Средство от облысения, стр. 33
Володя тем же вечером приехал домой за документами.
КАПУСТНЫЕ ШНИЦЕЛИ
"Я его встречу гордая и неприступная, как статуя или Зоя Михайловна, – думала Лена.
– На ужин приготовлю капустные шницели.
Володя обожает капусту. Точно кролик! Не годится. Буду холодной и неприступной, он покрутится вокруг статуи и уйдет. А если томно-загадочной? Вопрос задать, например, из Алкиной книги про секс. Как ты полагаешь, Володя, продуктивны ли индивидуальные упражнения по самопоиску эрогенных зон с помощью гусиного перышка?.. Ужас! От человека, который бы у меня такое спросил, я бы на километр убежала. И никаких актерских данных у меня нет. В школьном театре даже роль прислуги не поручали, только фамусовское общество в толпе изображать. Не будет ему капустных шницелей! Специально сделаю морковные котлеты и назло чеснока в них не положу! Володя однажды сказал, что неспособность к притворству – самое лучшее мое качество. Может, оно и лучшее в мирное время, но во время боевых действий отрицательное. Морковные котлеты – гарнир, а главное блюдо? Рыба или мясо?.."
«С визитом заявлюсь или мириться окончательно?» – сомневался Володя. Правильно отец говорил: никогда не ссорься с женой! Во-первых, правым не можешь быть по ее определению. Во-вторых, завертится ерунда, не расхлебаешь. Измена – не ерунда! Но была ли измена? Допустим, была. Что дальше? Не бросать же ему детей и Ленку, они без него пропадут!
Если измены не было, то тем более следует жить по-старому. Получается: два уравнения с разными значениями имеют одинаковый ответ.
Что и требовалось доказать! То есть пришел туда, откуда ушел. До чего же надоела столовская еда! А у Ленки на ужин какая-нибудь вкуснотища, вроде капустных шницелей… Стоп! Он за харчи не продается!.. А за что продается?.. Вообще не продается! Конечно! Этакий беспродажный идиот. Только покупателей маловато.
Дверь ему открыли дети, Лена на кухне гремела кастрюлями. Петя и Настя, как видно, подготовились к его приходу.
– Папа, у меня завал по алгебре, – сказала Настя, – или ты мне объяснишь интегралы, или в четверти «неуд» будет.
– Папа! – вступил сын. – Я не понимаю задачи на движение. Когда один из пункта А, другой из пункта Б навстречу вышли.
Повернувшись к ним спиной, пристраивая куртку на вешалке, Володя болезненно сморщился. Он отсутствовал несколько дней, а дети уже в проблемах. Пусть они на девяносто процентов придумывают эти проблемы!
Тем хуже! Хотят вернуть отца в семью любыми способами! Он заставил их страдать!
– Разберемся, – пообещал Володя, повернувшись лицом и потрепав их макушки. – Только я с мамой парой слов перекинусь, хорошо?
Он зашел на кухню, приблизился к Лене, которая что-то переворачивала на сковороде, потянул носом воздух:
– Капустные шницели?
– Нет, морковные котлеты... без чеснока! – Лена храбро встретила его взгляд.
Ее лицо всегда было открытой книгой.
Сейчас, в ореоле волос химического цвета, с тонкими, под вопросительный знак выщипанными бровями, «книга» читалась не столь легко. Но глаза не замаскируешь! В них плясали испуг, отчаяние и готовность к подвигу.
Однажды, у родителей в Большеречье гостили, решили сходить в поход. На пути была река, через нее ходуном ходил подвесной мост. Лена издалека его увидела и ахнула:
«Это на маршруте? Нет! Только не на ту сторону!» Но дети легко перебежали на другой берег реки. Володя подталкивал жену: «Давай, не бойся!» Она делала два шага вперед и шаг назад. При этом бормотала: «Я не боюсь! Ни капельки не боюсь! Ой, мамочка! Уже иду. Я, честно, иду!» Два шага вперед и шаг назад – и глаза точно как сейчас. Мост Лена преодолела на четвереньках, и шум реки не гасил ее панического верещания.
Володе нужно было сказать что-то подбадривающее и оптимистичное.
– Я давление в медпункте измерял! – придумал он.
