена хочет быть её парнем, в то, что у них может быть любовь, в то, что её, Вику, можно полюбить. А ведь Гена ей ничего не предлагал, ничего не обещал и не говорил о любви. «Муж убил жену питоном», – всё, что она смогла вспомнить. Может быть, он просто дружил с ней? Точнее, думал подружиться. А она сама себе всё придумала?

– Я сама себе всё придумала, – вдруг поняла Вика и разревелась ещё громче.

Через минуту ей в щёку ткнулся мокрый нос, а потом тёплый язык прошёлся по щеке.

– Спасибо, Керри, только ты меня любишь и понимаешь.

А музыка снизу звучала всё громче и громче.

Глава 8

Женя Ищенко

– Ах он подлец, придурок, дурак! – неистовствовала Надя, прослушав рассказ Вики. – И как он мог?! Как он мог с тобой так поступить?! Сам же напросился, навязался! Кто его вообще звал? И без него мы бы хорошо отметили 8-е Марта! Я бы посидела немножко с родителями и пришла бы к тебе. А он?!

Вика сидела за столом с красными глазами и опухшим лицом. Утром Надя заскочила к ней с горящими от любопытства глазами узнать, как всё прошло. Вика долго сдерживалась, пыталась накормить подругу не пригодившимися вчера салатиками, скупо сообщив, что «Гена не пришёл, наверное, у него были дела». Но долго играть в равнодушие у неё не вышло, и она разрыдалась.

– А ты сказала, он хочет со мной встречаться…

– Надо ему написать «ВКонтакте» всё, что ты про него думаешь, и закрыть от него страницу. Послать его подальше. И забыть, как его зовут!

– Может быть, у него были дела… – Вика хоть и рыдала в три ручья от обиды, но представить себе, что можно вот так поступить с человеком, с девчонкой, которая тебе нравится, без какой-либо серьёзной причины, она по-прежнему не могла.

– Какие дела? А телефон на что? Что ты его пытаешься оправдать всё время? – не отступала Надя.

Но Вике проще было оправдать его, чем допустить, что с ней, с Викой Сорокиной, парень мог поступить подобным образом: начать встречаться, пообещать самое замечательное 8-е Марта в её жизни и не прийти без какой-либо причины. Вике было так больно, так больно, как не было с того момента, когда папа сообщил, что уходит от них с мамой. И даже пакости одноклассников не причиняли ей такой боли, какую она чувствовала вчера и которая оставалась где-то внутри до сих пор.

– Ладно. Всё. Хватит страдать по нему. Мы решили: он – подлец и придурок. Точка. Надо выкинуть его из головы, – Надя подошла к Вике и неловко потрепала её по плечу. – Не плачь. Он того не стоит. Давай лучше салатиков поедим, зря ты их, что ли, готовила? С прошедшим 8-м Марта, подруга! Давай считать, что праздник сегодня?

Вика с трудом, но всё-таки взяла себя в руки. А ещё взяла в руки вилку и хлеб.

– Только Фролов – это ещё не всё, – вздохнула она. – Ещё наши противные однокласснички выступили, – и Вика рассказала про писклявый голос.

– Вот гады! Ф-фу. Мало им своего праздника, надо кому-то ещё подгадить! – тут же возмутилась Надя, а потом махнула рукой: – Да ну их, мы же решили с тобой не обращать на них внимания. И Фокину мерзкую игнорировать.

Вика послушно кивнула: игнорировать. Только игнорировать Фокину было всё труднее и труднее…

Поев и напившись чаю с шоколадкой, которую принесла Надя, подружки направились в комнату. Уселись за компьютер.

– Ну что, будешь писать ему всё, что о нём думаешь? – спросила Надя.

– Я… не знаю… Я потом, – испугалась Вика. – Потом, вечером, когда всё внутри уляжется.

Она думала, конечно, о Фролове, но не вполне понимала, что она хочет ему сказать.

– Можно, тогда я «ВКонтакте» залезу? – спросила Надя. – Прикинь, я ж тебе не сказала, мне вчера Серёга написал. Как ни в чём не бывало. «Что делаешь вечером?» – спросил. А потом позвал в клуб с ним.

– А ты?

– Не пошла я никуда, конечно! Я же тебе говорила, я не собираюсь встречаться с мстительным и подлым эгоистом.

– Тогда зачем «ВКонтакте» лезешь?

– Я… – Надя вдруг растерялась. – Мне… Мне Славик должен был ролик прикольный прислать.

Она быстро открыла нужную страницу, ввела логин и пароль, но сообщений новых не было.

– Ай, я и так найду ролик, про который он говорил. Подсаживайся к компьютеру, посмотрим вместе.

Вика взяла стул и села рядом. А Надя вылезла на «Ютьюб» и нашла ролик «Розыгрыш с котом»:

– Надо же тебе как-то настроение поднять.

Розыгрыш с котом и правда заставил Вику улыбнуться.

– Я буду показывать тебе прикольные ролики, пока ты не забудешь этого подлеца! – сообщила воодушевлённая Надя. Но…

Но тут пискнули колонки компьютера. В Надину почту «ВКонтакте» пришло сообщение, которое немедленно, едва она перешла на свою страницу, высветилось в левом нижнем углу.

Сергей Черемша (Черемшин)

Зря вчера не пошла с нами, мы с Фроловым круто оторвались в клубешнике.

9.03.

«Почему никто не говорит, что любовь – это больно? Что любовь – это ужасно-ужасно больно? Почему в кино все страдают красиво и все всегда заканчивается хорошо? Почему мне так больно? Даже больнее, чем когда папа сказал, что он уходит от нас? Что мне делать с этой болью? Я хочу, чтобы её не было! Не было! Не было!»