Школа для толстушек, стр. 74
Ксюша открыла рот, но не успела ничего сказать – зазвонил телефон. Охранники у ворот коттеджного поселка сообщили, что группа, о которой она предупредила, уже въехала. Не завтра, а сейчас, не в автобусе, а в автомобиле прибыли телохранители. Ксюша бросилась к окну. Из машины выходил Полковник. Рассуждать было некогда. Действовала она быстро.
– Вася! Хватай Джери – и в подземелье! Все – в подземелье! Быстро.
Вася взял на руки щенка, но с места не двинулся. Остальные тоже не думали подчиняться.
– Девочки! – заорала Ксюша. – Верьте мне! Тащите их в бункер!
Показывая пример, Ксюша схватила ближайших к ней журналиста Диму с Олегом и поволокла в тамбур, где находился потайной ход. Ирина и Поля, не больше других понимавшие, что происходит, схватили за руки соответственно: Поля – Васю и Тофика, Ирина – Марка и Никиту, потащили их вслед за Ксюшей.
Она сдвинула зеркало в сторону, открыла дверь и принялась заталкивать всех вовнутрь, как стюардесса заталкивает на аварийный трап неразумных пассажиров, не понимающих, что случилось с авиалайнером.
Во входную дверь уже звонили, когда Ксюша проскользнула в подземелье последней, поставила зеркало на место и заблокировала (Лева эту кнопку обнаружил) вход. Теперь снаружи дави не дави на панель, зеркало останется на месте.
Площадка сразу за входом была мала, внизу горел свет, невольно стали спускаться по лестнице. Их встретил бородатый мужчина с ножом в руке. Он прижимался спиной к стене и агрессивно рычал:
– Кто такие? Чего надо? Я живым не дамся!
Ксюша протиснулась через толпу гостей, повернулась к ним лицом и протянула руку в сторону Костика:
– Знакомьтесь! Мой покойный муж!
Визги и заседания
– Это Костик, – повторила Ксюша. – Живой и невредимый.
Ирина ахнула, Поля ойкнула. Обе подумали, что Костик действительно очень хорош собой. Густые ресницы, карие глаза, точеный носик, волнистая борода и длинные волосы – прямо хоть сейчас в кино сниматься. Красавчик. Немудрено, что подруга долгие годы по нему сохла.
– Сейчас быстро все объясню, – тараторила Ксюша. – Значит, так. Костика не убили, вместо него другого похоронили. Сейчас за ним охотятся. Они собак отравили и на нас покушаются. Но вы не волнуйтесь. Нам только одну ночь здесь пересидеть. Завтра приедут десять боевиков с правом ношения оружия. Понятно?
Она говорила и смотрела на Олега. Он обещал сплясать на костях ее мужа и сейчас, судя по всему, готовился это сделать.
Из ее торопливых объяснений никто ничего не понял.
– При чем тут детский фонд? – спросил журналист Дима. – Не врубаюсь!
– Я предчувств, – вдруг завопил Тофик, от волнения сокращая слова и проглатывая их окончания, – я зналь. Но такая жэнщин! Аллах меня берег. Я, нэразумн, его не по-слюшл!
– А что ты, – шагнул к нему Вася, – как тебя? Хачик? Тофик? Что ты, лавровый лист, вообще здесь делаешь?
– Женски честь, – волновался Тофик, – не надо оскырблять!
– Аналогично! – заявил Никита, из которого хмель еще не выветрился. – Марк? Простите, не знаю отчества. Час назад, мы ехали в машине, я узнал, что вы обвиняете жену в измене со мной. Был бы рад чести! – Он учтиво склонил голову. – Но! Вы счастливейший из смертных! Вы единолично обладаете сокровищем.
– В ваших комплиментах я не нуждаюсь! – вспылил Марк.
Костик не знал, что такое театр абсурда. Но если бы его спросили, он бы ответил – то, что происходит в данную минуту. Белобрысый парень неожиданно рванул к нему; выбил нож, одной рукой припечатал его за горло к стене, а кулак другой руки воткнул в солнечное сплетение.
– Чего ты хочешь, урод? – спрашивал Олег. – Что тебе от нее надо?
Ксюша растерялась. Ее поразило, что, когда нужно думать о своей безопасности, мужчины начинают выяснять глупые отношения. Марк шел с кулаками на Никиту. Вася, растопырив пальцы, угрожал Тофику. Костик задыхался от нападения Олега. Только Дима вместе с женщинами составлял группу изумленных зрителей.
– Поля! Звук! – опомнилась Ксюша.