– Правда? – обрадовалась Лена. – Какие значения?
Значений человеческого артериального давления Володя не знал. Атмосферы в паровых котлах помнил отлично, но здесь они не годились.
– Зачем ты обманываешь? – Лена так же хорошо читала по лицу мужа, как он по ее. – Иди к детям.
Повернулась к своим кастрюлям, давая понять, что разговор окончен.
Через час от благодушного, миротворного, покаянного и всепрощенческого настроения Володи не осталось и следа. Его дети были непроходимыми тупицами! Он двадцать раз объяснил интегралы! Он Петьке зависимость времени, расстояния и скорости до хрипоты вдалбливал. А сын упорно делит скорость на время! Не понимают! Если ваньку валяют, то слишком натурально! Хоть простейшую задачку или пример могли бы решить? Нет! Два бревна – в шестом и в одиннадцатом классе!
– Папа! – призналась Настя. – Мне очень многое в математике непонятно! Например, если число умножить на один, то получится то же самое число, верно? Восемь на один – будет восемь. А если умножить на один и пять десятых, то число увеличится не на полтора себя, а только на пятьдесят процентов. Восемь на полтора – двенадцать! Где логика?
– Точно! – подхватил сын. – Настька права! Это же глупость! Если умножить на ноль пять, то от умножения получается уменьшение наполовину. Восемь на ноль пять – четыре! Какое же это умножение?
Володя смотрел на них с ужасом. Элементарных вещей не понимают! Таблицы умножения! Две недели назад голова у них нормально варила, а теперь вместо мозгов каша или свинец.
Он рванул на кухню.
Лена таки наступила на горло женской гордости: капустные шницели приготовила. Отварила листья капусты в соленой воде, отбила черенок деревянным молотком, свернула конвертиком, в кляр окунула, на смеси растительного и сливочного масла поджарила.
Она мысленно подсчитывала убыток семейному бюджету, если морковные котлеты (два килограмма моркови по двадцать пятьдесят плюс специи) не удастся скормить за ужином.
На следующий день морковные котлеты пережаренные только общепит может подсунуть.
Вот если их не жарить – другое дело, полуфабрикат. Лена совершенно не переносила понятие «пищевые отходы». Хлеб черствый – какие же это отходы? За каждым граммом продуктов, которые мы едим, – человеческий труд. Вам будет приятно, если ваш труд на помойку идет?
Лена планировала, что несъедобные морковные котлеты отнесет соседке с первого этажа, которая бездомных собак подбирает. Неизбалованные псы всеядны, тухлые сардельки с упаковкой проглатывают…
– Ты знаешь, что происходит?! – вбежал вдруг на кухню Володя. – Отдаешь себе отчет?!
Он схватил ее за руку и потащил в большую комнату.
За столом, раскладываемым только для гостей, сидели дети, взъерошенные и испуганные.
Столешница, без парадного случая разложенная, была завалена тетрадями, учебниками, ручками, черновиками.
– Как ты допустила? – кричал Володя. – Это же катастрофа!
От котлет, бездомных собак, полуфабрикатов и загубленных продуктов мысли Лены не мгновенно переключились, ушло секунды три. Затем понадобилось спросить себя, отчего Володя взбеленился, – две секунды.
Настя позировала почти голяком, Петька в школу срамную книгу притащил. На обдумывание действий времени не ушло. После пятисекундной заминки Лена стала на линию огня и закрыла телом детей.
– И что такого? Зачем кричать? Сначала надо вникнуть. Петя не до конца все понял, он же у нас неиспорченный! Петенька, скажи папе, что тебя секс не интересует!
– Ага! – подтвердил Петя. – Как бы не интересует.
– И Настенька! – воскликнула Лена. – Конечно, с первого взгляда можно подумать! Но если вглядеться! Все это видно и на пляже, а основное закрыто. Надо, может быть, наверное, доверять детям! Настя, скажи папе, что ничего себе не позволяла.
– Папа! – послушно отозвалась Настя. – Я дубовая девственница. Пока.
Кто-то из них сошел с ума. Володя им – про интегралы и задачи на движение. Они таблицы умножения не знают! Лена – про пляжи и секс!