Поля, не певунья и обладательница тихого мягкого голоса, умела верещать так, что глаза вылезали из орбит. Однажды, еще во времена курсов похудения, она увидела маленького ужика, который подобрался к ее ноге, и заголосила. У Левы, его мамы и Ксюши потом целый день уши были как ватой забиты.
Поля хоть и тугодумка, а сразу сообразила, чего от нее требуется, включила вопиющее сопрано. Опытные Ирина и Ксюша благоразумно закрыли ладошками уши. Дима от неожиданности присел. Драчуны застыли, точно их заморозило прикосновение Снежной королевы.
– Зачем вы ссоритесь? – спросила Поля нормальным, чуть охрипшим голосом. – Все такие хорошие люди!
Хорошие люди воткнули указательные пальцы в уши и сотрясали свои барабанные перепонки. Ксюша надеялась, что мощные перекрытия бункера не подвели, и на поверхность визги не просочились.
– Сейчас мы поужинаем, – говорила Поля. – Только не обижайтесь – консервами. А я еще удивлялась, почему Ксюша от подземелья ключ не давала. А тут покойник, то есть, простите, ее бывший муж. Очень приятно познакомиться! И ведь я ей говорила: продукты из холодильника исчезают. Вечером была полная кастрюля супа – утром половина. Яйца убегают, котлеты улетучиваются. А она мне – не выдумывай. Вам носила? И правильно. Что ж вы раньше не сказали? Мы бы вам сюда маленький холодильник и микроволновку. Не поверите, но есть блюда, которые даже выигрывают, когда их не с пылу с жару, а разогретыми подают. А вообще сказать, только не обижайтесь, дом для жизни не совсем приспособленный. Вот, например, нет места для стиральной машины. Мы здесь, пока одни женщины жили, еще управлялись. А как мужчины появились, просто беда в ванной стирать. У меня Вася чистоплотный, ему каждое утро свежую рубашку и белье надо. Марк и Олег тоже привыкли. Я на кухне, а Ксюша и Ира стирают. И ведь вдуматься! Ира – доктор больших наук, а Ксюша – так вообще героиня! Ей беспризорники еще памятник поставят. А они портки стирают! Левочка мальчик интеллектуальный, а сколько бились, пока научился правильно белье на веревки вешать и прищепками закреплять. Я ему растолковала: хорошо высушишь – легче гладить будет. «Гладить» – это по-народному. Ирина сколько раз поправляла: надо говорить «утюжить». Но по-народному понятнее, верно? Вот еще об участке можно сказать. Строители землю привезли и свой мусор ею засыпали. Цветы сажаем, чуть копнули – там страсть. Унитаз вырыли, новый, непользованный…
Это был самый длинный монолог, когда-либо произносимый Полей. Она несла какую-то чепуху, но ее слушали внимательно. Глупые речи действовали на мужчин как холодный оздоравливающий душ. Ирина и Ксюша присели на стулья – ноги не держали. Они с любовной улыбкой смотрели на подругу. Не семи пядей во лбу и ума не палата, а всегда почему-то казалось, что в решающем бою она заткнет амбразуру своим классическим бюстом. И Поля не подвела! Она говорила и говорила. О зарытых унитазах, о Леве и погибших собаках, о Костике и неправильных сливах в туалетах, о Тофике и безвременно исчезнувшей Лане, о своих выдающихся подругах и о сбалансированном питании.
Марк первым пришел в себя. Поля уже тихо и жалобно рассказывала о клещах, которые атаковали их три месяца назад. Марк подошел к ней, взял руку и поцеловал:
– Поленька! Ты воплощение женской мудрости! Следом приложился Никита:
– Потрясающая женщина! Кустодиев и Рембрандт задохнулись бы от восторга!
– Я незнакома с ними, – честно призналась Поля. Подскочил Вася, которому активно не понравилось проявление мужского восхищения, и задвинул жену за спину.
– Забываетесь и себе позволяете! Товарищи! Господа! – Он вдруг стал похож на спикера из Думы. Одно лицо, как близнец или долго тренировался. – Вернемся к нашим баранам. Суть вопроса: почему мы здесь находимся? На повестке дня заявление Ксюши. Выслушаем ее и покойного, то есть ошибочно покойного мужа. Прошу всех садиться. Поля! Ты почему садишься? А ужин? Вот, правильно, иди готовь. Женщина должна знать свое место. – Против воли он посмотрел на Тофика и получил поддержку взглядом. – Стульев всем хватило? Слово предоставляется Ксюше. Только медленно и внятно. Прессу, – Вася метнул взгляд на Диму, – попрошу временно отключить микрофоны.